Неслучайные люди - Маша Трауб

виноват! – отчего-то радостно сообщил Александр.

– Витек? – уточнила начальница.

– Вито, его официально зовут Вито. У него такая родословная, что стоила мне зарплаты. Но Анька так хотела шпица! Этого, померанского. Который на медвежонка похож. Нам, думаю, бракованного подсунули. Дурной на всю голову. Ссыт везде. Нормально не может задрать лапу. Встает на передние и топает. Попутно ссыт. А еще мойка и стрижка особенная. Слушайте, я так часто не стригусь, как он! Но Анька его любит. И вот эта зараза покрасилась в розовый. И Витька заодно. Я сказал, что, пока оба не отмоются, из дома не выйдут!

– Зараза – в смысле Анька? – уточнила начальница.

– Ну да! У них сейчас такая мода – краситься то в розовый, то в сиреневый. Моя-то только пряди выкрасила, зато оторвалась на Витьке. Хвост ему в розовый цвет перекрасила, а морду – фиолетовым и пятнами. Чтобы селфи сделать и выложить в соцсети. Прикол такой.

– Понимаю, – кивнула начальница. – Подростки. Тяжелый период. И что?

– А то, что меня чуть кондратий не хватил, когда я это чудище увидел! Хоть бы предупредили. Я ж решил, что у меня эти, галлюцинации, раз я собаку разноцветную вижу. И не пью ведь. Так хоть не было бы обидно. Ну, поймал белку, в смысле собаку. Понятно. Но я ж не так отдыхаю! Я охотник! Ну вы знаете! В лес ухожу, постреляю в воздух, так вроде пар выпущу. Ну, может, зайца зацеплю случайно.

– Знаю, – подтвердила начальница. – И что?

– Ну, воскресенье. Я в лес собираюсь – камуфляж, ружье, то, се. Как всегда. Мужики уже ждут. У нас компания. И вдруг Анька просит меня с Витьком выйти погулять. По-быстрому. Мол, он давно терпит, а она не может. Ресницы еще не накрасила. А если ее увидят без ресниц? А вдруг Толик увидит? Это ж позор. То есть меня можно во двор с этим чудищем выставлять, а ей без ресниц никак.

– Толик – это кто? – уточнила начальница, любившая конкретику и ясность в любых вопросах.

– Да одноклассник Анькин. Живет в соседнем подъезде. Анька в него влюбилась, – отмахнулся Александр. – Я ей сто раз говорил, что этот Толик – дебил с одной извилиной, и то – прямой. В заднице.

– Александр, выбирайте выражения, – поджала губы начальница.

– Да, простите. В одном месте. Но как ей объяснить, что этого Толика она потом и не вспомнит! – воскликнул Александр.

– Как знать, как знать, – покачала головой начальница. – Я свою первую любовь очень хорошо помню.

– Наверняка ваша первая любовь не был дебилом, – заметил Александр.

– Был, еще каким, – улыбнулась начальница. – Девочки, как правило, влюбляются в неподходящих мальчиков.

– Вот и Анька моя говорит, что я ничего не понимаю! – сокрушенно подтвердил Александр.

– Так, давайте вернемся к собаке, – строго велела начальница.

Как рассказал Александр, он взял Витька и вынес во двор. Надеялся, что их никто не увидит, но, как назло, весь подъезд прилип к окнам и комментировал в форточки. Витек делать свои дела не хотел, а мужики ждали. Подъезд упражнялся, кто лучше пошутит.

– Ну и что мне оставалось? Я засунул Витька за пазуху и поехал на охоту. Мужики поржали, но сказали, что нормально – вдруг чему полезному пес научится. Наши многие тоже с собаками выезжали, – продолжал Александр. Начальница уже чуть не плакала, едва сдерживая смех. – У Сереги – овчарка Лора – красотка, умная, зараза. Смотрит так, будто видит тебя насквозь. У Кирюхи вообще бультерьер, но бракованный. Помешали с чем-то или просто неудачный в помете. Не злой совсем, добродушный, но страшный как сто чертей. Посмотришь, и сразу драпака хочется задать, чтобы эта псина в тебя не вцепилась. А он ласковый, как щенок, ну дурында дурындой. У Анатольича вообще русская гончая. Она всех, кто ниже ее ростом, воспринимает как добычу. Когда она моего Витька увидела, я думал, сразу сожрет нафиг. Витек сразу обоссал меня под курткой, сволочь такая. Но я его понимаю, сам бы обоссался в такой ситуации.

После первого же выстрела у Витька случился нервный срыв.

– Я смотрю, он замер и не двигается. То ли в обмороке, то ли с сердечным приступом! – признался Александр. – Ну я его начал трясти как тузик грелку, и так, и сяк переворачивал. Наши собаки вообще в шоке были. Они же не знали, что с собаками так можно! Кирюхин бультерьер вообще пропоносился на нервной почве. Серегина Лора упала в обморок, но стоя. Только рот открыла от ужаса. Говорю же – красотка, зверь, а не собака. Гончая Анатольича перестала капать слюной, тоже слегка прифигела. Ну я трясу своего Витька, а тот в полной отключке. Массаж сердца ему сделал. Мужики уже перестали ржать, говорят, делай ему реанимацию рот в рот, иначе жена убьет, дочь не простит. И всем кирдык будет. Ну, я хлебнул водки и… В общем позор. Мужики клялись, что никому не расскажут, но растрезвонили, естественно. Мне теперь во двор страшно выходить – все соседи интересуются, как это я Витьку рот в рот искусственное дыхание делал. – Александр замолчал. Начальница тоже молчала, пытаясь удержаться от всхлипов хохота. – Анька счастлива, – сказал наконец Александр. – Она меня так обнимала и целовала… Как в детстве, когда была совсем мелкой и вешалась на шею. Я Витьку от такого счастья чуть снова реанимацию не устроил. Но он от меня шарахается и убегает. Еще и ссыт где попало. Ну что, уволите?

– Нет, – ответила начальница. – А можешь улиток пристроить?

– Каких улиток? – опешил Александр.

– Ахатинов. Внучка завела, а они размножаются, как твои морские свиньи.

– Хомяки, – уточнил Александр.

– Не важно. Внучка, понимаешь, очень чувствительная девочка. Узнала, что детенышей улиток называют улитятами, и требует всех сохранить. Не знаю, что и делать.

– Яйца точно нужно сначала морозить. Иначе они потом расплодятся, пожрут сначала друг друга, а потом огород. Живучие, заразы, – авторитетно заявил Александр.

– У меня нет огорода, а в морозилке курица и говядина, еще фрукты на компот, – опешила начальница.

– Ладно, скажите внучке, что яйца улиток в пансионат на зимовку поедут. Чтобы вылупились в нормальных условиях. Их много, и им тесно, кстати, чистая правда. С Анькой это прошло. Поверила.

– Вы сможете сделать так, чтобы эти улитки не вернулись с курорта? – спросила шепотом начальница.

– Так не вопрос! В лучшем виде все организуем! Заморозим, выбросим, вывезем!

– Господи, я не могу врать внучке, – призналась, сокрушенно качая головой, начальница.

– А кто может врать детям? – хохотнул Александр. – Никто! А что делать?

– Детям врать нельзя, – заявила начальница. – К тому же у меня должность. Какой я