Письма из прошлого - Олег Рой

С тех пор они встречались довольно часто, как только в плотном графике Дмитрия появлялось небольшое «окно», неважно, днем, вечером или с утра. Ради этих встреч Вика охотно пропускала занятия — она училась в каком-то гуманитарном вузе, заканчивала последний курс. Дима был не слишком доволен, что ради него девушке приходилось идти на такие жертвы, но Вика уверяла, что ничего страшного в этом нет, за посещаемостью у них следят не строго, и на учебе ее прогулы никак не отражаются. Постепенно Дмитрий все больше и больше узнавал о Вике. Она родилась в Брянске, но лет десять назад ее родители переехали в столицу, так что девушка считала себя москвичкой. Замужем Вика не была, жила с мамой, папой и бабушкой в Алтуфьево. Парня у нее тоже не имелось, об этом она сообщила Дмитрию при первой же встрече, так что у него не осталось сомнений — вызвать ее интерес ему явно удалось. Хотя на сообщение о том, чем он занимается, Вика прореагировала на удивление сдержанно, и это несколько разочаровало Дмитрия. Ему почему-то казалось, если Вика узнает в нем известного психотерапевта, да еще телеведущего, он резко вырастет в ее глазах. Однако девушка лишь вежливо ахнула: «Да что ты говоришь, никогда бы не подумала!» И тут же со свойственной ей непосредственностью заявила, что не смотрела его передачи и даже никогда не слышала о них, но теперь, разумеется, обязательно будет смотреть каждый выпуск «Задушевного разговора».

Впрочем, это было, конечно, мелочью, причем мелочью совершенно незначительной, единственной крохотной тучкой на безоблачном небе. А именно таким безоблачным небом и виделась Диме последнее время — вопреки хмурой осенней погоде! — его собственная жизнь. Впервые за долгое время он не был погружен в одну лишь рутину повседневных забот и обязанностей. Он просто жил. Жил и наслаждался бытием, комфортом и гармонией своего мира, в который вдруг так неожиданно и радостно ворвалась юная девушка по имени Вика.

Однажды вечером, возвращаясь после свидания с Викой в особенно приподнятом настроении, Дмитрий, как обычно, заглянул в почтовый ящик и нашел в нем белоснежный конверт с написанным от руки его собственным именем. И больше на конверте не было ничего — ни адреса, ни данных отправителя, ни почтовых штемпелей. Только два слова: «Дмитрию Щеголеву». Заинтересовавшись, Дима сразу же разорвал конверт, внутри которого обнаружился единственный тонкий листок в клетку, очевидно, вырезанный ножницами из тетради или блокнота. И содержал этот листок следующее послание, также написанное от руки шариковой ручкой:

«Мой дорогой Митя!

Наконец-то я вернулась. В Турции, конечно, очень здорово, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. И все-таки я до сих пор жалею, что тебе не удалось как следует насладиться отпуском на море. Ты даже искупаться толком не успел, даже не обновил те темно-синие плавки с черепами, которые я тебе подарила, помнишь, как мы над этим смеялись? Но ничего, я надеюсь, мы с тобой еще все наверстаем!

Представляешь, я тут такое услышала, когда вернулась! Оказывается, кто-то распустил слух, что ты вернулся один, потому что я утонула в Турции! И даже вроде бы люди слышали, что ты сам это говорил. Вот ерунда, правда? Даже смешно. Знаешь, я нисколько не расстроилась. Наоборот, порадовалась, потому что есть примета — если про человека говорят, что он умер, значит, он будет долго жить. А я очень хочу жить долго и быть счастливой — с тобой!

Сейчас я совсем закрутилась, столько дел навалилось после возвращения… Но как только разберусь со всем, так сразу-сразу тебе напишу, обещаю!

Крепко-крепко обнимаю и целую!

Твоя Жанна».

Что за ерунда? Диме тут же вспомнилась открытка, обнаруженная им в ящике несколько недель назад. Видимо, тот, кто согласился доставлять эти письма, снова ошибся адресом… Да, но имя-то на конверте его, Дмитрия. Это-то не может быть совпадением! Маловероятно, что по двум похожим адресам живут два человека, которые одновременно и тезки, и однофамильцы… И потом — что-то в этих письмах Дмитрию кажется таким неуловимо знакомым…

Что именно это такое, Дима понял уже в лифте, пока поднимался на свой этаж. Ну, конечно! Жанной он назвал героиню истории, которую придумал для Веры Король, чтобы та не приставала к нему с расспросами о его личной жизни. Ну да, стюардесса по имени Жанна… Виртуальная любимая девушка, которая утонула во время отпуска в Анталии. Девушка, которой никогда не существовало — но которая прислала ему сначала открытку, а потом письмо.

Разумеется, поверить в такое положение дел человек в здравом рассудке не мог. И после недолгих размышлений Дима, как ему показалось, нашел разгадку странным письмам. Точнее, несколько вариантов разгадки. Это мог быть розыгрыш, задуманный кем-то из друзей — однако друзей, которые могли бы пошутить в подобной манере, у него не было, все его приятели люди зрелые и достаточно серьезные — им бы и в голову не пришло так пошутить. Скорее всего, более вероятным было второе объяснение — письма писала какая-нибудь тайная поклонница. С этой версией согласился и Ник-Ник, когда Дмитрий рассказал ему о странной корреспонденции. Супервизор счел предположение Димы более чем реальным, и они даже составили вместе предполагаемый психологический портрет таинственного автора письма. Безусловно, это женщина. Или одинокая, возможно, не совсем адекватная психически, или совсем юная, не исключено, что еще школьница. Эта женщина видела передачу Веры Король с Диминым участием и влюбилась в него. Или, что весьма вероятно, была влюблена в него еще до этого, благодаря его собственной передаче «Задушевный разговор». Но так или иначе после Диминого рассказа об утонувшей Жанне этой неизвестной поклоннице захотелось установить контакт со своим кумиром, для чего она избрала вот такой оригинальный способ. Возможно, если эта женщина страдает каким-то психическим заболеванием, вероятнее всего, шизофренией, у нее произошла идентификация с этой самой вымышленной Жанной, и автор письма вообразила, что она и есть погибшая возлюбленная Дмитрия. Однако не исключено, что на самом деле женщина здорова, и просто хочет вот так заинтересовать Диму с целью дальнейшего знакомства.

— Одного не могу понять — откуда она взяла мой адрес? — недоумевал Дмитрий.

— Ну, мало ли способов… — пожал плечами Ник-Ник. — Если тебе это действительно так интересно, то спросишь у нее сам. Думаю, тебе скоро представится такая возможность, скорее всего, она еще не раз выйдет с тобой на связь. А потом захочет встретиться лично.

— Нет уж, увольте, — решительно замотал головой Дима. — Только этого мне не хватало!

Рассказывать о странных письмах Вике он не стал. Общаясь с ней, он вообще старался не слишком распространяться о себе и делился только тем, что характеризовало его с лучшей стороны, тщательно избегая деталей, которые могли вызвать нежелательные расспросы. Он неохотно вспоминал прошлое, разве что детство и юность, ни словом не упоминая о своей семейной жизни и покойных жене и дочери. Впрочем, не только Вика была причиной этому, Дмитрий и сам не испытывал никакого желания мысленно возвращаться в прошлое, которое могло быть светлым, но разом померкло после аварии и истории с Полиной. Точно на белый лист бумаги опрокинули склянки черных чернил.

Встречи с Викой были все также на удивление приятны Дмитрию. Сначала они довольно много времени проводили за просмотром и обсуждением старых фильмов, но очень скоро он почувствовал, что это не доставляет девушке такого удовольствия, как ему. Возникло такое ощущение, что Вика заставляет себя делить с ним его хобби — и Дима решил прямо спросить ее об этом, когда они в очередной раз встретились в любимом ресторане на Ленинском проспекте. В ответ на что Вика покраснела, начала было возражать, но замолкла на полуслове, опустила взгляд и пролепетала:

— А что, это так заметно, да?

— Ну, мне, конечно, заметно, — усмехнулся Дима. — Я все-таки немного понимаю в человеческой психологии. Скажешь, что случилось? Я был слишком навязчив и утомил тебя своими занудными лекциями?

— Нет-нет, что ты!.. — Вика вскинула на него глаза, но тут же потупилась вновь. — Наверное, я давно уже должна была тебе признаться…

— В чем же это? — улыбнулся Дмитрий. Он сам удивлялся тому, насколько заинтригован.

— Видишь ли, на самом деле… На самом деле я никогда не интересовалась старыми фильмами. Вернее, заинтересовалась ими только потому, что они интересны тебе. Ты понимаешь меня?

— Честно говоря, не совсем. Если так, то каким ветром тебя занесло тогда в «Иллюзион» на «Седьмую печать»? Просто случайно забрела, что ли? Не знала, где прогулять лекцию?

— Нет, не случайно… — Она все еще смотрела не на него, а на кофейную ложечку, которую вертела в руках. — Я пришла туда специально. Ради тебя.

— В каком смысле? — не понял Дмитрий.