Хильдегарда. Ведунья севера (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна

– Просто никогда еще не была в жилищах ведьм, – оправдалась я, оглядываясь.

Вообще, это было не совсем жилище, а просто одна из многочисленных комнат в замке. Ничем принципиально от остальных виденных мною она не отличалась, если только тем, что видно было – в нее заселились недавно.

Всё тот же низкий потолок, каменные стены, кое-где прикрытые не слишком веселыми гобеленами, узкая кровать, шкуры, пара лавок, железная печь да занавешенное серой тряпкой окно. А, еще был громадный сундук, обитый каким-то зеленым сукном, похожим на короткий мох. Его опоясывали тонкие полоски металла, предназначенные то ли украсить, то ли удержать дерево в нужной форме.

– Я не ведьма, – Рагна хмуро глянула на меня потерявшими всю свою жизнь и цвет глазами.

– Есть отличия? – спросила я, подходя к сундуку и прикасаясь к крышке кончиками пальцев. Ткань походила на бархат, только ворс был длиннее.

– Есть, – Рагна придвинулась ближе к спинке ложа и облегченно откинулась на подушки. Полежав так с минуту, она скинула сапоги и устроилась на кровати полулежа. – Все мы ведаем, но если ведуньи применяют свои умения и знания во благо, то ведьмы – это те, кто выбирает не совсем светлые занятия.

– Темная магия? – спросила заинтересованно и подняла голову. Рагна, заметив мой интерес к сундуку, кивнула, давая разрешение. Получив согласие, я аккуратно открыла крышку. Сверху лежала темно-зеленая, даже на вид тяжелая ткань.

– Глупости все это, – отмахнулась между тем Рагна, наблюдая, как я вытаскиваю сукно из сундука и рассматриваю его. Из этого может получиться очень красивое верхнее платье. – Мелодия мира не имеет окраски. И только люди способны своим деяниям давать такие определения, как свет или тьма.

– А убийства? – задала я новый вопрос, догадываясь, что именно Рагна ответит мне. Отложив сукно, я пробежалась взглядом по темно-коричневым, кожаным обложкам книг. Все они выглядели крайне старыми.

– Жизнь и смерть – естественные взаимосвязанные вещи.

– А насильственная смерть? – не сдавалась я, начиная понимать, что добро и зло у местных магов – весьма зыбкие понятия.

– Не нам, жителям северной вольницы, переживать из-за того, что распрощались с жизнью не от старости в своей постели, а от кинжала врага в боку, – Рагна засмеялась, и смех ее походил на шелест сухой травы.

Ясно. Впрочем, ничего удивительно. Думаю, здесь многие весьма спокойно относятся к смерти, так как часто приходится с ней сталкиваться.

– К тому же никто не знает, сколько жизни нам отмерено богами, – продолжила Рагна. – Запомни эту книгу. Она весьма важна. А лучше отложи и прочти первой, – я мельком глянула на женщину и кивнула. Запомнить книгу было несложно, учитывая, что она почти разваливалась у меня в руках. Нужно будет или переписать ее, или как-то восстановить содержание. Интересно, а нельзя ли как-то магией исправить такое ее ветхое состояние? Надо будет потом как-нибудь попробовать. – Если ты умер, значит, срок твоего пребывания в живом мире подошел к концу. И неважно, какова причина твоей смерти.

– Хорошо, я поняла. В этом есть даже смысл. Что-то вроде«чему быть – того не миновать». Верно?

– Все правильно.

– Но ведь и смерть может быть разной, – пробормотала я, сосредоточенно доставая одну книгу за другой. Это вроде как теперь все мое. Правда, все равно было не по себе, будто я копаюсь в вещах покойника, который еще не умер. Была бы моя воля, я повременила бы с этим, но, боюсь, Рагне такое не понравится. – Например, можно снять с человека кожу заживо, проведя какой-нибудь страшный магический ритуал, – сказала и сама же застыла от картины, нарисованной воображением. Боги, как мне такое вообще в голову могло прийти? Сглотнув, продолжила: – Неужели он достоин тех минут боли, которые будут предшествовать его смерти? Я понимаю, что, вероятно, некто ограничил срок его жизни именно определенным жизненным отрывком, но он ведь может умереть не так мучительно.

– Понимаю, – Рагна зашлась кашлем, но стоило мне дернуться в ее сторону, как она приподняла руку, останавливая меня. Через минуту кашель затих, а сама Рагна устало сползла чуточку ниже по подушкам. – Только причем тут мелодия мира?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну как же? Разве мелодия его смерти не будет искаженной или черной?

– Мелодия не может быть плохой, Хильдегарда. Она просто есть. Понимаешь? Это как мелодия ночи. Она тревожная, тихая, пугающая, жутковатая, но сама по себе она не плохая. Она просто вызывает у тебя страх или иные неприятные ощущения. Взять, например, гнилое мясо. Для тебя это что-то отвратительное, но, попав в землю и смешавшись с ней, оно становится удобрением для растений. Но это не означает, что ты должна есть гнилое мясо. То есть, несмотря на то что плохой мелодии не бывает – есть лишь наше мнение о ней, – некоторые поступки все-таки недопустимы.

– Например, плохо, если я решу убить кого-то, сварив заживо? – спросила, рассматривая рисунок в книге, который изображал человека в круге.

На его руках и ногах были нарисованы какие-то точки. Быстро пробежавшись глазами по тексту (с удовольствием отметив, что читать я могу отлично, даже несмотря на витиеватый почерк автора книги), поняла, что в коллекции Рагны есть не только рукописи об отварах и прочих безобидных вещах. В этой книге подробно описывалось, как принести жертву богу войны, чтобы умилостивить его и выпросить удачу во время похода.

– Именно. Мелодия мира от этого не станет хуже, просто на короткий миг ее звучание станет чуточку другим, более тревожным.

– То есть все сводится к тем же рассуждениям на тему, кто виноват: оружие или рука, держащая это оружие? Мне обязательно будет учить вот это? – я подняла книгу выше, так, чтобы Рагна ее видела.

– Учить не обязательно, но прочесть должна, чтобы иметь представление, – непреклонно сказала женщина. – Ты будешь не единственным человеком с силой. Всякое в жизни может понадобиться. И пусть нас мало, но все же. А сейчас я хотела бы отдохнуть. Возьми ту первую книгу, о которой я говорила. Прочти. И не пытайся ничего сделать сама.

Я внимательно посмотрела на женщину и кивнула, замечая, что та почти спит, склонив голову набок и положив руки на грудь. Сейчас она еще больше походила на мертвеца.

Аккуратно сложив рукописи на место, уложила на место сукно и тихо вышла из комнаты, не забыв захватить с собой книгу.

С тех пор спокойных дней у меня почти не было. Рагна заставляла меня читать книги, многое в которых мне казалось откровенным бредом. А еще я часами сидела и внимала звучанию мира. Что-то менять ведунья мне не разрешала, требуя, чтобы я вслушивалась как следует, запоминала и разбирала мелодию по тонким волокнам. Это было необходимо, по ее словам, для того чтобы в любой момент я могла парой слов что-то изменить – дополнить или направить мелодию в нужную мне сторону.

Да, да, именно волокнам. Несмотря на то что магия (а я думаю, что это была именно она) называлась мелодией, состояла она из волокон, которые соединялись вместе, образуя полотно мира. Впрочем, Рагна называла это еще потоками, реками, нитями, паутиной – в общем, по-разному.

Сама Рагна с каждым днем выглядела все хуже и хуже. Становилось понятно, что долго она на этом свете не задержится. Мне это не нравилось, но, наблюдая за женщиной, я понимала: она и сама торопится туда, в мертвый мир. Она больше не хотела находиться здесь, среди живых. И я не знаю, что именно стало причиной. То ли усталость от долгой жизни, то ли давняя потеря любимого, то ли лишение силы.

Впрочем, занимаясь с Рагной, я не забывала об остальных делах. Конечно, я пока слишком активно не вмешивалась, присматриваясь и изучая. Вскоре я уже примерно представляла, как здесь живут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если про нас с Тором все было понятно – мы являлись хозяевами замка и ближайших земель, а значит, почитались как господа, – то с воинами все было более интересно. И не так просто, как казалось на первый взгляд.

Как и в любой армии, здесь были различные чины. На самом верху стоял ярл, то есть Тор. Следом за ним шел воевода. После него – десятник, имеющий под началом, как понятно из названия, десять простых воинов. Были еще отроки – те, кто обучался военному делу, и берсеркеры – очень могучие, сильные воины, которые подчинялись напрямую только Тору и имели огромную силу.