Золотая стрела - Елизавета Абаринова-Кожухова

И действительно, в проеме двери стояли Беовульф и король Александр. И хоть Его Величество был не в белом, как мечтал хозяин замка, а в темном одеянии, но все равно его появление вызвало у рыцарей целую бурю восторга. A когда буря немного улеглась, король сел за хозяйский столик рядом с Надей и совершенно будничным голосом произнес:

— Спасибо вам, о мои рыцари, за столь теплый прием. Как я понимаю, вы чего-то ждете от меня?

— Ну конечно, Ваше Величество! — взревел Беовульф, который все еще стоял у двери, с умилением созерцая короля и рыцарей. — Ведите нас в наступление!

— Увы, — вздохнул Александр, — я ничего не смыслю в военных делах. И потому я решил созвать совет, куда войдут наиболее влиятельные и искушенные в боях рыцари. Разумеется, вы, дорогой Беовульф. И вы, почтеннейший Зигфрид. И вы, дон Альфонсо. — Король поискал кого-то глазами. — Флориан, вы здесь?

Флориан поднялся:

— Благодарю Ваше Величество за высокое доверие, но я не чувствую себя достойным войти в военный совет.

— Ну, как знаете, — не стал особо настаивать Александр.

— Если я понадоблюсь, то буду в корчме. — Флориан встал из-за стола и, церемонно поклонившись, покинул залу. За ним последовали несколько его сторонников.

— Прекрасный человек, — вздохнул Александр вослед Флориану, — но его гордыня не знает предела.

— Друзья мои, — радостно загудел Беовульф, — делами займемся завтра. A сейчас приглашаю вас на праздничный пир. И хоть угощение у меня самое скромное, зато вина — хоть залейся!

И, подойдя к столику, радушный хозяин собственноручно наполнил кубки Александру, Зигфриду и Надежде.

* * *

Обстановка за ужином была совершенно унылая: Анна Сергеевна, по обычаю, тихо злобствовала; Каширский пытался читать лекцию о вкусной и здоровой пище, но успеха у сотрапезников не имел; Петрович, как всегда, больше налегал на выпивку, опасно пренебрегая закуской. Длиннорукий же рассказывал Виктору о безрадостных событиях уходящего дня:

— Ну, о бегстве поэтов и исчезновении их охранника Ваше Высочество уже знаете.

— Знаю, — угрюмо буркнул Виктор, глядя в полупустую кружку.

— Есть подозрения, что к этому делу имеют отношение небезызвестные Вашему Высочеству Грендель и боярин Василий…

Услышав эти имена, Анна Сергеевна прошипела:

— Сволочи! Своими бы руками удушила…

— Спокойнее, Анна Сергеевна, нервные клетки не восстанавливаются, утешил ее Каширский. — И вообще, все ваши проблемы в том, что вы не соблюдаете режим правильного питания. А вот если бы вы, уважаемая Анна Сергеевна, придерживались той диеты, что я вам рекомендовал… — Но тут Глухарева бросила на доктора столь яростный взор, что он предпочел умолкнуть.

— Да-да, продолжайте, князь, — рассеянно попросил Виктор, — я вас внимательно слушаю.

— Ну, бегство поэтов — еще цветочки, — охотно продолжал Длиннорукий, а вот ягодки зреют в замке Беовульфа, где сей мерзкий рыцарь собрал вокруг себя прочих себе подобных, и они уже куют замысел идти в поход на вас!

— A, ну и прекрасно, — махнул рукой Виктор.

— Что прекрасно?! — едва не подавился князь куском рыбы. — Да вы, Ваше Высочество, вообще слышите, что я говорю, или эта ваша гостья так вам голову заморочила, что вы уже ни хрена не соображаете?

— Проклятая дикая кошка, — злобно пробормотал Петрович и отхлебнул вина.

— A кстати, где она теперь? — продолжал Длиннорукий. — Отчего ее нет за ужином?

— A вот это, князь, не ваша забота, — строго посмотрел на него Виктор. Графиня Загорская не обязана давать отчет кому бы то ни было, а тем более вам.

— Извините, Ваше Высочество, — тут же умерил пыл Длиннорукий, — но положение таково, что ваша власть под угрозой! Ах да, я еще не сказал вам главного. — Князь выдержал многозначительную паузу. — У Беовульфа объявился ваш почтенный дядюшка, и того гляди он возглавит заговор рыцарей, которые уже сползлись, как паршивые тараканы, в замок негодяя Беовульфа! Так как и эту весть Виктор воспринял с равнодушной обреченностью, то князь продолжал вываливать дурные новости: — A еще там и слуга боярина Василия, ну, помните, тот парнишка, что был с ним в прошлый приезд. Так вот, торжественно поднял Длиннорукий полупустой кубок, — теперь он переоделся в бабское платье!

— Кто, боярин Василий? — злобно процедила Анна Сергеевна. — От него еще и не такого можно ждать…

— Какой еще боярин Василий? То-то что слуга! И теперь он предается противоестественному блуду с так называемыми доблестными рыцарями! — От избытка чувств князь вскочил из-за стола. — И вообще, чем там занимаются рыцари, так это просто уму непостижимо! Пьют как свиньи, распевают похабные песенки, ублажают похоть всеми неестественными способами, не гнушаясь услугами своих лошадей и собак!.. A Ваше Высочество ничего не делает, дабы пресечь все эти бесчинства, творящиеся в подведомственном вам государстве!

— A что я могу сделать?! — не выдержал Виктор. — Вы сулили, что из Белой Пущи придет помощь, и где она? Не знаю насчет Беовульфа и рыцарей, но ваши наемники действительно пьют как свиньи и уже начинают незнамо куда исчезать. Королевская гвардия давно куда-то пропала, и скорее всего, что теперь она тоже у Беовульфа. Так что если завтра сюда заявятся рыцари или кто бы то ни был, то дать отпор будет просто-напросто некому. Вот об этом вам следовало бы подумать, а не о том, кто там в каком платье!

— Так-то так, — почесал плешь Длиннорукий. Но тут раздался глухой стук это Петрович упал под стол. Князь кинулся его оттуда извлекать, довольный уж тем, что на сей раз Соловей не учинил за столом очередного непотребства вроде размахивания ножами и приставания к дамам.

* * *

Леший за стойкой привычно протирал кружки, а за длинным столом пировали рыцари. Впрочем, сказать, что они пировали, было бы большим преувеличением, поскольку их предводитель господин Флориан не отличался любовью к вину и шумным застольям. Так что пир вернее было бы назвать просто скромным ужином в ожидании, покуда кикиморы, срочно вызванные корчмарем на подмогу, приготовляли рыцарям горницы для ночлега.

За отдельным столиком, как обычно, сидел водяной и потягивал из кувшина свою любимую водицу, которой он за вечер успел выпить едва ли не больше, чем Флориан вместе с его рыцарями — вина.

Влив в себя очередную кружку, водяной подошел к стойке:

— Ну вот, наконец-то у тебя приличные постояльцы. Чего ж ты не радуешься?

— A я радуюсь, — хмуро ответил леший. — Да обратно все не к добру. Что рыцарям делать положено? Пить вино, петь всякие непристойные песни да прочие безобразия учинять, а эти сидят, как на тризне, и хоть бы словечко кто сказал. Не к добру!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});