С точки зрения Тролля - Эллен Датлоу

— Мне не нравится эта девочка, Молли, — произнес Донгогглз следующей ночью, повалившись на кровать. — Она смышленая, и намерения у нее дурные.

— О, чепуха, — ответила Ирен, игриво потрепав его по плечу. — Она просто маленькая девочка. И разве не чудесно, что наши девочки играют с Молли и двумя ее сестрами? Три и три. Я видела, как они улыбаются, как сверкают у них глаза.

— Опасно сверкают, — пробормотал Донгогтлз. — У Молли голодный взгляд.

— О, любимый, не стоит беспокоиться. Они просто маленькие девочки, — ответила Ирен, прижавшись к нему, и тут же заснула.

Но Донгогглз не мог уснуть. Как так вышло, что этой ночью Молли и ее сестры спали в уютной постельке его дочерей? Девочки умоляли, и Ирен согласилась, и все это произошло до того, как он вернулся домой со своей ежедневной прогулки по городу. Эти прогулки были призваны защитить их семью, создать видимость для соседей, что он работает, как и все остальные мужчины. Но это была тяжкая ноша. В городе для него не было места, и каждый день, блуждая в заводском дыму и городской суете улиц, глядя на подстриженные газоны и подрезанные деревья, он мечтал, как одним обжигающе холодным зимним утром окажется в их настоящем доме.

Он прислушался к дыханию своих дочерей. Все было спокойно, лишь Молли и ее сестры тихонько вздыхали во сне, да поскрипывали пружины, когда девочки ворочались в непривычно большой и удобной кровати. Донгогглз прикрыл глаза, заставляя себя заснуть.

На рассвете его разбудил какой-то тихий звук: будто мышь пробежала под полом. Он издал предупреждающий гортанный рык, желая услышать что-нибудь еще, но потом снова провалился в сон.

* * *

— О, оно пропало! Пропало! — причитала Ирен следующим вечером за ужином. Встав на стул, она шарила рукой по самой верхней полке. — Золотое блюдо пропало. Я брала его вчера, чтобы угостить девочек виноградом «Дамские пальчики» и турецкими сладостями. Но куда я его положила?

Дочери Донгогглза начали плакать:

— Нет сладостей. Мы хотим наши сладости!

«Молли», — пронеслось в голове у Донгогглза, когда он пытался придумать, как успокоить расстроенную жену. Это была мелочь, своего рода свадебный подарок. Золотое блюдо, на котором появлялись лучшие сладости мира. Ирен такие вещицы были по вкусу, хотя сам он оставался к ним равнодушен. Когда они вернутся домой, в лес, он найдет ей другое, пообещал Донгогглз. Но Ирен разразилась слезами, и он понял, что жена намерена остаться в городе, даже если ей придется обходиться без своей любимой безделушки. Той ночью Донгогглз лежал в постели без сна и думал о едва различимом звуке, который он услышал прошлой ночью. Он не стал рассказывать Ирен, что сегодня, возвращаясь домой, видел Молли внизу: девочка стояла, прислонившись к двери. Она фыркнула, заметив его; ее щеки были перемазаны джемом, на подбородке прилипли шоколадные крошки. Он почувствовал исходящий от ее кожи запах масла, крема и сахара. «Дорогая еда для бедного ребенка», — подумал тогда он. Ирен бы ему не поверила, сказала, что он слишком жесток к бедной маленькой девочке — и все только потому, что она человек. Но, лежа в темноте, он знал, что это Молли украла блюдо, хотя не мог представить, как ей удалось забраться на верхнюю полку. «Она как паук, — подумал он, — ползущий по стенам».

На следующее утро его разбудили глухие раскаты грома. Дождь с такой силой барабанил в стекла, что казалось, вот-вот разобьет их. Ирен зажгла свечи в канделябрах, но маленькие огоньки не могли разогнать сгустившуюся мглу. Донгогглз надел отороченное мехом твидовое пальто и шляпу с твердыми полями. Он взял зонтик с серебряной ручкой и отправился навстречу разбушевавшейся стихии.

Он медленно шел по городу, получая удовольствие от каждого шага. Он не боялся промокнуть, ему нравилось смотреть, как суетятся люди, словно кролики, ныряющие в свои норы. Вода текла по улицам, унося с собой мусор, который оставался после этих неаккуратных животных. Ему в ноздри ударил сильный запах — камня, земли и гниющего дерева. Когда на улицах никого не осталось, он направился в парк и подставил лицо под струи дождя. Гроза выстреливала молниями, гремела громом, ломала деревья. Впервые за много недель на его лице появилась улыбка.

Домой в этот день он вернулся поздно, медленно поднялся по лестнице, вода стекала с его пальто и шляпы; там, где он ступал, начинали струиться маленькие ручейки. Донгогглз насторожился, заходя в парадную, — в какой-то момент ему показалось, что он видит Молли Коротышку, — а потом вздохнул с облегчением, обнаружив, что его никто не поджидает. Он повернул ключ в замке своей двери и скривился, услышав незнакомое хихиканье в прихожей. Переступая через мусор, он увидел Молли, прячущуюся в коридоре за стойкой для зонтиков. Она прижала палец к губам, жестом призывая его к молчанию.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил он.

— Вот ты где! — воскликнула его старшая дочь, указывая на Молли. — Мы играем, папа. В прятки. И я выиграла!

— Твой отец смошенничал! — возразила Молли. — Так не честно. Не честно портить другим удовольствие. Я должна перепрятаться.

Его дочь надула губы и начала плакать, и Молли, сжав кулаки, сдалась. Но, идя по коридору в спальню к девочкам, она бросила через плечо на Донгогглза полный угрозы взгляд.

— Мошенники получают по заслугам, — пробормотала она.

Донгогглз сердито прошествовал на кухню к Ирен. Она сидела за столом, подперев подбородок рукой и угрюмо глядя в чашку с чаем. Она не подняла головы, ни когда он вошел, ни даже когда зарычал и бросил мокрую шляпу на стол.

— Почему эта девчонка здесь? — потребовал он ответа.

— О, дай им поиграть. Они просто маленькие девочки, — раздраженно ответила Ирен. — У меня не хватит духу огорчить сегодня девочек. Я потеряла свое блюдо, твой подарок, — сказала она, поднимая на него печальные глаза. — Ума не приложу, куда оно делось.

— Я подарю тебе другое, — ответил Донгогглз, и ее лицо просветлело от радости. — Когда мы вернемся в лес, — добавил он, и жена снова уткнулась в чашку.

— Не хочу я туда возвращаться. Мне нравится здесь, — упрямилась Ирен.

Донгогглз заскрипел зубами. Клятва была клятвой, он не мог ее нарушить. Но он жаждал сломать кости маленькой Молли Коротышке и высосать из нее кровь. Он пообещал себе, что этой ночью будет внимательнее. Что ничего не случится.

Но Донгогглз устал. Он прошел в тот день много миль под проливным дождем и смертельно хотел спать. Всхлипывая, Ирен подала ему ужин на золотой тарелке, от еды поднимался горячий пар. Он наелся до отвала, надеясь, что это придаст ему бодрости, но когда насытился, у него стали слипаться глаза. Он слабо сопротивлялся неизбежному и в конце концов позволил Ирен отвести себя в кровать. Она расстегнула пуговицы на его твидовом пиджаке, вынула из карманов разные мелочи: золотые часы на цепочке, кожаный кошелек и нож в ножнах. Она стянула с него мокрые от дождя и тяжелые брюки и с нежностью уложила его в постель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});