Хильдегарда. Ведунья севера (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна

Так что вокруг Тора в большинстве своем находились именно  берсеркеры и воевода – приближенные к ярлу.

Замок напоминал собой нечто вроде военной коммуны. То есть и воины, и их жены, и дети–все жили в замке в отведенных им комнатах. Конечно, семьи были не у всех, лишь у некоторых. К тому же многие отсылали жен и детей к своим родителям в деревни.

Понятно, что у молодых воинов и отроков никого не было, поэтому жили они по несколько человек в комнате.

Немногочисленные жены воинов, которые всё-таки решили оставаться рядом со своими мужьями, часто собирались вместе и занимались какими-нибудь полезными делами – сплетнями, вышивкой, вязанием, прядением или пошивом одежды.

Девочки часто либо помогали матерям, либо шли в служанки. Мальчики же крутились рядом с воинами, становясь со временем отроками.

Некоторые более обеспеченные воины могли даже позволить себе держать собственную прислугу. Но такое случалось редко. Обычно слуги нанимались к ярлу, который и платил им. Чаще всего в услужение шли девушки, так как это был самый простой способ найти себе мужа из воинов. А если повезет, то можно и на самого ярла замахнуться.

Если описывать жизнь местного воина, то можно обойтись всего несколькими словами – тренировки, еда, охота, драки и женщины. Все.

Мужчины вставали утром, завтракали, уходили разминаться – махать мечами и топорами. Или на охоту. Вечером все собирались в зале – пили, ели, отвешивали сомнительные комплименты служанкам, иногда дрались, ругались или пели, а потом разбредались по комнатам. Или спали тут же в зале, на лавке, а то и под ней.

Ну, со слугами и так все ясно.

Вот так и жили – скучновато и однообразно. Создавалось полное впечатление, что мужчины просто считают дни до весны, терпеливо пережидая зимнее время.

Отложив в сторону книгу, я поглядела на заметно колыхающиеся шторы. Сегодня на улице было как никогда ветрено, в окно задувало довольно ощутимо. Поджав недовольно губы, поежилась и встала.

Думаю, пора уже озаботиться тем, чтобы утеплиться немного. Шмыгнув замерзшим носом, отвернулась от окна и двинулась к выходу.

Осталось только придумать, чем бы заклеить окна, чтобы не дуло.

Глава 10

К этому времени в замке я уже более-менее ориентировалась. По крайней мере, путь главный зал–кухня–спальня я точно запомнила.

Комната, в которой собирались женщины воинов, находилась как раз по пути из спальни в кухню. К ним-то я и собиралась обратиться. И нет, не потому, что не могла найти муки или нужной ткани, просто решила, что для начала надо узнать, почему никто раньше не подумал о сквозняках.

По пути меня перехватила Хельга. Отлично, не нужно будет ее искать.

Когда я сказала, куда собираюсь, девушка слегка встревожилась.

– Что-то не так? – спросила прямо, замечая ее косые взгляды и неуверенность в движениях.

– Просто некоторые помнят вас прежней, – пояснила девушка шепотом, взглядом указывая на воинов, идущих в нескольких метрах от нас. Тор даже не думал убирать мою охрану.

– Да? Хорошо помнят? – уточнила тихо, не собираясь останавливаться. Не буду же я всю жизнь прятаться от тех, кто был знаком с прежней Хильдегардой.

– Нет, но могут заметить изменения.

– Мы уже говорили об этом, – сказала я, вздохнув. – Смерть отца, потеря замка, свадьба – все это отразилось на мне сильнее, чем могло. Кстати, – я еще сильнее понизила голос, – что стало с воинами Глауда?

Из-за всего происходящего я упустила из виду этот момент. И не только этот – до сих пор не расспросила Хельгу о смерти отца Хильдегарды. Захотелось даже отложить вопрос со сквозняками на потом, но я решила, что сегодня обязательно поговорю с ней об этом.

– И с его замком и землями, – добавила, чуть подумав.

– Отошли наследнику, – Хельга пожала плечами. – Он и выкупил всех воинов.

– У Глауда был наследник?

– Конечно. Почему бы ему и не быть? И даже не бастард.

– А твоя сестра? – вспомнила я давний разговор.

– Сехильд умерла, – голос Хельги прозвучал глухо и убито.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже остановилась от неожиданности. И пусть я не знала эту Сехильд, но сочувствовала горю Хельги.

– Прости.

– Вы ни причем, – поджав задрожавшие губы, произнесла Хельга, нервно комкая пальцами ткань платья.

– Я спросила, не подумав. Соболезную тебе.

Служанка кивнула, отворачиваясь и скрывая навернувшиеся на глаза слезы.

– Я уже смирилась. Оказывается, она умерла еще тогда. И она, и ребенок ее. А ведь она сильной была, здоровой.

Я не знала, что еще сказать, поэтому просто обхватила Хельгу за плечи и прижала к себе, ощущая, как она мелко дрожит всем телом. Подняв руку, погладила ее по голове, мысленно костеря себя за то, что напомнила. А ведь Хельга до этого даже виду не подала, что ее что-то тревожит. Или это я просто такая невнимательная и не заметила?

Хельга пару раз всхлипнула, а потом, скомканно повинившись за что-то, отстранилась, чуть растерянно глядя на меня покрасневшими глазами.

Надо ее отвлечь.

– Надоели сквозняки, – преувеличенно бодро сказала я, чувствуя себя крайне неловкой и косноязычной.

Покосившись на воинов, которые с интересом на нас поглядывали, я продолжила путь, утягивая за собой и Хельгу.

– Да? – Она взглянула на меня вопросительно, словно пыталась понять по моему лицу, чем мне помешали безобидные сквозняки. – Людям нужен воздух.

– Нужен, – не стала отрицать я. – Но ведь можно просто проветривать помещения, не допуская того, чтобы холодный ветер гулял по комнате все время. Из-за этого можно заболеть.

– Из-за воздуха? – в голосе Хельги слышалось сомнение.

– И почему тебя это так удивляет? Разве люди не заболевают, когда слишком долго находятся на морозе? Если облить человека водой и оставить на холоде – он с большой вероятностью заболеет, а то и вовсе умрет. Сквозняки тоже опасны, так как может элементарно продуть.

– Ну, вам виднее, – неуверенно согласилась Хельга, полностью вернувшая душевное равновесие.

Я вздохнула, отметив, что придется действовать более тонко. Или же просто приказать. В первом случае все может растянуться надолго. Во втором люди могут воспротивиться, посчитав это пустой блажью дорвавшейся до власти девчонки. Они выполнят, но недовольство останется. Так что есть большой шанс столкнуться с неприятием нового и сопротивлением, нежеланием менять то, к чему привыкли.

А еще можно стать примером для остальных. Но это не так просто.

Стоило Хельге открыть дверь, а мне войти в комнату, в которой собирались для занятия рукодельем жены воинов, как разговоры стихли.

– Добрый день, – поздоровалась я, проходя внутрь.

– Добрый, госпожа, – ответили вразнобой женщины, настороженно глядя на меня.

Сидящая ближе всех ко мне девушка слегка подвинулась, то ли желая быть от меня подальше, то ли освобождая мне место на лавке. Я не стала отказываться, спокойно опустилась рядом, расправив подол платья.

С минуту все молчали. Я же разглядывала женщин. Разного возраста, внешности, но с одинаковым вопросительным выражением лица. Время от времени то одна, то другая посматривали на Хельгу, и в их взглядах так и читался вопрос.

– Вы хотели бы занять чем-нибудь руки? – осторожно спросила меня самая старшая женщина.

На первый взгляд, ей было лет сорок, может чуть больше. Но не стоит забывать, что та же Хельга выглядела заметно старше своего возраста, лет на пять–семь точно. Да и сама я не выгляжу девушкой, совсем недавно вышедшей из подросткового возраста. Если бы я не знала, сколько этому телу лет, то подумала бы, что прежней Хильдегарде было немного за двадцать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женщина до этого момента что-то вязала, но, как и все остальные, с моим появлением оставила работу.

– Что-то вроде, – не стала отрицать я, хотя ни вышивать, ни вязать не собиралась.

– Мое имя Сонья, – представилась она. – И чем же вы хотели заняться? – в ее голосе слышались сомнения.