Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер

Я втянула в себя воздух.

— Не портите своему сыну приятный день, мистер Эверетт. Ваш муж наверняка очень огорчится, если ему позвонят и скажут, что Вас арестовали за нарушение порядка в моем универмаге.

Если раньше его фигура казалась мне напряженной, то теперь она стала откровенно угрожающей. Его руки сжимались и разжимались, как будто ему больше всего на свете хотелось меня придушить. Взгляд мистера Эверетта скользнул по свернувшейся у меня на плечах Сейдж, затем вернулся к моему лицу. Похоже, его совсем не удивило, что я ношу серую кошку, словно какой-нибудь шарф.

— Вам бы это понравилось, не так ли? — уголки его губ дернулись. — К Вашему сведению, я не женат. И предпочитаю мутить с сиськами, а не с яйцами.

Я вздрогнула.

— Вряд ли уместно говорить такое в присутствии ребенка.

Не отрывая глаз от «Энгри Бёрдз», Стьюи пробормотал:

— Я слышал и похуже. Уж поверьте.

— Похуже?

В какой среде мистер Эверетт воспитывает этого ребенка? Почему он такой тощий? Может, мне следует обратиться в органы опеки, чтобы они «случайно» нагрянули к нему домой?

— Мисс Чарльстон, если Вы помните, в тот вечер я пригласил Вас со мной поужинать. Зачем бы мне это делать, если меня не интересуют женщины?

Я проигнорировала его вопрос. Совершенно не важно, какова его сексуальная ориентация или причина, по которой он пригласил меня на свидание.

Меня не интересовал ни один из ответов.

— Мистер Эверетт, я не совсем понимаю, зачем Вам понадобилось сообщать незнакомому человеку о своих интимных предпочтениях, но уверяю Вас, меня это нисколько не волнует.

Я шагнула вперед, задев его плечом, от чего хвост Сейдж стукнулся о его шею.

— А теперь, если не возражаете. У меня есть более важные дела.

Я посмотрела на стоящего с ним мальчика.

— До свидания, господин Стил. Надеюсь, Вам понравится Ваш новый костюм.

Не оглядываясь, я направилась по коридору, стараясь идти как можно строже и чопорнее, но какая-то женская часть меня придавала моей походке фривольности. Меня раздражало собственное тело, которое хотело казаться недоступным и сексуальным, когда на самом деле мне было плевать.

Мне было плевать.

Несколько дней назад я вылила ему на голову выпивку, а теперь отбрила его, в то время как он тратил свои деньги в моем магазине.

Что ж.

Это единственное, на что он годился.

Способствовать увеличению доходов, являясь не более чем помехой в деловом графике моего дня.

— Идём, Сейдж. Давай вернемся в кабинет, — я быстро прошла между стеллажами, заметив, что беспорядок уже полностью устранен. Впереди раскинулась длинная широкая дорожка между отделами, и я увеличила скорость.

Но тут кто-то с силой схватил меня за запястье и дернул назад.

Я споткнулась на каблуках и потеряла равновесие.

Затем врезалась в очень теплую, очень неподвижную и очень, очень крепкую грудь.

Сейдж, мяукнув, спрыгнула с моих плеч и с присущей ей кошачьей грацией приземлилась на лапы, а тот, кто имел наглость нарушить мои планы, развернул меня и собственнически схватил за плечи.

— Вам больше не удастся этого не сделать.

Все мое внимание сосредоточилось на его губах и на том, как они близко. На аромате его лосьона после бритья с тяжелыми нотками древесного мускуса. На том, как впиваются в меня его пальцы.

Да как он смеет так ко мне прикасаться?

Как смеет думать, что имеет право переступать границы приличий и каким-то образом запугивать меня в разгар спора, о котором я даже не подозревала.

Вырвавшись из его хватки, я сердито на него уставилась.

— Не удастся сделать что?

— Нагрубить и уйти, — в его взгляде полыхал огонь. — По крайней мере, на этот раз у Вас нет доступа к жидкостям.

— Будь он у меня, я знаю, в кого бы я их выплеснула.

Его гнев становился ощутимым, сгущая вспыхнувшее между нами напряжение, которое опутывало нас с ним невидимыми волнами энергии. Беспорядочной энергии. Неуместной энергии. Энергии, которая не могла искриться на такой частоте, когда мне даже вид его был противен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вы никогда больше так со мной не поступите.

— Согласна, — тут же кивнула я. — Потому что я никогда больше Вас не увижу. Рада, что мы в кои-то веки смогли договориться.

Мистер Эверетт потер подбородок, оглядев меня с ног до головы.

— В ресторане Вы тоже говорили, что больше не хотите меня видеть, и вот полюбуйтесь.

Он обвел взглядом магазин, отмечая то, что я уже видела, — мы были одни среди моря одежды, скрытого за горами замшевых курток и дизайнерских джинсов.

Мистер Эверетт подошел ближе, оттеснив меня к стойке с ограниченной партией сумок для ноутбуков, предназначенных для деловых мужчин.

— Вы вспоминали обо мне, мисс Чарльстон? Вы подумали о моем предложении? — он облизнул нижнюю губу. — О том, чем мы могли бы с Вами заняться?

От того, как он сделал ударение на слове «заняться», по моему животу прокатилась волна отчаянья. Отчаянья, порожденного смесью раздражения и этой ужасной похоти. Той же самой похоти, что неожиданно овладела мной в ночь моего девятнадцатого дня рождения. Той же похоти, от которой я чуть не потерялась в совершенно незнакомом мужчине.

Тот урок я усвоила.

Сейчас я его не забуду.

В этом свете магазинных флуоресцентных ламп и окружившего нас скопления одежды, мистер Эверетт совсем не походил на того человека в черной толстовке с капюшоном. В ту ночь было темно, столько всего произошло. Я изо всех сил старалась цепляться за правду, а не приукрашивать воспоминания выдумками. Я вспомнила, что у незнакомца были черные, спутанные волосы, густая щетина и одежда, которую давно следовало постирать. Глаза — насыщенного коричневого цвета, как «Пища дьявола». Губы незнакомца, такие красивые и мужественные, добавляли живости его сдержанному лицу. («Пища дьявола» — популярный американский шоколадный торт — Прим. пер.)

Если он был моим спасителем, то мистер Эверетт, со своим безупречным великолепием и высокомерным поведением, — заклятым врагом.

Мой мозг встал на место, успокоив жар в животе и бурю в сердце, вспыхнувшую от очередной стычки с этим мужчиной.

Я вернулась в режим генерального директора, отключив все ненужное. Разорвав искрящее вокруг нас силовое поле, я выдавила из себя смешок, нервный и звонкий, как стекло.

— Вау, я, конечно знала, что у Вас зашкаливает самомнение, но не знала, что настолько, — я постучала по нижней губе наманикюренным ногтем цвета слоновой кости. — На какой вопрос мне ответить в первую очередь?

Мистер Эверетт нахмурился.

— Что?

Я начала, загибая пальцы:

— Во-первых, нет, я о Вас не вспоминала, потому что Вы едва ли попали в зону моего внимания. Во-вторых, нет, я не думала о Вашем предложении, потому что, честно говоря, выйдя из ресторана, тут же о Вас забыла. И в-третьих, я уж точно не думала о том, чем мы могли бы с Вами заняться, потому что это означало бы, что я Вас заметила, а этого не произошло. Что, по-моему, я только что разъяснила.

Сейдж потерлась своим гибким серебристым тельцем о мои лодыжки, заряжая колготки статическим электричеством. Я наклонилась и подняла ее, стараясь не смотреть на промежность мистера Эверетта. Я обняла Сейдж, как плюшевого мишку, не дав ей занять свою излюбленную позицию попугая на плече пирата.

Мне была необходима ее близость. Нужна была ее поддержка, чтобы выбраться оттуда и уйти от этого мужчины, предварительно не стукнув его или не поцеловав.

Я не могла понять, почему меня захлестнули какие-то нездоровые желания — яростно напасть на него, поддаться необъяснимому гневу, который он во мне вызвал.

То, как смотрел на меня мистер Эверетт, с апатией и медленно тлеющей злобой, говорило о том, что, если я сделаю глупость и поддамся своим желаниям, все кончится тем, что он прижмет меня к стене и запустит руки мне под юбку.

Он мне не нравился.

Я совершенно его не хотела.