Американский плохиш (ЛП) - Эдди Кливленд

— О, не знаю. Я был молод и не знал, как поговорить с тобой тогда о чувствах и прочей фигне. Думаю, это так и не изменилось, да? — он смотрит на меня и подмигивает.

Мак совмещает в себе множество вещей, но он никогда не был открытой книгой.

— Сколько нам было? — продолжает он. — Столько, как Крису сейчас? — он скользит руками по моим плечам, и я кладу голову на изгиб его руки, чувствуя себя, словно дома.

— Ага, я бы сказала, почти, — соглашаюсь я. Усаживаясь ровно, я приканчиваю вино в своём бокале и ставлю его на стол. Я быстро прижимаюсь назад к Маку, бесстыдно вдыхая его запах.

— Думаю, это потому, что я уже тогда любил тебя, но не знал, как тебе это сказать. — Его голос затихает, но каждое слово отпечаталось на моих барабанных перепонках и вытатуировалось на моём сердце.

Уже тогда любил меня? Это означает, что он до сих пор…? Я смотрю в лицо Маку в поисках значения его слов, которых он не сказал.

— Мне стоит вскоре вызвать тебе такси? Не хочу, чтобы мои коллеги распускали слухи о том, что ты остался здесь на всю ночь, — я смотрю на часы. Наверное, уже слишком поздно для этого, но если он останется на всю ночь, явно не поможет.

— Зачем им сплетничать о том, что я с тобой? Разве ты не знала, что я уехал навестить свою тетушку Милдред на выходные? Тебе бы она понравилась, она — такая милочка, — его глаза хитро поблёскивают.

— Милдред? У тебя нет тетуш…Ааа, я поняла, — я выглядела, как лопоухая дурочка. Не уверенна, от вина ли это, или от того, что я отвлекалась, когда посмотрела на Мака. Это не правда. Я знаю, что затуманивает мою голову, не говоря о своём наказании, и Шардоне здесь не при чём.

Он прекрасен. Я не могу отвести глаз от лазури в его глазах. От небольшого количества алкоголя в них, они превращаются в цвет морозного осеннего неба. Как дрожащий лист кленового дерева, который кружится в воздухе, а я здесь, стою на твёрдой земле, чтобы поймать его спрятать в безопасном месте.

— Ну, значит, можешь остаться здесь, — я смотрю вниз на его губы. Почему они такие чертовски отвлекающие? — Но тебе придётся расположиться на диване. Не хочу смущать Криса, — честно отвечаю я.

— Я уважаю это.

Его широкая рука скользит по моей щеке подбородку. Моё сердцебиение ускоряется, пока я следую глазами по его розовым губам. Внезапно эти идеальные губы набрасываются на меня в беспощадном поцелуе. Я могу почувствовать настойчивость его языка и его желание.

Он может почувствовать, как сильно моё тело жаждет его?

Как моя душа разрывается от боли рядом с ним?

Как моё сердце барабанит его имя?

Глава 22

Лорен

2014      

Мак прокладывает дорожку из поцелуев к чувствительному месту на моей шее. Я закрываю глаза, позволяя жару от его губ пронзать меня электричеством. Каждый поцелуй посылает икры к моим соскам, а потом вниз к моему животу, и оно расползается ниже, расцветая у меня между ног.

Проклятье. Только Мак может сделать меня такой влажной одним поцелуем. Простой поцелуй — и это всё, что мне нужно, чтобы сойти с ума. Я всегда была не в силах сопротивляться его губам.

— Не могу дождаться, когда испробую каждый миллиметр тебя, — рычит Мак. Я чувствую, как его зубы касаются моей шеи, и слабая дрожь проносится по моему позвоночнику.

— Каждый миллиметр, значит? — я ухмыляюсь от этой идеи. Девушка может сделать кое-что и похуже, чем заставить Мака Форрестера ака Капитана Америку восхищаться её телом. Правда, я сомневаюсь, что я и лучше могу сделать.

— Каждый миллиметр, — продолжает он, целуя вдоль моей ключицы, пока его пальцы пробираются под края моей рубашки. — Отсюда, — кончик его пальца касается края моего лифчика, и надавливает на грудь под ним, — и просто до сюда, — он проводит рукой вниз по моему животу, по моей заднице, в предвкушении направляясь к лодыжкам.

— Может быть, — выдыхаю я.

— А как насчёт здесь? — Его пальцы медленно возвращаются назад по моей ноге, и останавливаются между моих бёдер. — Мне понравится пожирать твою киску, Лорен, — Мак быстро целует меня в шею, и начинает задирать мою рубашку вверх по животу. Но, кажется у моего тела другие планы.

Пожалуйста, только не сейчас.

— Эм, Мак? — хриплю я.

— Да? — он задирает рубашку на груди, открывая бюстгальтер лавандового цвета.

— Я… эм… я выпила слишком много вина. Мне нужно в ванную, — морщусь я, ненавидя свой жалкий мочевой пузырь прямо сейчас. Худшего времени он выбрать не мог.

Мак отклоняется и смотрит на меня.

— Боже, Лорен, на тебе лица нет, — ухмыляется он. — Да без проблем, иди, пописай. Я никуда не денусь. — Он откидывается на спинку дивана, и смотрит на меня так, будто сидел здесь с самого первого дня, как только я его купила. Он так уютно смотрится в моём доме, будто всегда был здесь. Будто всегда здесь и будет.

— Всё со мной нормально, — лгу я. — Я просто не хочу портить настроение.

Мак внезапно хватает мою руку и притягивает к своему паху, опуская на твёрдый член между ног. Я хватаю воздух ртом, но не оттягиваю её назад.

— Видишь? Ты не в силах испортить настроение. А теперь иди. Возвращайся скорее.

Неохотно, я оттягиваю руку и встаю на ноги, серьёзно ненавидя свой мочевой пузырь ещё больше. Проклятье, кажется, будто его мышцы, татуировки и эго, не единственные вещи, которые увеличились. У него ещё твердый, тяжёлый и огромный член.

Я спешу по лестнице, и словно газель перепрыгиваю через две ступеньки за раз. Думаю, я слышу, как Мак смеётся надо мной из гостиной, но я слишком быстро спешу в ванную, если это можно так назвать.

До сих пор проклиная вино и мочевой пузырь, я сажусь и писаю так быстро, как получается. Пока вода всё ещё крутится в унитазе после спуска, я споласкиваю руки и смотрю на себя в зеркало впервые за сегодня. Я выгляжу на десять лет моложе! Не могу поверить, сколько молодости вернулось в мои глаза, и не могу не улыбнуться своему отражению. Мак действует хорошо не только на моё тело, но и на мою душу. А моя душа не хочет тратить больше ни секунды на разглядывание своего отражения.

Выходя из ванной, я направляюсь к лестнице, но останавливаюсь на полушаге. Сначала нужно проверить Криса. Сейчас не то время, как в детстве, когда я стояла над его колыбелькой, и смотрела, как он спит. Хотя, последние две недели были для него сложными. То есть, лишь краткие вспышки моего взрослого сына пробиваются через беспорядочные тучи боли, за которыми он прятался год, дают моему сердцу надежду. Я просто молюсь, чтобы это не исчезло. Я тихонько прохожу по коридору, и заглядываю в его комнату. Через секунду мои глаза приспосабливаются к темноте, когда я осматриваю его кровать. И его нет!