Пантанал и Тектонический Разлом - Дино Динаев

из живых. «Боровшиеся» Генка с Фимой тоже погибли. Глаза остекленели, из ушей текла зеленая слизь, мозг распадался, как если бы они были мертвы уже несколько дней.

Вполне возможно, что так и было. Я потерял всякое представление о времени. В голове словно копались чужие холодные пальцы. Я был уверен, что некто подкрался сзади и пилой вскрыл черепную коробку.

Само по себе предположение было ужасным, но действительно была еще страшнее. Ночная Тварь оказалась настолько могучей, что ему не было никакой необходимости показываться раньше времени.

Я должен был сделать все сам, подготовить свое тело, чтобы его можно было беспрепятственно мучить и уродовать, а уж потом, когда все будет готово, явится сам господин.

Ванна.

Я не знал, как в ней оказался, и какая в ней налита вода. Временами сознание окутывал непроницаемый морок, это накатывали ментальные атаки. Непонятно, как мозг окончательно не вышел из строя, как перегоревшая лампочка. Судя по всему, вся нервная система испытывала чудовищное давление. Я был на грани сумасшествия.

Ванна была старая и ржавая. В несвежей воде плавали кусочки кала, похожие на запятые. Судя по размеру, детские экскременты. Мрачные стены в потеках непонятного происхождения. Разбитая раковина висит на паре болтов. Из крана громко капала вода.

Я был голый, синий от холода, и весь в непонятных пятнах. То ли синяки, то ли грязь. Одежды нигде не было видно, а ведь мне надо было позвонить!

Именно эта мысль вытащила сознание из окутавшего его морока. Я не помнил, кому я должен звонить, и кто я вообще, но мысль о телефоне гнала меня из жуткой ванны.

Опираясь руками в края, я поднялся. Тело подчинялось с трудом, но даже эта боль вызывала оптимизм, я возвращался.

За время моего отсутствия машина смерти продолжала работать, Ночная Тварь еще кого-то убил. В зале на крюке от люстры висел удавленник, язык высунут на пол-лица.

Полицейский в форме. Должно быть, пришёл проверить, почему группа не выходит на связь. Даже ствол не успел вынуть. А вот это хорошо.

Я забрал оружие, но запасную обойму не успел. Повешенный раскачивался, да и внутри дома послышались шаги.

Прятаться я не желал. Подобие бесшабашного безумия охватило с головы до ног. Шансов уцелеть не было никаких. Еще одна ментальная атака, и я превращусь в растение. Но Ночной Твари придется потрудиться. На мне много мяса.

Выяснив, откуда доносится шум, я открыл неприметную дверь, за которой оказалась крутая лестница в подвал.

И мы встали с Ночной Тварью лицом к лицу.

Даже на беглый взгляд с мужиком было что-то сильно ненормально. Был он громоздкий, с выпирающими покатыми плечами, могучие руки. Создавалось гнетущее впечатление, что он чуть больше нормальных размеров, а рост хоть немного, но превышает самый высокий человеческий.

Но самый мерзкий эффект имела голова. Широкая тазообразная, глаза навыкате, губы лепешками. Лицо ярко-выраженного дегенерата. Чтобы понять, что он конченный псих, и по нему дурка платит, становилось ясно без психиатра.

Я представил, как эта глыба мяса с дурашливым выражением мучает детей, и меня охватил гнев.

— Руки! — крикнул я. — Руки вверх, падаль!

Он не испугался. Тупое выражение навеки пристыло к убогому лицу. Он послушно задрал огромные клешни.

— Не вздумай лезть мне в мозги! — предупредил я. — Я не промахнусь! Где Евграф?

Он кивнул себе за спину, где висел рюкзак.

— Давай сюда! — приказал я.

Тварь снял рюкзак и перебросил мне. Легкость, с какой он это сделал, ввела меня в заблуждение, и я не стал уклоняться.

Ощущение было такое, словно в меня на полном ходу въехал трамвай. Повезло, что сам оказался относительно легким, не принял всю мощь удара на себя, не погасил своим телом, меня отшвырнуло в сторону, а рюкзак вылетел в зал и покатился по полу. Внутри гремело железо, звякали многочисленные инструменты.

Тварь в один прыжок настиг меня, на недоразвитом лице застыло жадное ожидание. И во мне оно все переломило.

Я выпростал руку из-под навалившегося тела и спустил курок. Ухо Твари исчезло. Из башки ударила кровавая комета, это вместе с ухом выстрел снес часть черепа.

Тварь не закричал, не свалился-он продолжил атаку. Я отступал вглубь комнаты, беспрерывно паля, пока затвор беспомощно не замер в крайнем заднем положении. Патроны кончились.

Безголовый продолжал держаться на ногах. От головы уцелел только рот. И именно он произнес:

— Тяжелый! Это не твои разборки!

Мимо меня тяжело клацая когтями прошествовал Дастин. Мускулы бугрились под черной шелковой кожей. Стало понятно, что Тварь и пес непримиримые враги, что они и подтвердили, одновременно кинувшись друг на друга.

Не теряя времени, я бросился к удавленнику, выуживая запасную обойму. Чтобы перезарядиться, хватило пару секунд.

Но Дастину, чтобы вырвать черное сердце злодея, хватило еще меньше.

Я не герой, и мне понадобилось бы больше времени, чтобы прийти в себя, но Дастин своей умной мордой стал подталкивать меня к двери. Я хотел найти штаны, но вдали выли быстро, приближаясь сирены, и я схватил накидку с кресла.

Так что во всех видеороликах, в этот вечер появившихся в «подполе», я предстал не голый, но с собакой.

Премия.

Я не знаю, что нашел Дастин в исторических передачах, но то, что он на них запал, было ясно без очков. Дома в «Елках» я его накормил, напоил. Потом предложил любимую серию про Семенова. Там он приехал в загородный дом мочить Байкала и достал из багажника «Калашников», хотя по мне, лучше бы ШАК. Хоть я не знаю, выпускались ли тогда штурмовые автоматы, я не историк, это по части пса.

Пес Семенова облаял и не успокоился, пока я не открыл «подпол» и стал листать разные сайты, относящиеся к временам Конфликта. Когда я долистал до страниц, связанными с военными действиями в Европе, пёс радостно завыл.

— Не навоюешься никак! — неодобрительно заметил я. — Ну и что тебя конкретно интересует из войнушки?

Опять я щелкал пультом, пока не дощелкал до «брюссельской бойни».

— Дурновкусие! — попенял я. — К тому же историки до сих пор не решили, был ли захват штаб-квартиры НАТО решающим фактором в войне!

Но как говорится, хозяин барин. Заслужил. Я бросил пульт на диван рядом с умным псом, прошёл через мансарду и вышел на подъездную дорожку.

По обе стороны от нее на корточках замерли спецназовцы в полной готовности к стрельбе на поражение. Дорогу перегораживали десятка полтора патрульных машин с пульсирующими «люстрами».

Навстречу в составе небольшой до зубов вооруженной делегации выступил Зюзин.

— Ничего личного, Додик! — сказал он, протягивая наручники.