Коробка Наказаний - Крис Гофман

вижу твои реакции, вижу тело, твое психологическое состояние говорит тоже о многом, скажи мне правду, били? Это родители? — его вопрос как удар под дых.

— Нет, родители не причиняли мне никогда физической боли, — отвечаю честно. — Это бывший парень, Тимур, он распускал руки в мою сторону и мог позволить себе что угодно, вплоть до нарушения личных границ и побоев, — делюсь с Захаром своей болью.

— Тимур бил тебя? Ты серьезно? Он распускал руки? — удивленно произносит Властный. Он так выражается, словно ему знаком мой бывший молодой человек и это отчасти меня пугает.

— Ты знаешь Тимура? Этого не может быть, — пытаюсь понять, об одном ли мы мужчине говорим.

— Прекрасно знаю, Алина. Тимур сын моего хорошего приятеля, теперь я понимаю, с кого там горит желание завести наказания в беспредел, — задумчиво произносит.

— О чем ты? Тимур знает о наказаниях? — кажется, мое сердце сейчас разорвется на части, Господи, вокруг одни враги и каждый пытается меня использовать в свою угоду… не могу в это поверить.

— Тс-с-с-с, — расслабься, не нервничай так, — рука Захара падает на мое колено и поднимается выше под халат…

В голове сумбур, я ничего не соображаю, мысли хаотичны, не понимаю на чем мне сосредоточиться, на том, что я сейчас услышала от Властного или на его уверенных движениях в мою сторону. Тело пронзает импульс желания, близость Захара будоражит кровь.

Глава 14. Захар

После секса с Алиной чувствую себя расслабленно. Наконец-то это случилось, и я могу сказать, что ожидание полностью совпало с реальностью. Совместное удовольствие, которое мы испытали, сблизило еще больше и я, движимый импульсом, пригласил девушку остаться у меня на ночь.

Честно говоря, давно хотел поговорить с Алиной о ситуации, которая сложилась вокруг долга ее брата. Чувствую некую вину, что знаю многие моменты и не могу ей их доверить. Абсолютно точно одно — девушку нужно вытягивать из этой круговерти и кардинально решать вопрос с отработкой и наказаниями.

Алина все больше начинает мне нравиться, и дело тут далеко не в ее обязательствах передо мной. Как бы я ни пытался быть беспристрастным, не могу оставаться в стороне от происходящего. К тому же я по-настоящему начинаю проникаться историей, а также несправедливостью, которая происходит в ее сторону.

Долгое время после предательства Яны я не хотел впускать никого в свою жизнь. Она растоптала мои настоящие чувства и сделала сердце жестким. Будет враньем, если я скажу, что ее измена не заставила меня страдать. Принято, что мужчины легко забывают истории любви и с высокоподнятой головой идут дальше после неудавшегося романа, однако, в нашем с ней случае я реально был сломлен и раздавлен.

Тот момент, что ее новый муж оказался моим компаньоном — также придавал пикантности и остроты моей боли, не каждый согласится лицезреть новую любовь своей бывшей пассии на работе день ото дня, наблюдать их счастье и делать вид, что подобное не вызывает болезненных чувств.

Время, конечно же, лечит, и на данный момент я ощущаю себя полностью свободным от любви к Яне. Несмотря на ее постоянные попытки замутить что-то со мной за спиной собственного супруга — не ведусь. Не вижу смысла разжигать потухший костер.

Что касается Алины, я не предполагал, что ей удастся вызвать во мне по-настоящему честный интерес. Слишком пуганая, наивная и неуверенная в себе. Казалось. Однако, чем больше я узнаю эту девушку, тем больше понимаю, сколько в ней бесстрашия, доброты, отзывчивости и умения смотреть своим страхам в лицо. Искренне неприятно, что она оказалась в такой ситуации с Мироном и я хочу помочь Алине в том, чтобы разобраться по поводу людей в ее окружении. Невозможно наблюдать, как она помогает тем, кто ее с восторгом топит.

— Тебя избивали? Я вижу твои реакции, вижу тело, твое психологическое состояние говорит тоже о многом, скажи мне правду, били? Это родители? — спрашиваю Алину. Ещё во время первой встречи я заметил, что она постоянно в боевой стойке и как будто готова к ответу на удар.

— Нет, родители не причиняли мне никогда физической боли, — отвечает, опустив глаза. — Это бывший парень, Тимур, он распускал руки в мою сторону и мог позволить себе что угодно, вплоть до нарушения личных границ и побоев, — шокирует своим ответом.

Тимур? Тот самый мажор сынок, которому не хватает крови и измывательств в наказаниях? Он на самом деле переходит границы в желании унизить и использовать Алину. Интересно, чем насолила ему девушка, неужели просто из праздного любопытства такая жажда глумления над бывшей?

— Тимур бил тебя? Ты серьезно? Он распускал руки? — сжимаю кулаки от злости. Честно говоря, начистил бы рожу этому уроду, если бы не его отец.

Хотя… что мне Федор Сергеевич? Если он не может воспитать своего сына и научить простым истинам, навроде тех, что женщин не бьют, разве достоин моего уважения?

— Ты знаешь Тимура? Этого не может быть, — ошарашенно спрашивает Алина. Глаза ее наполняются слезами, руки начинают дрожать. Нет сомнения, именно этот недоразвитый сделал девушку такой дерганной. Он бил ее, уверен.

— Прекрасно знаю, Алина. Тимур сын моего хорошего приятеля, теперь я понимаю, с кого там горит желание завести наказания в беспредел, — отвечаю честно.

— О чем ты? Тимур знает о наказаниях? — кажется, что Алина сейчас разрыдается, она такая беззащитная и трогательная, я не могу спокойно наблюдать за тем, как ее трясет.

— Тс-с-с-с, — расслабься, не нервничай так, — опускаю руку на колено и по инерции поднимаю вышек бедру. Возбуждение окатывает словно жаром. В паху становится тесно. Как же она вкусно пахнет. Хочу.

Приближаюсь к ее пухлым и вкусным губам и целую, руками аккуратно распахиваю халат, под которым Алина полностью обнажена. Ее небольшая и упругая грудь с возбужденными острыми сосками смотрится великолепно, опускаюсь и облизываю по очереди твердые пуговки, затем двигаюсь по мягкой коже вниз. Девушка запускает руку в мои волосы и гладит затылок, спускаюсь еще ниже и оказываюсь между ее ног, развожу их и перед глазами возникает охуенное зрелище. Провожу языком по набухшим половым губам и пальцами их раздвигаю, начинаю лизать ее влажную промежность, неспеша перемещаясь к клитору, Алина громко постанывает,