Удачный брак - Маккрейт Кимберли

Я попробовала расспросить Кэролин про боль, не уточняя, почему спрашиваю. Но она тут же заинтересовалась. Если уж Кэролин во что-то погружается, то ее потом фиг оттащишь. За это я Кэролин и люблю. Но я боюсь, она только еще сильнее все запутает.

Я наконец добралась до дома в начале двенадцатого. В моей голове упорно звучал голос юной Аманды. Хорошо, что в квартире было темно и тихо. После того как я предположительно прочла о том, что Аманду изнасиловал парень по имени Кристофер, меньше всего мне хотелось обсуждать с Сэмом реабилитацию или что бы то ни было. Я обсужу. Правда. Но только не прямо сейчас.

Я слышала, как Сэм негромко похрапывает в спальне, пока прокралась на цыпочках в нашу маленькую гостиную, чтобы продолжить чтение. Будет там еще про Кристофера? Когда Аманда перестала с ним встречаться? Связаны ли те события прошлого с недавней смертью Аманды? Очень уж долгоиграющие последствия. Но такая возможность не исключена.

В гостиной все осталось точно так же, как и днем, когда я сюда заходила. Компьютер Сэма был по-прежнему включен, рядом стопкой лежали блокноты. «Энид». Я почувствовала волну раздражения, когда в памяти всплыло название бара.

Я сняла потрепанную сумку Сэма с кресла, чтобы сесть за компьютер в надежде найти хоть какие-то доказательства, что он все-таки работал днем.

Когда я клала сумку на пол, то меня привлек какой-то блестящий предмет в наружном кармане. Подарок? Я заволновалась, как девочка. Из-за этого Сэм выходил из дома? Чтобы что-то мне купить?

Я сунула руку в карман и вынула блестящий предмет.

Долгое время я просто рассматривала его на своей ладони. Парный предмет без пары. Точно не подарок.

Я так энергично моргала, что у меня защипало глаза. Но потом я раскрыла их пошире, и «это» никуда не делось. Длинная, тонкая, блестящая женская серебряная сережка. Свернулась, словно змея, на моей ладони.

Аманда

За четыре дня до вечеринки

Рассвет только-только занялся, свет был тусклым и серым, когда Аманда спустилась и зажгла свет над гигантским «островком» их огромной кухни. А ведь когда они только-только переехали в Центр-Слоуп, Зак хотел купить два таких особняка и соединить их между собой. Даже агент по недвижимости, которая получила бы большие комиссионные от подобной сделки, отговаривала их.

— Это не Манхэттен, — просто сказала она, словно бы это все разрешало.

Зак искренне расстроился, что местные порядки не позволяли выпендриваться так, как он бы того желал, но он не хотел даже думать о других местах.

— Тут идеальное комьюнити, — твердил он.

Как это было и со всеми предыдущими домами, Аманде казалось, что этот особняк принадлежит кому-то другому. Она была очень рада поселиться в таком милом местечке — и очень признательна Заку за такую возможность, — но всегда ощущала себя в их домах самозванкой.

Ох, нельзя Аманде так отвлекаться. Куда лучше изливать мысли на бумагу. Вот для чего ей дневники.

Аманда приготовила себе чашку кофе. Что-то делать тоже полезно. Она наполняла графин водой, когда позвонил телефон. Она посмотрела на беспроводной аппарат в центре «островка». Ей звонили на рабочий телефон, на мобильный, теперь еще и на домашний. Она подошла поближе. «Неизвестный номер». «О нет, — подумала Аманда. — Пожалуйста, нет. Только не с самого утра».

— Алло? — произнесла Аманда тихим дрожащим голосом.

Молчание. Затем в трубке раздалось грубое шумное дыхание.

— Алло?

Дыхание стало более прерывистым. Но она не хотела его сердить. Будет только хуже.

— Перестань звонить мне!

Но человек на другом конце провода молчал, только отвратительно пыхтел. Затем раздался щелчок.

— Алло? — в третий раз сказала Аманда, на этот раз громче.

Но трубку уже повесили. Она прижала телефон к груди и прикрыла глаза. Не стоило им переезжать в Нью-Йорк. Это слишком близко к Сент-Коломб-Фоллс. Не то чтобы Аманде давали право выбора. Они переезжали туда, куда нужно было перебраться Заку. Так было всегда. Если не считать неприятных последствий для Кейза, о чем Аманда продолжала волноваться, этот переезд не казался ей чем-то особенным. Пока она не вышла из самолета в аэропорту Кеннеди и не увидела знак: «Добро пожаловать в Нью-Йорк!».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

У нее тогда почва ушла из-под ног. Она смогла унять дрожь в руках только час спустя, когда смотрела на переливавшийся красным, белым и голубым цветами на фоне манхэттенского горизонта Эмпайр-стейт-билдинг с заднего сиденья роскошного внедорожника. Это Нью-Йорк, напоминала она себе. Между Нью-Йорком и Сент-Коломб-Фоллс целый мир.

Аманда боковым зрением увидела что-то, вернее, кого-то. Она дернулась, ударилась о стол бедром и вскрикнула.

— Это я! — закричала Кэролин, размахивая руками. — Прости, я вошла без стука.

— Больше так не делай! — рявкнула Аманда, пытаясь выровнять дыхание.

— Господи! — ахнула Кэролин. — Какая-то ты напряженная. А где сейчас его высочество?

Это была шутка. Кэролин Зак нравился куда меньше, чем Аманде. Можно даже сказать, что она его недолюбливала.

— Я такая напряженная, потому что ты меня напугала до чертиков. Что ты вообще делаешь в Бруклине? — проворчала Аманда. — Сегодня же не понедельник?

С того момента, как они перебрались в Центр-Слоуп, Аманда и Кэролин вместе бегали по утрам в понедельник. Аманда потерялась в календаре? Кейз уехал, ее снова мучают кошмары, она постоянно не высыпается, так что время ускользает сквозь пальцы.

— Нет, сегодня воскресенье. Но, дай догадаюсь, Зак на работе? — Аманда закатила глаза, хотя Зак был именно там. — Я что, не могу заехать к лучшей подруге?! У тебя был странный голос, когда мы болтали в прошлый раз. Я решила, что стоит заскочить. — Кэролин постучала по виску, а потом показала на Аманду. — По телефону твой голос звучал как-то очень чудно. Единственный способ удостовериться, что все в порядке — увидеть тебя собственными глазами.

Кэролин работала в рекламе, занимала пост креативного директора в «МакКэнн-Эриксон». Как-то раз Зак упомянул, что это одно из самых престижных рекламных агентств в мире, а он не стал бы раздавать похвалы на пустом месте. Кэролин добилась успеха, что неудивительно.

— Ничего не чудно, — мягко сказала Аманда, — но я в норме, просто немного непривычно без Кейза.

Кэролин остановилась возле «островка» и вытащила наушники, уперла руки в боки.

— Я сразу говорила, что этот лагерь — плохая идея.

Кэролин решительно (и громко) возражала против поездки Кейза в этот конкретный лагерь. Она не возражала против поездки в лагерь в принципе, но считала нелепым отправлять десятилетнего ребенка в лагерь на противоположном конце страны. А еще она не сочла это компенсацией за то, что Кейзу пришлось переезжать через всю страну. Она считала, что Зак как-то должен был это компенсировать, раз уж все так закрутилось. Кэролин не могла даже взять в толк, почему Аманда с Кейзом не могли задержаться до конца учебного года в Калифорнии. Но Заку нужна была семья. Когда начинаешь новое дело в новом городе, то людям важно, что у тебя за тыл. Обязанность Аманды — создавать этот тыл для Зака, чтобы дополнить его портрет как семейного человека. Аманда не возражала. Ей даже нравилось. Она отлично это умела.

В начале их знакомства, когда у них не было и гроша за душой, окружающие думали невесть что о Заке. В конце концов, если такой невзрачный и небогатый парень может удержать рядом с собой такую женщину, как Аманда, значит, есть в нем нечто особенное. Теперь Зак богат и успешен, и объяснения их неравному союзу часто дают в ущерб Аманде, говоря, что она — охотница за деньгами. Но ничего страшного. Люди могут думать, что им угодно. Аманда знала правду.

Со своей стороны, Кэролин была бы счастлива, вздумай Аманда бросить Зака. Она давно сетовала помимо прочего, что Аманда и Кейз для Зака не более чем реквизит. Если подумать, то реквизит — это что-то полезное, а есть вещи и похуже, чем быть полезным. Но у Кэролин весь мир делится исключительно на черное и белое, и она может позволить себе такую роскошь. Она может жить без необходимости беспокоиться о том, как ей выжить.