Молниеносная аойна. Блицкриги Второй мировой - Александр Больных

 Маршал Тимошенко предпринял византийскую попытку спасти положение. Он отправил к Кирпоносу на самолете полковника Баграмяна с устным приказом начать отступление. Однако Кирпонос, прекрасно зная советские реалии, потребовал письменный приказ. Пока шли препирательства, пока готовилась нужная бумага, было потеряно несколько дней. Представить, чтобы Кирпонос позволил себе неповиновение в стиле Гудериана, примеры которого мы не раз приводили, просто невозможно. Впрочем, хотя Гудериана за его выходки никто не расстрелял, звание фельдмаршала один из самых талантливых немецких генералов тоже не получил.

Нужное разрешение пришло Кирпоносу только в ночь с 17 на 18 сентября, и то в нем говорилось об оставлений Киева, но не о выходе из окружения. Но все это было уже бесполезно. К этому времени 5 окруженных армий просто развалились, как это произошло в Минском котле. Немцы нанесли несколько вспомогательных ударов, рассекли котел на части, и на том все закончилось. Попытка прорыва кольца окружения снаружи завершилась провалом. Спешно созданная конно-механизированная группа генерала Белова старательно повторила все допущенные ранее ошибки, не пропустив буквально ни одной. Сухая хроника: 17 сентября атакует 2-й кавалерийский корпус, 18 сентября — 129-я танковая бригада, 20 сентября — 1-я танковая бригада, 22 сентября — 100-я стрелковая дивизия. Чтобы отразить такие атаки, хватало даже вымотанных до предела немецких дивизий.

Бои в котле завершились 26 сентября. Немцы захватили 665 212 пленных, 884 танка, 3436 орудий. Еще одна потрясающая блицоперация. Обратите внимание, непосредственно на все это немцам потребовались около трех недель, не более. Маховик завертелся с новой силой, но тут не выдержала проржавевшая и источенная ось. Огромное колесо сорвалось и с воем пошло крушить все вокруг. Первыми под удар попали Панцерваффе.

Если же перейти на язык сухой прозы, то выяснится, что немцы одержали потрясающую военную победу, не решив ни одной из поставленных задач. Захват Донецкого угольного и промышленного района был важен не сам по себе, а лишь в контексте подрыва экономического потенциала СССР. Но этот потенциал, хоть и получил страшный удар, подорван не был. Более того, уже летом 1941 года началась масштабная эвакуация промышленных предприятий на восток. Значение этой операции, как мне кажется, в полной мере до сих пор не оценено. С моей точки зрения, ее вклад в конечную победу ничуть не меньше, чем у Сталинградской или Курской битвы. Еще один интересный нюанс. Использовать в серьезных масштабах промышленный потенциал Донецкого бассейна немцы так и не сумели. Если заводы «Шкода» исправно снабжали Вермахт танками и пушками, то про «тигры» производства ХТЗ никто ничего не слышал.

В сентябре немецкое командование в очередной раз поверило, что победа над Советским Союзом близка. Красной Армии были нанесены колоссальные потери, Вермахт подошел к Ленинграду, операции на юге тоже развивались удачно. 6 сентября Гитлер подписывает директиву № 35, приказывая создать фланговые группировки для ведения оборонительных операций и отражения наступления армий Тимошенко. Гитлер приказал фон Боку как можно быстрее начать наступление, не задаваясь глупым вопросом: а какими, собственно, силами будет наступать Группа армий «Центр», лишившаяся всех своих танковых корпусов?

Однако 16 сентября фон Бок все-таки подписывает план операции «Тайфун», в которой должны были участвовать три танковые группы. Дело в том, что ОКХ пообещало передать ему группу Гёппнера (3 танковые, 2 моторизованные, 2 пехотные дивизии) и вернуть с юга Гудериана, как только будет завершена операция под Киевом. Как и во время последнего наступления, фон Бок решил сдвоить танковые группы с обычными армиями, создавая таким образом некие гигантские «боевые группы». Как обычно, сразу начались споры и дрязги. Фон Бок намеревался провести глубокий обход Вязьмы, тогда как ОКХ предлагало не столь глубокую операцию. После ликвидации очередных котлов (а никто из немецких генералов не сомневался, что все пройдет быстро и гладко) Гальдер предлагал бросить моторизованные дивизии прямо на Москву. Но Гитлер вдруг проявил проблески трезвого разума и заявил, что не желает вести бои в крупном городе. Точно так же он не хотел боев на улицах Ленинграда и Киева. Предложение скоординировать это наступление с ударом 16-й армии фон Лееба к озеру Ильмень и армий фон Рундштедта на Харьков фон Бок тоже воспринял без энтузиазма.

Примерно месяц центральный участок фронта оставался статичным. За это время немецкая фронтовая разведка довольно точно определила противостоящие фон Боку силы, выявив 80 из 83 советских стрелковых дивизий. Однако Абвер продолжало кормить высшее руководство сказками, что частично объясняло неумеренный оптимизм ОКБ и ОХК, которые полагали, что здесь находятся только 54 советские дивизии. Не были до конца решены проблемы со снабжением. Танковые дивизии были изрядно потрепаны боями и переходами, танковая группа Гудериана после броска на юг имела не более 50% штатной численности, группа Гота — не более 70%, лишь у Гёппнера все обстояло более или менее нормально.

24 сентября состоялась штабная играло плану «Тайфуна»,- который, как надеялись немцы, станет последней блиц-операцией этой войны. В ней участвовали фон Браухич, Гальдер, Кессельринг, то есть чуть ли не все высшее военное командование Германии. Главный удар планировалось нанести силами 4-й армии и 4-й танковой группы, наступавшими в центре. Данные о силах участников крайне противоречивы. Одни источники утверждают, что немцы имели двойное превосходство чуть ли не по всем показателям, другие заявляют чуть ли не о равенстве. Правда, никто не говорит о превосходстве советских войск. Поэтому мы воздержимся от приведения цифр, ограничившись замечанием, что войскам фон Бока противостояли Западный, Брянский, Калининский и Резервный фронты.

Однако при организации обороны советское командование допустило ряд ошибок. Прежде всего было потеряно время. После того как центр тяжести немецких операций сместился на юг, почему-то был сделан вывод, что в этом году наступление на Москву уже не последует, поэтому подготовка велась достаточно вяло. Документально оформленного плана ведения оборонительной операции на московском направлении у Ставки не было, существовал лишь замысел организации обороны. Да и формировался он поэтапно, а воплощался в жизнь распорядительным порядком. Ставка намеревалась, опираясь на глубоко эшелонированную оборону, не допустить прорыва немцев к столице. Основные усилия предполагалось сосредоточить на кратчайших путях к городу с запада: вдоль дорог Смоленск — Москва и Рославль — Москва. Создание первой очереди оборонительных сооружений намечалось завершить к 15 октября, а второй — к 20—25 ноября. К концу сентября готовность рубежей и линий обороны Москвы не превышала 40—50% запланированного объема работ.

10 сентября Ставка потребовала от Западного фронта «прочно закопаться в землю и за Счет второстепенных направлений и прочной обороны вывести в резерв шесть-семь дивизий, чтобы создать мощную маневренную группу для наступления в будущем». Одновременно совершенствовалось инженерное оборудование местности. Ближе к концу сентября штабы стали получать все больше разведданных о подготовке немцами крупного наступления; обстановка требовала принятия незамедлительных мер. Наконец, 27 сентября командующие Западным и Брянским фронтами получили директиву Ставки:

«В связи с тем, что, как выяснилось в ходе боев с противником, наши войска еще не готовы к серьезным наступательным операциям, Ставка ВГК приказывает:

1. На всех участках фронта перейти к жесткой, упорной обороне, при этом ведя активную разведку сил противника и лишь в случае необходимости предпринимая частные наступательные операции для улучшения своих оборонительных позиций...

2. Особенно хорошо должны быть прикрыты в инженерном и огневом отношении направления на Ржев, Вязьму, Брянск, Севск, Курск и стыки с соседними фронтами».

Далее директива требовала от войск «устроить на всем фронте окопы полного профиля в несколько линий с ходами сообщения, проволочными заграждениями и противотанковыми препятствиями». Ремарка мимоходом: сколько же чудовищных по масштабу поражений потребовалось, чтобы перейти от злосчастных стрелковых ячеек к окопам полного профиля.

Ставка не разгадала замысел противника на московском направлении: районы сосредоточения основных усилий фронтов оказались в стороне от направлений главных ударов врага.

Немецкое наступление началось 30 сентября в 06.35 ударом танковой группы Гудериана, который выпросил себе разрешение начать атаку на двое суток раньше остальных. Он нанес внезапный удар в районе Глухова на стыке между 13-й армией и группой Ермакова. Кстати, «Стремительный Гейнц» не изменял своим привычкам и руководил наступлением с передового командного пункта в Глухове, то есть фактически с линии фронта. Оборона советских войск была прорвана, а контратака Ермакова, предпринятая на следующий день, легко отражена. Так как на остальных участках фронта пока царила тишина, командующий Брянским фронтом генерал Еременко решил, что это всего лишь отвлекающий удар. Тем не менее было решено перебросить к месту прорыва часть резервов.