Племя - Павел Сергеевич Бутяев

подошел к своему рабочему месту, включил микроскоп и взял с кристально чистой полки несколько сверкающих металлических приборов. Разумеется, как и в любой другой лаборатории, чистота здесь занимает чуть ли не первостепенную задачу. Каждый стол, каждая полка, каждый инструмент — все должно сиять. И дело не столько в эстетическом наслаждении(которое, безусловно, очень радует Шона), сколько в безопасности проведения всех опытов и точных результатах всех экспериментов.

С большим интересом Родригес рассматривал в микроскоп необычное создание. Но странное предчувствие не давало покоя. Шону казалось, что он изучает нечто большее, чем простую бактерию или новый вирус. Точно перед ним новый организм, способный существовать наравне с другими, более высшими. Еще раз прокрутив в голове подобную фразу, Шон понял, насколько глупо она звучала. Каждое его движение становилось все более вялым. Голова перевешивала все остальное тело, склоняясь в разные стороны. Мысли смешивались друг с другом, собственная речь в голове теряла всякую связь, становясь похожей на полный бред. Глаза начинали закрываться.

Убрав все оборудование на место, Шон вернулся в свой кабинет, рухнул спиной на мягкий серый диван и практически сразу уснул.

Медленно протянув бледную худую руку Шону, Александр передал ему толстую пробирку, в которой о стенки бился толстый жук.

— Давай попробуем, если мы все правильно определили, эта бактерия обладает свойствами, схожими с кордицепсом.

— Даже хуже, — добавил Шон. — Я уверен, он способен на гораздо большее, если достичь определенных климатических условий.

Волков кивнул глазами, как бы говоря Родригесу: “Ну давай, докажи свои слова”. Шон поместил жука в маленький террариум. Насекомое быстро перебирало ногами в поисках выхода из западни. Родригес, тем временем, взял тонкий шприц, ловко проткнул кожу насекомого и быстро ввел “препарат”. Подключив к террариуму плотные кольцевидные трубки, ученые включили несколько крупных приборов. Те загрохотали и засвистели, точно двигатели ракет. Стеклянные стенки террариума покрывались светлым слоем инея. Приборы показывали очень низкие показатели температуры и достаточно высокий уровень радиации. Достигнув определенного уровня показаний, Родригес отключил приборы, продолжив пристально смотреть сквозь ледяные стекла.

— Теперь осталось лишь дождаться, — с тревожно-радостным оттенком в голосе проговорил Шон.

Жук вел себя довольно странно. Он продолжал бегать по земле в террариуме, но делал это гораздо быстрее, почти что прыгая на каждой ямке. Около его пасти появился крохотный отросток. Волков указал на него пальцем:

— Я же говорил, этот вирус максимально схож с кордицепсом.

Родригес взял второго жука и поместил его в тот же террариум. Зараженное насекомое, заметив сородича, бросилось на него, как на совсем мелкую букашку, впиваясь в него своими челюстями.

Александр и Шон смотрели на все это с полным восторга взглядом. Любопытство охватило их умы. Леденящая кровь ситуация, происходящая прямо у них на глазах, точно шепнула каждому на ухо: “Вы сделали большое открытие”.

******

В зале небольшого ресторана играла тихая классическая музыка. Тончайшие мелодии скрипки сливались воедино с величественными трубами и ловкими нотами рояля. Запах стейков и специй заполнял пространство, постепенно затмевая аромат ярких цветов, расставленных в коричневых вазах на столах.

Среди множества пустых столов одиноко расположилась группа одетых в темно-серые костюмы мужчин, нерасторопно поглощая пищу, поочередно слушая рассказы своих собеседников.

Поставив перед собой чашку ароматного кофе, Александр наконец дождался окончания дебатов по поводу нового сорта искусственных овощей и еще раз осмотрел каждого человека за столом. Он знал ровно половину присутствующих. Ему прекрасно было известно, что новых знакомств в кругу ученых не избежать, всегда придется терпеть неизвестных личностей, какие бы эмоции они ни вызывали.

Дождь прерывисто стучал по окнам. Капли извилистыми путями стекали вниз, где собирались в один крохотный ручей. Последние снежные островки на улице окончательно растаяли, сменившись весенней грязью.

Волков посчитал, что выждал достаточно времени, чтобы завести очередной разговор, тема которого тайно волновала его ежедневно. Да, он рассказал своим коллегам из других городов о вирусе, который они с Шоном открыли в прошлом году. На удивление такой страшный на первый взгляд организм не привлек особого внимания со стороны крупных организаций, да и со стороны общественности в целом. Александр понадеялся, что ему все же удастся заинтересовать кого-нибудь.

Его рассказ занял не больше пяти минут. Этого вполне хватило, чтобы поведать о всем, что он знал о новом вирусе. Выражения лиц большинства ученых отчетливо отображали их скептическое отношение к услышанному. Разумеется, они не считали Александра и Шона сумасшедшими, которым почудилось то, как один жук с аппетитом поедал другого, но верить в такие странные результаты экспериментов им казалось таким же абсурдом.

После еще пары десятков тем для разговоров, Волков заметно устал. Поблагодарив всех за компанию, он оплатил свой счет и покинул заведение.

Дождь уже прекратился. Оранжевое солнце застыло между высокими домами, поливая их контуры краской заката. Александр сделал глубокий вздох, чтобы почувствовать аромат сырости, который так приятно одурманивал.

Неожиданно для него из ресторана выскочил высокий, стройный парень. Он бегло отыскал Александра своими большими круглыми глазами и подбежал к нему. Два зеленых яблока точно сверкали на свете солнца и так заинтересованно смотрели.

— Простите, — выкрикнул он на бегу, — мне был крайне интересен ваш рассказ о вирусе. Вы не могли бы поведать о нем что-нибудь еще?

— Я рассказал все, что мне было о нем известно, — Волков, сам того не ожидая, отвечал холодным, монотонным голосом.

— Я бы хотел работать с вами, как я могу попасть к вам?

Александр смотрел на парня, у которого, казалось, ярким пламенем горит каждая веснушка на лице, а губы вот-вот расплывутся в дурацкой улыбке.

— Ну что ж… Если так хочешь — пожалуйста.

******

Дрожащая рука судорожно пыталась сорвать с себя металлические цепи. Все тело прожигало от острой боли, оставленной кулаками. Красные глаза заполняли тонким слоем слезы. Пытаясь перевернуться на другой бок, прокатившись по холодному полу, Александр лишь порезал плечо на горстке битого стекла, издав робкий стон. Даже кричать, выть от боли не было сил, да и боль от этого становилась только сильнее.

Он осторожно приподнял голову, осмотрев затуманенным зрением сидевшего на гнилом срубленном пне посреди комнаты человека. Он что-то перебирал у себя в руках, похрустывая костями пальцев. Края его пухлых губ двигались, нашептывая что-то, но Волков не слышал ни малейшего слова: все заглушало его нервное, больное дыхание. Человек медленно поднялся, встав прямо перед страдающим Александром.

— А теперь еще разок. Кто еще знает о нем?

— Шон. Только я и он! Больше никто! — слова вырывались вместе с каплями слюны и крови.

Человек взял со стола листок и ручку, положив их рядом с собой,