Тень наркома - Олег Агранянц

— Меня зовут Лоренцо Иглезиас. Я могу сесть?

— Вы что-нибудь закажете?

— Нет. Я ненадолго.

«Так вот он какой!» — думал я, разглядывая его. В толпе на такого не обратишь внимания. Ни на грузина, ни на испанца не похож. Симметричное лицо, лишенное каких-либо особых признаков, светлые волосы, холодные неулыбчивые стальные глаза, кожаная куртка, застегнутая на все пуговицы.

— Одна из причин, заставившая меня встретиться с вами, состоит в том, что я хотел принести извинения за обстрел вашей машины. Но мы не целились в вас. Просто в этот момент ваш «мерседес» отбросило. Надеюсь, вы это поняли.

Он говорил по-русски достаточно бегло, слов не искал, но с легким акцентом, с каким обычно пародируют иностранцев.

— Да, нашу машину действительно отбросило.

— Другая причина — ваша настойчивость и умение. Вы провели операцию профессионально. Меня, конечно, интересует не то, зачем вы это делали, а то, кто стоит за вами. Если стоит. Мои наблюдения не помогли мне. Поэтому, если вы мне ответите на три вопроса, я готов ответить на ваших десять. Причем отвечу с той же долей честности, с какой вы ответите на мои.

— Согласен.

Вмешалась Мальвина:

— А разве дама не имеет право на дополнительных три вопроса?

Молодец! Лоренцо улыбнулся или, точнее, попытался улыбнуться.

— Да, конечно. Простите, что не догадался. Итак, я могу задать первый вопрос? Вы ведете поиск сами или по чьему-то поручению?

Мальвина сурово посмотрела на меня, и я понял ее взгляд: «Отвечай честно!»

— Мне сообщили о переводе вами денег в Москву и об отправке их назад. Я узнал, что перевод сделан из отделения банка в Муньересе. Тот, кто дал мне указание найти вас, больше не появлялся. Дальше мы искали по собственной инициативе.

— Мы так и думали. Помогал ли кто-нибудь вам в отгадывании?

— Нет. Точнее, помогал. Это человек по имени Михаил Таль, он связан с итальянской мафией и работает в баре украинского ресторана в Монтре.

— Что бы вы сделали с деньгами, если бы вам удалось их получить? Вы бы использовали их для личных целей или передали какой-либо организации?

— Мы бы рассматривали деньги как свои собственные. Но если бы нашлась организация, которую мы готовы были бы поддержать, мы бы помогли ей.

— Я удовлетворен вашими ответами и готов ответить на ваши десять вопросов.

— Мы шли по цепи. Дошли ли мы до конца?

— Да. Именно до конца той цепи, по которой шли.

Я понял, что вопрос задал неправильно. Он улыбнулся: тоже понял, что я спросил неудачно. Нельзя задавать вопросы, на которые можно ответить «да» или нет». Это вроде старинной игры: «Вам барыня прислала туалет. В туалете сто рублей. Что хотите, то берите, „да“ и „нет“ не говорите». Надо задавать такие вопросы, на которые нельзя ответить одним словом.

— Какими средствами располагает ваша организация?

— Большими. Можно сказать, очень большими.

Он так же улыбнулся, как и после первого вопроса. Думает, что и второй неудачен. Ошибается. Вопрос не прост. Он косвенно признал, что действует не в одиночку и что за ним стоит организация.

— А цель вашей организации только пропаганда идей вашего отца или вы ставите перед собой какие-нибудь иные задачи?

— Любая пропаганда имеет две цели: призвать к чему-то новому или объяснить что-то старое. Новым бывает только осмысливание старого. Осмысление нового — это дилетантизм и невежество. Вы шли по цепи, которая приводит к объяснению старого.

— Другая цепь — это теоретическое обоснование нового или его конкретное воплощение.

— Вы прошли цепь, которая приводит к объяснению старого.

Я замолчал. Паузу заполнила Мальвина:

— У меня вопрос. Вы хорошо говорите по-русски. Вы учились в России?

Молодец! Во-первых, дала мне время подумать. Во-вторых, сам вопрос удачен, в нем два вопроса: «Где вы учили русский язык?» и «Посещали ли вы Россию?»

— Русский язык я изучал в университете в Соединенных Штатах. Стажировался в России. Дома говорили по-русски.

Я решил изменить направление вопросов:

— Зачем такие сложности для того, чтобы прочитать заметки, хранящиеся в швейцарском банке?

— Заметки должны увидеть свет после седьмого ноября 2017 года. Мы выбрали эту дату по двум причинам. Во-первых, к этому времени будут опубликованы исследования с объективной и правдивой оценкой деятельности тех, кто руководил Советским Союзом. Однако мы не против, чтобы одиночки прочитали заметки до установленного срока. Более того, мы им подсказываем, как найти эти заметки. Вы проявили знание и находчивость. Это говорит о том, что вы сможете непредвзято оценить написанное.

Он замолчал. Я ждал «во-вторых».

— Вы ждете «во-вторых». Я вас разочарую. «Во-вторых»

— это то же самое, что «во-первых», только под другим углом.

— Что такое другой угол?

— Иногда для решения проблемы нужны свежие головы. Это бывает в том случае, когда требуется открытие. Но иногда нужно хорошо разобраться в том, что имеется. К той дате, на которую назначена публикация этих записок, общество научится ориентироваться в том, что имеет, и не будет отвлекаться на объяснение азов дилетантам и новичкам.

Я снова оказался в замешательстве. Видя, что у меня не клеится с вопросами, Мальвина опять пришла на помощь:

— Вы заботитесь о юном поколении?

— Мы не верим в молодежь. Это будут дилетанты, с одной стороны развращенные обществом доступного достатка, с другой обезоруженные разложившимися партийными чиновниками. Рассчитывать можно только на старую гвардию. Устав нашей организации не предусматривает пополнение новыми членами. Таким образом, никакие посторонние люди никогда не смогут навязать нам своих идей. Организация прекратит существование после смерти последнего из нас.

— На какие цели пошли бы эти десять миллионов, если бы вы не ошиблись в имени Геннадия Янаева?

— Мы никогда не посылали ему десять миллионов. Большие средства не должны быть направлены одному человеку. Они должны помочь решить глобальные проблемы. Каждая кухарка может управлять государством, говорили сторонники Ленина и совершали глубочайшую практическую ошибку. Кухарка не может руководить государством, потому что, если она им руководит, она уже не кухарка, а чиновник, а чиновникам нельзя доверять управление государством. Рабочие не могут управлять государством; те из них, кто делегируется на управление, больше не рабочие. Ленин наступил на эти грабли.

Из кармана куртки Лоренцо вынул маленькую коробочку, достал оттуда таблетку. Из другого кармана вынул маленькую бутылку «Виттеля». Проглотил таблетку. Запил «Виттелем». Оставил бутылку на столе.

— Почему деньги были направлены из маленького городка в Бразилии?

По лицу Лоренцо я увидел, что вопрос ему не понравился.

— Потому что так было удобнее.

Теперь у меня остался один вопрос, только один…

Мальвина смотрела на меня и глазами спрашивала, о чем спросить. У нее остался тоже один вопрос.

Мы молчали. Наконец Мальвина решилась:

— Кто решает, куда направить деньги: вы или ваша организация?

— Наша организация невелика, все принципиальные вопросы мы решаем сообща.

И мой последний вопрос:

— На что конкретно будут направлены эти деньги?

— Почему «будут»? Они уже направлены. И уже использованы. Простите…

Он встал, подошел к официанту, о чем-то спросил его. Тот указал рукой в сторону туалетов. Лоренцо, не оборачиваясь, пошел туда.

— Он больше не вернется? — спросила Мальвина.

— Нет.

И через минуту мы увидели его, идущим по улице.

Остановилась серая машина, он живо вскочил в нее. Машина рванула с места.

— Ты заметил номер? — спросила Мальвина.

— Нет… Да и зачем!

На столе оставалась маленькая пустая бутылочка «Виттеля», из которой пил Лоренцо. Еще одна бутылка минеральной воды.

Я взял бутылку. На этикетке было написано карандашом: «Всё».

Всё. Конец связи.

* * *

А потом путь домой: Ницца — Мадрид — Рио— Сан Бартоломеу.

Мы пили кофе в аэропорту Барахас в Мадриде. Мальвина была настроена решительно:

— Гонка за миллионами мне надоела. Дай слово, что теперь мы начнем жить как нормальные предприниматели.

— Мне тоже, по правде говоря, всё это надоело, — согласился я. — Дела с салоном идут прекрасно. Куда больше шансов заработать миллион в салоне, чем гоняться за тенью.

— К тому же, — Мальвина помолчала. — Я должна тебе сказать… По-моему, я беременна.

Часть вторая. Простейшее решение

Чтобы решить задачу, я перепробовал весь аппарат высшей математики, перечитал учебник по теории больших чисел, а потом проснулся как-то утром и решил задачу с помощью таблицы умножения.