День ангела - Павел Комарницкий

Все тихо в квартире. И только гдето в самых глубинах моего подсознания выбирает отпущенное нам двоим время невидимая адская машина.

Тик…тик…

Ну когда же она вернется, наконец! Мне без нее плохо…

…

"Ау, любимый! Ты дома?"

"Конечно, родная. Ты где?"

Шелестящий бесплотный смех.

"Меня везут домой, в твои объятия. Этот Виталий человек слова. Я сейчас позвоню тебе по сотовому, ты выйди к подъезду, встреть меня, пожалуйста"

"Зачем звонить? Я и так выйду, встречу"

В моем мозгу возникает картина кот, рассматривающий толстый учебник по высшей математике. Намек ясен.

"Тогда это будет выглядеть так, будто ты все это время торчал в темном подъезде, мое счастье. Или мне сейчас начать лекцию про телепатию? Соображать надо. И вообще, с каких пор ты стал обсуждать команды в ходе операции? Разболтался, никакой дисциплины"

"Виноват, сэр. Больше не повторится, сэр. Жду звонка, сэр"

"Другое дело. Все, не отвлекай. Я продолжаю работу с клиентом"

В груди у меня тепло, и я знаю, отчего. Ведь она же вполне могла избежать этой беседы, лишнее нервное напряжение, отвлекающее внимание во время сложной работы. Но если есть у нее хоть малейшая возможность всегда поговорит, хоть о пустяке, хоть парой слов. Потому что ей без меня плохо. Маленькая моя!

- …Уф, денек!

Ирочка скидывает ненавистные туфли на шпильках, с наслаждением зашвыривает их в дальний угол прихожей. Проходит в комнату, расстегивая на ходу застежки своего платья, змейкой выскальзывает из него. Летят на диван колготки, вместе с трусиками. Обычное дело. Свобода, свобода!

- Удалось?

- Сейчас, сейчас. Вот только смою с себя все эти взгляды… Гадость, хуже сырого мяса!

Она уже в ванной. Можно ловить мысли, но я хочу ее видеть. Топаю следом, дурнем торчу в дверном проеме, наблюдая, как она моется в душе.

- Панцирь Антарктиды треснул. Для полного таяния льдов времени было маловато, но начало есть. Ладно. Ему нужна женщина, Рома. Такая, которая смогла бы заменить…

Я в недоумении. Как, и эту проблему решать моей Ирочке?

Она даже перестала плескаться.

- А кому же? Это же моя работа спасать и сохранять. Взялся ходи. Правильно сказала?

- Рома, давай обсудим коечто. Вот ты сегодня собирался слегка повоевать…

- Нет, родная. Я собирался поправить рыло и мозги одному типу, оскорбившему мою жену.

- А если бы он тебя побил? Крупный, здоровый самец…

- Война без потерь не бывает. Но я бы справился, будь уверена.

- Да верю, верю. Особенно в таком состоянии… Плюс перстень, плюс Коля в резерве. Плюс я.

- Чего ты добиваешься?

- Пойми, Рома. Всех гадов не перебьешь, как точно выражается КоляХруст. Вот ты вполне мог сегодня сорвать операцию, которая долго и тщательно готовилась. И изза чего? Изза какогото скота? Да ведь он не представлял для меня ни малейшей опасности. И если хочешь знать, про меня сегодня думали примерно то же еще пять или шесть скотов, я уловила. Это не считая просто раздевающих взглядов, которых вообще миллион.

- Чего ты хочешь? Чтобы всякая сволочь тебя оскорбляла, а я смотрел на это с олимпийским спокойствием? Верно, всех гадов не перебьешь. Но если есть хоть малейшая возможность, их следует бить. Это тоже слова твоего любимого Коли, между прочим.

Она мягко гладит меня по лицу, лаская взглядом.

- Любимый у меня только один, и он сидит передо мной. Ну хорошо, попробую иначе. Вот у вас есть такая профессия старатели. Люди, которые добывают золото или алмазы. Они целыми днями копаются в грязи, им холодно и неуютно. Но добыча стоит того. Так вот, Рома. Я старатель человеческих душ, и я не боюсь грязи. И все, кто работает на вашей дикой планете, грязи не боятся. Добыча стоит того. А кто не любит грязи, в миссионеры не идет. Мало ли других, более чистых профессий.

Она смотрит почти умоляюще.

- Обещай мне, Рома, без команды не стрелять. Ну пожалуйста!

Ну что ей ответить?

- Я не могу обещать тебе этого. Даже с риском тебя обидеть. Все верно я глуп, я могу сорвать тщательно продуманную операцию изза какогото никчемного скота. Но я перестану себя уважать, если буду спокойно смотреть и слушать, как оскорбляют мою жену. А это, родная, гораздо опаснее. Правильно сказал?

Она смотрит строго, но в глубине глаз я угадываю притаившийся смех.

- Это бунт? Отказ выполнять команды карается и у нас, Рома.

- Надеюсь, ты не поставишь меня к стенке?

- К стенке? Ах, да… Нет, Рома. У нас даже нет трибуналов.

- Весьма сожалею, что не смог быть вам полезен, мэм. Готов понести наказание.

Она в задумчивости прикусила губку.

- Ладно. Придется исключить твое участие в подобных случаях. Пусть папа решает.

Ирочка встает, потягивается, и вдруг прыгает мне на колени. Сияющие глаза рядом.

- Ты здорово осложнил мне работу, но знаешь я почемуто довольна.

Долгий, тягучий поцелуй.

- Нет, какая я всетаки счастливая. Найти такой алмаз на дикой планете!

- Ну еще бы. Между прочим, во мне почти четыреста тысяч каратов!

И мы валимся от хохота.

- Ты как хочешь, а мне надо размяться. Иначе я не усну. Слишком много всего. Полетели?

- Ты же только что помылась, даже волосы не до конца просохли. Простудишься!

- Кто, я? Биоморфы не простывают от такого пустяка, к тому же на мне термокостюм.

Ирочка стоит у балконной двери, одетая в серозеленый термокостюм, поправляя на себе металлически блестящий зеленый пояс, похожий на пулеметную ленту. Вылитая Анкапулеметчица.

"Мне не нравится твое сравнение, Рома. Я знаю, что такое пулемет примитивное дикарское оружие, предназначенное для массового убийства людей. Пулеметчица оператор этого оружия. Что во мне общего с ней?"

"Ну виноват, опять не то ляпнул. Между прочим, ктото обещал заниматься со мной, чтобы я поумнел. Не вижу результатов. Что ты можешь сказать в свое оправдание?"

Ирочка рассмеялась так, что аж присела.

- Ну ты и нахаал!… Ладно, урок первый. Одевайся!

Она бросает мне сверток, я ловлю его на лету. Мой термокостюм.

Второй бросок. Я ловлю на лету зеленую змею пулеметной ленты. Мой транспортный пояс.

Ирочка натягивает на голову капюшон термокостюма.

- Значит, так. Поймаешь меня я буду танцевать для тебя на шпильках. Танец живота. Нет, больше я изображу для тебя на столе женщинузмею. И вообще, ты всю ночь будешь делать со мной все, что захочешь.

- Здорово. А если не поймаю?

Она берет меня за щеки ладошками. В глазах бесится смех.

- Тогда ты будешь делать со мной все, что захочу я. И попробуй только отлынивать!

Воздух свистит, обжигая щеки холодом. Март в Москве в сущности, месяц зимний, и после захода солнца недобитый мороз выползает из своего убежища, пытаясь восстановить утраченные позиции. Не обморозиться бы!

Передо мной маячит, мечется размытое тепловое пятно. Ирочка специально ослабила уровень маскировки, чтобы я мог ее обнаружить в полете. То же сделал и я состязание должно быть честным. Но обнаружить ее и поймать две большие разницы. Если не три.

Я стараюсь изо всех сил, преследую ее, как зенитная ракета вражеский самолет, парируя все ее попытки оторваться или уйти вбок. У меня преимущество в скорости: я гораздо тяжелее Ирочки, а пояс устроен так, что более тяжелый перемещаемый объект может развить большую скорость, подобно тому, как быстрее падает более тяжелый парашютист в затяжном прыжке. Чтото вроде поляризации гравитационного поля, или както там еще нет пока таких точных терминов в земных языках. И невесомость, будто в космическом полете ни малейших перегрузок. Только такое дикое управление отнимает немало сил.

Тепловое пятно совсем близко, в десяти шагах. Вот…вот…сейчас! Сейчас по телу пройдет неприятнощекочущая волна, когда я пройду сквозь маскирующее поле, и на расстоянии вытянутой руки передо мной возникнет моя ненаглядная, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, желанная. Сработает защита "от дурака" на наших поясах, уравнивая скорости, предотвращая опасное столкновение, и я заключу в объятия свою жертву. Нет, теперь не уйдешь! Значит, так. Сперва танец живота, дада, на шпильках, а затем женщиназмея на столе…

Пятно делает резкий финт, я не успеваю притормозить. Рывок! Нет, бесполезно…

"Не поймал, не поймал! Что, сила есть ума не надо?"

"При чем тут ум, ты просто легче, и потому маневреннее. Ну, погоди!"

"Даю еще попытку! Хочешь женщинузмею на столе? Лови!"

Тяжелая пулеметная лента пояса нагрелась, начинает тихонько жужжать перегрузка. Мои шансы стремительно тают…

- Я есть хочу вообщето!

Ирочка деловито шмонает холодильник. Нет, нет обыскивает, она же не любит таких слов. Я любуюсь ее точными, легкими, стремительными движениями. Тонкие руки с длинными чуткими пальцами сноровисто выкладывают на стол сыр, масло в обьемистой прозрачной масленке, фрукты симпатичную дыньку, крупные яблоки, груши, гроздь бананов. И само собой, виноград. Очень редко наши трапезы обходятся без бананов и винограда.