Лапочка для Демона (СИ) - Зайцева Мария

Кубики под ладошкой ощущаются рельефно.

Резинка спортивных штанов.

Мы вчера настолько устали, что свалились спать, едва зайдя в квартиру.

Игорь стянул с себя футболку, а штаны не смог. А меня все же хватило на душ и пижамку.

И теперь мне ужасно хочется провести ладошкой ниже. По бугру под спортивками. Но я стесняюсь.

С Андреем как-то мы эти моменты обходили. Не то, чтоб я не хотела, Но просто… Он был у меня первым, и я делала то, что он хотел. Считала, что. Это правильно и нормально.

Это теперь я понимаю, что, наверно, секс два раза в месяц. Это ненормально… И, наверно, то, что я практически не трогала его член руками, тоже ненормально… Да и вообще, все неправильно было.

Первый мой с ним раз запомнился болью и кровью. Небольшой.

Казалось, что все так и должно быть.

Меня осеняет неожиданная мысль, что, если б мы с Андреем не расстались, то я могла бы всю жизнь прожить и не узнать, что такое оргазм, что такое качественный, сумасшедший секс… Когда отдаешься полностью, когда с ума сходишь просто от того, что твой мужчина смотрит на тебя, когда от одного его прикосновения по коже не мурашки, нет! Фейерверки удовольствия! И не стыдно с ним ничего! Не страшно! Все, что хочешь, все правильно!

Сейчас я хочу его трогать. Очень хочу. Целовать. Этот живот, с рельефными мышцами, эту грудь, с твердыми горошинами сосков, хочу облизнуть каждый сантиметр кожи… Боже, так хочу! Слюна неконтролируемо собирается, приходится сглатывать.

И стеснение уходит под наплывом гормонов.

Я трогаю, глажу, веду по рукам, животу дрожащими от кайфа ладонями, а потом губами.

Вниз.

Аккуратно приспускаю резинку спортивок, и длинный крепкий член в полной боевой готовности упруго поднимается мне навстречу.

Замираю, разглядывая его, смущенно и любопытно.

Большой. Как он вообще в меня влез? Удивительно просто.

Красивый такой, ровный. Хочу поцеловать. А если хочу, почему нет? Мы уже занимались оральным сексом, так что это, вроде, пройденный этап. Единственное, что занимались мы им в процессе, так сказать… В порыве эмоций, страсти, когда мыслей вообще нет.

А вот так, чтоб смотреть, чтоб не торопиться, чтоб смаковать.

Наклоняюсь и мягко целую розовую крупную головку. Задумчиво облизываюсь. Приятно. Необычно, Но приятно.

Уже смелее накрываю губами и провожу языком по уздечке. Дыхание моего Демона становится неровным. Он еще спит, Но уже ощущает, что что-то происходит.

Эта грань между сном и явью неожиданно заводит меня до ноющей сладкой боли в низу живота.

Хочу продлить. Это ощущение, насладиться им по полной.

И я приподнимаюсь на колени и насаживаюсь сильнее губами на член, стараясь прихватить побольше. Облизываю ладошку, кладу на основание, потому что очень длинный, не помещается у меня во рту!

— Охренеть, Лапа, неожиданно раздается тихий сонный голос, вот. Это «С добрым утром».

Смотрю вверх и встречаюсь с мутными от удовольствия глазами моего Демона. И вот если раньше я еще стеснялась, думала, правильно ли поступаю, то после такого выражения лица, после такого взгляда вообще все мысли пропадают из головы!

Потому что он расплавленное желание, горячее, настолько огненное, что жжется. И нет возможности избежать этого. И нет намерения. Это сделать.

Я скромно опускаю глаза и продолжаю наращивать темп. Я уже поняла, что, если найти ритм губ и ладони, то получается правильно. И мой Демон всем своим видом. Это подтверждает.

Мне хочется быстрее, голова кружится, слюна во рту собирается, низ живота ноет, и я не выдерживаю, просовываю руку в пижамные шортики и трогаю себя.

— Блядь… Лапа, хочу видеть, хрипит Демон, отследивший движение моей ладони.

Я согласна. Я тоже хочу, чтоб он видел.

Сдираю шорты, расставляю ноги, трогаю себя, дрожа от удовольствия, простреливающего по телу огненными разрядами.

Игорь громко дышит, не отрывая от меня взгляда, а затем кладет свою большую ладонь на затылок и надавливает.

Я не сопротивляюсь, наоборот, его власть, его управление моментально повышают градус, трясет уже от напряжения, от желания разрядки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Игорь матерится, шепчет сбито и жарко:

— Да, Лап, так, так, так, глубже возьми, да.

И я послушно расслабляю горло, позволяя члену проникать глубже. Задыхаюсь, воздуха не хватает.

Пальцами неожиданно нахожу какую-то невероятно правильную точку у себя и давлю.

Меня бьет удовольствием, словно током, глаза закатываются… И, когда в горло попадает теплая струя спермы, нет желания отстраняться. Потому что. Это еще один элемент кайфа. Необходимый.

В изнеможении валюсь на диван, стараясь отдышаться. Ощущение, что до сих пор по кончикам нервов стреляет разрядами оргазма.

Игорь шумно выдыхает, приподнимается и подтаскивает меня вверх по себе.

Глаза его черные омуты. В них безумие.

— Лап… Люблю тебя, шепчет он и целует меня. В губы.

— Люблю, отвечаю ему, укладываю голову на широкую грудь. Ни одной больше дурной мысли, ни одного сомнения. Никаких Кириллов, неприятностей, проблем, опасений.

Ничего.

Только мы вдвоем. И наша маленькая Вселенная.

— Хорошее «Доброе утро», Лапочка… Правильное.

Согласна. Самое правильное на свете.

21. Совместное приготовление завтрака

— Вот объясни мне, Игорех, ты давно немым стал? Идиотом? голос Питера в трубке злой настолько, что, кажется, сейчас искрить начнет прямо из микрофона, какого хрена ты при таких неприятностях мне не звонишь? Какого хрена ты строишь из себя самостоятельную целку по принципу: «Я сам все решу»? Почему я должен подключать Кирсана для выяснения размеров той задницы, куда ты влип?

Я молчу.

Любуюсь Лапой, порхающей по кухне в своей симпатичной пижамке с котиками. На голове у нее рыжий бардак, хрупкое плечико оголено, трусы, которые она называет шортами, ничего не скрывают, наоборот, очень даже круто все подчеркивают.

Короче говоря, есть на что посмотреть и просто так.

А Лапа моя еще и готовит.

Судя по запаху и цвету борщ. А в духовке печенье с корицей.

И в этой офигенной идиллии нет места гневу Питера.

Я стягиваю с тарелки кусок морковки, подмигиваю Ириске, лукаво и немного тревожно посматривающей на меня.

Она в курсе, с кем я говорю, и потому волнуется.

И вот совершенно незачем!

Питер продолжает разоряться о моем тупом поведении, о неправильных и глупых поступках, еще о чем-то, чего я не желаю слушать и еле терплю, на самом деле, чтоб не послать его матерно и не бросить трубку.

Не делаю этого по одной лишь причине: понимаю, что за всеми словами резкими и начальственным тоном искренняя тревога и переживание за меня, за Ириску, за всю ситуацию в целом.

Питер привык держать все под контролем, привык обеспечивать безопасность своим близким, своей семье. А я, как-никак, тоже его семьей считаюсь. И теперь его бесит, что все разворачивается опасно и тупо, а он далеко. И уехать не может никак.

Бросить близняшек, жену, сына и рвануть сюда непонятно за каким хером.

Хорошо, что он на. Это не способен. А то бы я начал задавать вопросы о вменяемости.

— Как там Кирсаша? перебиваю его спич, как только в нем начинает процент мата переваливать за пятьдесят.

— Отлично твой Кирсаша! Рвет и мечет! рявкает Питер, переключаясь, слава яйцам, на другую тему, я все поражаюсь вашей любви! Такой блядский накал страстей! Вам бы уже номер снять и угомониться!

— Нет, тяну я, усмехаясь и ловя момент, чтоб мягко шлепнуть протискивающуюся мимо меня к холодильнику Лапу по смачной жопке, я стопроцентный гетеро, вон, твоя родственница подтвердит… О суровой заднице Кирсаши не мечтаю.

— Тогда почему бесишь его без конца? Мне ваши разборки надоели уже! Ты почему не скоординировал с ним свои действия? Узнал, кто крыса, отдай ему на откуп! Нахрена все по-своему сделал опять, хакер ты долбанный? Там сейчас кипиш на пол столицы, мне даже отец звонил, спрашивал!