Племя - Павел Сергеевич Бутяев

Одна из дверей была распахнута, и в комнате, облокотившись спиной на батарею, сидела Роза. Родригес быстро заскочил в комнату, захлопнув за собой дверь. Комната смотрелась несколько пустой, даже несмотря на мебель. Две маленькие голые кровати со старыми матрасами, разбитый деревянный шкаф с отломанной дверцей и один дырявый диван; большое окно было завешено длинными черными шторами, а весь пол покрыт липким ковром. Шон рухнул на диван, облокотившись головой на руку.

— О чем вы говорили? — спросила девушка.

— Да так. Он продолжал расспрашивать меня об этом Орлове. Неужели непонятно, что я его не знаю?

Роза встала с пола и присела рядом с Родригесом, сочувственно посмотрев на него, положив холодную ладонь на его плечо.

— Шон, — очень тихо заговорила девушка, — ты точно не помнишь его?

— Да с чего я должен его помнить?

— Орлов говорил, что вы уже знакомы. Помнишь?

— Помню. Ты веришь в его бредни? Артем меня спросил, знаю ли я его. Я ответил, что нет. И не соврал!

— Но почему ты не сказал об этом? Да, Господи, Шон, ну ты сам вспомни! Он назвал тебя по имени, когда мы только вошли!

— Услышал наши разговоры с улицы, так каждый может. Он сам это сказал!

— Мы редко друг друга называем по имени, а в тот день мы вообще шептались, подходя к больнице.

Шон молчал, не мог ничего ответить. Думать уже даже не хотелось, все мысли перемешались.

— Понимаешь? — спросила Роза. — Он знает тебя, это точно.

— Откуда? — потеряв последнюю уверенность в голосе, проговорил Родригес. — Нет, в любом случае пока что не стоит говорить об этом нашим новым знакомым, мы даже не знаем, кто они.

— Как знаешь, — Роза подошла к окну, всматриваясь в темную массу облаков, которые медленно подплывали прямо к дому. Где-то вдали уже виднелся, точно работа маслянистой кисти, дождь. В комнате воцарилась тишина, слышна была лишь невнятная речь братьев, доносящаяся с первого этажа. Через несколько секунд девушка продолжила. — Но я все же прошу тебя: задумайся, попытайся вспомнить.

Шон отвернул голову в другую сторону, вжавшись всем телом в мягкий угол дивана. Речи внизу стихли, раздался грохот входной двери. Роза опустила взгляд во двор, пытаясь выяснить, кто покинул дом. К деревянному сараю, стоявшему напротив дома, направился Михаил. Зайдя в помещение, он взял что-то с металлической полки и скрылся в темноте сарая. Затем помещение озарил легкий желтый свет.

Михаил вышел из сарая только через пару часов, когда окончательно стемнело. Шон по-прежнему сидел на диване, устало перебирая в руках коробок спичек, оставшийся у него в кармане. Все остальные вещи, в том числе оружие, лежали в рюкзаке, который братья конфисковали еще возле больницы. Роза сидела рядом с Родригесом и перелистывала страницы какой-то старой книги, что нашла в шкафу. Глаза от чтения постепенно стали слипаться, голова слегка подкруживалась, поддаваясь чарам сна. Роза отложила книгу в сторону и легла на скрипучую кровать. Шон, похоже, даже не заметил ее ухода. Он все сидел, думал, пытался вспомнить. Ему уже надоели все эти мысли. Уже какой день он думает, вспоминает, копается в своей голове, как в старом, заросшем паутиной чулане, стараясь найти ответ на тот или иной вопрос. Зачем вообще ломать себе голову, если все надежды могут взять и рухнуть в один миг? Все его надежды на спасение мира от мутаций оказались лишь неосуществимой мечтой, детской фантазией. Да, именно поэтому он и ощутил себя ребенком при разговоре с Артемом. Теперь оставалось лишь принять свои ошибки и жить. Теперь оставалось лишь повзрослеть.

Шон откинул голову назад, вытянул ноги вперед и закрыл глаза. Спать в кровати ему не хотелось, да и боялся прогнать дремоту. Тело довольно быстро расслабилось, погрузилось в невесомость сна, а мозг не переставал трудиться. Он крутил одну и ту же пластинку воспоминаний, он достал из глубины единственную возможную зацепку в этих странных размышлениях.

Шон не помнил, чтобы встречал когда-нибудь Орлова, но он отчетливо помнил, как работал вместе с Орловой.

Глава 4

Дверь в комнату молниеносно распахнулась, издав секундный противный треск. Шон раскрыл глаза, разглядев в темноте дверного проема Артема. Мужчина слегка кивнул головой, подзывая Родригеса к себе. За окном все еще была ночь, но еле заметные оттенки рассвета уже окрасили небо тонкой полоской. Шон осторожно поднялся с дивана, чтобы не разбудить Розу и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.

Артем ждал Шона на кухне. Он вновь стоял возле окна, словно и не уходил оттуда после их разговора вчера.

— Сядь, — скомандовал мужчина. — Я нашел его у тебя в рюкзаке. Узнаешь? — Артем держал в руке револьвер, доставшийся Шону от Федора.

— Да.

— Ты знаешь чей он?

— Федора.

— Сегодня мы нашли его у тебя, а с их поселением не можем связаться, — Артем повернулся и быстро подошел к Родригесу. — Не дури и не прикидывайся. Я начинаю терять терпение. Сначала мы замечаем тебя в разговорах с кем попало, потом находим вещи наших друзей. Что дальше? У тебя нет выбора, прямо сейчас ты расскажешь мне все.

— Что вы имеете в виду, говоря о связи с поселением?

— Это тебя сейчас не касается. Твое дело — отвечать на мои вопросы. Откуда у тебя револьвер?

— Мы шли с Федором и другими охотниками за медведем. Мое ружье было в ужасном состоянии и он дал мне этот револьвер. А потом, когда он погиб, охотники решили оставить этот револьвер мне.

— Федор погиб? — ярость в его голосе сменилась печальным удивлением. Артем снова подошел к окну, словно позабыв о присутствии Шона. — Ладно, — теперь он говорил совершенно спокойным тоном, — допустим, с одним вопросом разобрались. Я тебе поверю.

Входная дверь хлопнула так сильно, что пол и стены слегка содрогнулись. На кухню забежал Михаил.

— Пойдем, ты должен это слышать!

Артем рванул вслед за Михаилом. Родригес решил побежать за ними. Братья забежали в сарай, Шон зашел последним, закрыв за собой дверь. Помещение было наполнено шкафами с различными приборами и инструментами, у дальней стены находился большой верстак, на котором стояло большое устройство, походившее на радио. Устройство издавало жуткий шум и треск, но сквозь помехи можно было расслышать крики и бессвязную человеческую речь, разобрать слова в которой было невозможно. Внезапно радио выключилось, наступила тишина, которую нарушал только легкий шум дождя.

— Они что-то сказали? — спросил Артем

— Нет, только помехи. Крики. Что у них там случилось?

— А что случалось с другими? — грубым, тихим голосом отвечал Артем. — То же и с ними.

— Значит,