Гомункулус - Николай Плавильщиков

…Хорошо жилось Линнею в Голландии. Его очень уважали, его любили, за ним толпой ходили почитатели, а иногда и просто ротозеи. Но климат Голландии оказался для него неподходящим, и он решил уехать. Может быть, он и пожил бы еще годик в Голландии, но его отъезд ускорило одно пренеприятное обстоятельство.

Как-то вечером Линней, после утомительного перехода по темным улицам, добрался до дому.

Едва он вошел к себе в комнату, как увидел на столе посылку и письмо. Он вскрыл письмо, поглядывая на посылку: в ней были растения, и, наверно, преинтересные.

Содержание письма оказалось таким, что Линней забыл о посылке и растениях.

За его невестой ухаживал другой! У него хотели отнять Сару-Лизу!

«Нужно ехать домой!»

Линней призадумался. Он крепко любил Сару-Лизу, сильно скучал о ней и очень боялся потерять ее. Но… будет ли еще когда-нибудь случай побывать во Франции, посмотреть растения в Парижском ботаническом саду?

«Я поеду домой через Францию, — решил он. — А ей напишу!»

Начались проводы и прощания. Друзей за эти годы у Линнея развелось столько, что прощание с ними заняло немало времени.

Трогательно простился Линней со стариком Бургавом, умиравшим от водянки.

В Париже Линней раньше всего поспешил в ботанический сад. Запыхавшись, он вбежал в оранжерею, где профессор ботаники Жюссье как раз показывал студентам различные тропические растения. Профессор стоял и глубокомысленно глядел на какой-то кустик.

— Это… это… — мялся он, пытаясь определить растение, названия которого не знал.

— Это растение американское, — раздался голос.

Жюссье оглянулся. Сзади него стоял невысокого роста человек, по одежде иностранец.

— Вы — Линней! — воскликнул Жюссье.

— Именно, — ответил с поклоном тот.

Вот это была встреча, это была рекомендация!

У Жюссье был брат, тоже ботаник. Они оба очень сдружились с Линнеем, и тот не остался неблагодарным: назвал в честь Жюссье род растения, посвятил им несколько книг. Но остальные французы-натуралисты были холодноваты. Правда, с их уст не сходили «знаменитый», «мэтр» и прочие громкие слова, — правда, Линнея тотчас же избрали членом-корреспондентом Парижской Академии, но…

— Это какой-то анархист, — шептали друг другу на ухо ученые. — Вся его заслуга в том, что он старается изо всех сил запутать ботанику. Новую систему выдумал, словно старые уж так плохи.

— Это он по молодости…

— Ах, месье Линней! — рассыпались они перед ним через минуту.

3

Настал великий день: знаменитый ботаник — «князь ботаников», как его прозвали за границей, — прибыл на родину.

Как его встретили? Никак.

Врач без места и без денег — вот его общественное положение. А наука — кому она нужна? За нее платят? Нет.

Линней заехал к отцу, а потом отправился в Фалун, к невесте.

— Вот мои книги, — показал он ей увесистую стопку книг. — Я не без пользы провел время в Голландии.

— Так! Ну, а как со службой? — спросил счастливого жениха папаша.

— Служба? — Линней смутился. — Пока я буду практиковать.

— Тэк-с… Значит, и свадьба пока не скоро.

«Вот история! Написал десяток книг, прославился, можно сказать, по всей Европе, а невесты не завоевал».

Линней повесил на двери вывеску: «Доктор медицины Карл Линней».

Вывеска висела, а пациенты не шли.

Снова, как и в студенческие годы, Линней жил впроголодь, снова грустно поглядывал на изношенные башмаки, на потертый камзол.

«Не уехать ли к Клиффорду? — думал он. — Уеду… А Сара-Лиза?..»

Любовь к невесте удерживала Линнея на родине.

И вдруг повезло! Заболел один из его знакомых. Лечили его много врачей — не помогли. Тогда он обратился к Линнею. Больной, вероятно, рассуждал так: ведь все равно умру, а вылечит меня Линней — и мне хорошо, и ему неплохо.

Линней вылечил больного. Как это случилось, наш ботаник и сам не знал толком. Все знаменитости отказались от больного, а он — помог.

Слухи о замечательном случае разошлись по городу. Через месяц-другой Линней стал модным врачом.

Вскоре ему дали штатное место в Адмиралтействе, а затем пригласили и к королю. Тут уже стало не до ботаники. Гербарии мирно пылились в шкафах, а Линней лечил и лечил. Вскоре он стал зарабатывать больше любого столичного врача.

— Теперь я спокоен за свою дочь, — сказал отец Сары-Лизы. — Я вижу, что ты на хорошей дороге и твои дети не будут голодать.

Линнею было тридцать два года, когда он женился. Пять лет он завоевывал свою невесту, а она ждала его. Они нежно любили друг друга, и первая ссора их — презабавная история: молодые супруги поссорились из-за белья в комоде.

— Кто так укладывает белье? — усмехнулся Линней, увидя, как Сара-Лиза разложила свое и его белье по ящикам. — Нужен порядок!

И он начал наводить в комоде порядок. Его ум классификатора и систематика, дремавший последнее время, вдруг проснулся.

— Отряд — рубашки, род — мужские, вид — дневные обычные, дневные парадные, ночные… — шептал он, раскладывая рубашки.

Когда Сара-Лиза увидела всю эту «классификацию», то всплеснула руками. В одном ящике комода лежали рубашки ее и мужа, в другом — носовые платки, в третьем — простыни, в четвертом… Словом, порядок был полный.

— Да кто же так делает? У тебя по всем ящикам мое и твое белье перепутано.

— Система — великое дело! — ответил ботаник.

— Ну и наводи ее в своих папках. А тут я хозяйка!

Сара-Лиза уложила белье по-своему. Линней смотрел и морщился.

— Из женщины никогда не выйдет порядочного систематика, — ворчал он. — Хороша система! В одном ящике ее белье, в другом — мое. Выходит так: отряд — белье Сары-Лизы, род… род… Нету рода! — воскликнул Линней, хватаясь за голову. — Нету рода! Хороша классификация!

— Знаешь что? — засмеялась Сара-Лиза. — Займись лучше своими папками.

И все же он не угомонился: попробовал классифицировать посуду в буфете. Но тут произошел такой скандал, что систематик раз навсегда решил: не заниматься классификацией предметов домашнего хозяйства.

* * *

В Упсале умер профессор ботаники Рудбек, прежний покровитель Линнея. Кафедра ботаники оказалась свободной.

Линнею очень хотелось занять эту кафедру, но дорогу ему перешли. Перешел ее не кто иной, как старый враг, тот самый доцент Розен, который когда-то добился увольнения Линнея из Упсальского университета. Собственно, Розен не был виноват: доцент, метивший в профессора, имевший право старшинства, получил кафедру. Так и полагалось. А что Линней знал ботанику лучше Розена — кому до этого было дело!

Через год в Упсале освободилась кафедра анатомии и медицины. Ее получил Линней.

Розен-врач читал ботанику, а Линней-ботаник — медицину. Обоим было не по себе, и они решили поменяться. Через год врач сделался профессором медицины, а Линней получил кафедру ботаники. Наконец-то!

— Изучайте свое отечество, путешествуйте, собирайте животных и растения. Я сам… — И Линней принялся рассказывать, как в молодости бродил по Лапландии без гроша в кармане и питался сушеной рыбой. Такова была его вступительная лекция.

Профессор Линней быстро привел в порядок хозяйство кафедры. Ботанический сад в Упсале был преобразован, на месте старого дома-развалины появился новый, библиотека росла не по дням, а по часам.

Все лето Линней водил своих учеников по лесам и лугам. Они приносили в город столько растений, что можно было подумать: студенты запасают сено, а не собирают гербарий. Гербарные папки все прибавлялись и прибавлялись, увеличивались с каждым годом и коллекции животных. Ученики Линнея побывали и в Китае, и в Америке, и в Африке, и в Индии, и отовсюду привозили ценные материалы. Флора и фауна Швеции изучались так старательно, что вскоре Линней смог дать полные списки и описания шведских животных и растений.

Он заставлял своих учеников делать самые разнообразные исследования, проверяя их и присматривая за ними. Когда он собрал и опубликовал все эти студенческие «диссертации», то получилось семь увесистых томов. Там было все: и растения, употребляемые для корма скота, и описания отдельных растений — березы, смоковницы и других, и описания животных, и «душистые растения», и много-много всего другого. Всего до ста пятидесяти работ студентов. Вот как знали растения и как работали студенты двести лет назад!

«А мухомор? Мы забыли о мухоморе!» — И студенту поручалось исследовать мухомор и написать на эту тему «диссертацию».

Теперь Линней-врач и Линней-ботаник жили в тесной дружбе: студентам поручалось исследовать лечебные свойства многих растений. И когда ботаник заболел, то врач быстро нашел для него лекарство. Оказалось, что земляника — великолепнейшее средство от ревматизма; так, по крайней мере, уверял Линней. Он съел целые горы земляники — и выздоровел. Еще более чудодейственное лекарство он открыл от подагры: правда, оно помогает только систематикам, и для каждого систематика оно немножко другое. Линней лежал в постели и мучился от болей, когда один из учеников привез ему гербарий канадских растений. Больной мигом вскочил, занялся рассматриванием интересных растений и так развеселился, что и сам не заметил, как выздоровел.