Синий взгляд смерти - Вера Камша

— Леворукий! — прохрипело рядом. — Леворукий и все его подлые твари... Зачем тут дерево?

Плеснуло, зарычало, опять полилась вода. Чарльз сглотнул несколько раз, мимо один за другим шли гаунау с ведрами, но Давенпорт точно знал, что в плен его не брали.

— Гхде? — провыл хрипатый сосед. — Гх-х-х-хде эта дрянь алатская?!

Чарльзу было плевать где, лишь бы стало тихо, но до страданий Давенпорта никому дела не было. Вокруг кашляли, бурчали, ругались, главным образом по-гаунасски, а вот рядом точно бранился талигоец. Реддинг! Живой и серо-зеленый, как замшелая каменюка.

— Тюрегвизе! — словно выплюнул он. — Это тюрегвизе... Где Уилер?! Убью...

— Уилер ускакал, — брякнул Чарльз и понял, что Уилер на розовом коне был бредом, и не только Уилер... Они не клевали изумруды, они пили тюрегвизе...

— Уехал?!

— Наверное, — вывернулся Давенпорт, выуживая из памяти обрывки разговоров. — Маршал велел ему явиться... С самого утра...

— Сволочь! — начал столь же зеленый, что и Реддинг, Шлянгер и вдруг сменил тон: — Прошу простить... Я про...

— Это мои извинения... — Лауэншельд тоже держался за голову и тоже был мокр до нитки. — Вас следовало... вернуть в расположение... талигойских... Приказ... его величества выполнили бездумно...

— Что еще за... приказ?

— Отливать спящих не в своих палатках офицеров водой... невзирая на звания и заслуги... Солдаты исполняли, не... приняв во внимание, что вы... любезно... согласились воспользоваться гостеприимством моего полка... не являетесь подданными... Проклятье! Моя голова...

— Гостеприимством... — пробормотал Реддинг. — Мы были под соснами... у нас... То есть все равно у вас... Проклятье...

— Мы пошли в гости. — Теперь Давенпорт вспомнил вчерашний вечер, с ночью было хуже. — Нас пригласили, мы пошли... Мы с вами, Сэц-Алан, Уилер, бергеры Вайскопфа. Они не хотели, но вы приказали.

Под соснами пили вино, сладкое... Потом Уилер брякнул на стол первый бочонок, его прикончили и со вторым пошли в гости. К Лауэншельду — у ронсвикцев стыло мясо, к которому до прихода врагов не притрагивались, и темное пиво... Много пива. Море, океан...

— Нужно выпить пива! — Лауэншельд тяжело поднялся на ноги, загородив половину неба. — Мы выпьем пива, и все будет намного лучше. Прошу прощения...

О чем докладывал полковнику бледно-зеленый адъютант, не владевший гаунау Давенпорт не понял, зато понял Реддинг.

— Нет у них пива, — перевел он, — ни капли... Вчера выдули всё. Совсем всё. Сперва у нас, потом — у них...

2

Это никто не назвал бы похмельем. Просто было зябко и тревожно, будто война все еще висела над головой. Впрочем, завтрак с Хайнрихом после ужина с ним же с успехом заменял безнадежный бой в окружении. Маршал Савиньяк умилился сравнению и провел гребнем по волосам. От ночи варварской откровенности и варварской же попойки уцелел разве что туман в ущельях и опрометчивых головах, а утро сведет за столом хоть и договорившихся, но врагов, так что прощай, «Леворукий». Свое дело ты сделал, отправляйся к своим кошкам!

Лионель застегнул талигойский мундир и какое-то время разглядывал усыпанных отменными изумрудами лебедей, принимавших в объятья то Алису, то Манрика, то Фридриха. Странный путь от дриксенской королевы до дриксенского же болвана. Круг замыкался, в этом было что-то одновременно забавное и настораживающее.

Презент Лионель завернул в трофейный гвардейский шарф, что, будь он Хайнрихом, немало бы его развеселило...

— Ба! — развеселился Хайнрих. — Гвардия Фридриха не умирает, но удирает, теряя тряпки. Жаль, вы не подобрали подштанники!

Король был свеж и уже благоухал пивом. Лионель положил на стол флягу.

— Мне показалось, алатский напиток пришелся вам по вкусу. Говорят, если он не убивает сразу, то делает сильнее.

— Не откажусь! Я должен был взять в жены алатскую принцессу, но она решила стать бабкой вашего узурпатора... Ларс, расстилай здесь. Эти шкуры я добыл в горах. Отныне их место — у камина вашей матушки.

— Черные медведи за розовых лебедей... Готовая притча, а моя матушка балуется пером. — Мех был темным, темней, чем у алатских медведей, а вот зубы и когти отличались мало. — Варварский обычай позволяет снимать шкуру даже с герба?

— Двое медведей в одной берлоге не уживаются. Я каждый год это доказываю при помощи рогатины. Это удобней и дешевле тайной канцелярии, которую держит мой родич кесарь. То есть держал.

Пауза, которой позавидует сам дядюшка Рафиано. Излом щедр на сюрпризы.

— Его величество Готфрид проникся доверием к своим подданным?

— Напротив. Он стал настолько умен, что захотел придушить племянника. И настолько глуп, что отослал врача и канцлера, и готово. Удар. Талиг ждет большая и дурная война. Фридрих заслужит свое Золотое Дерьмо, но крови будет много. Сперва в Придде, потом в Эйнрехте...

— В Дриксен так любят проигравших?

— Проигравших любят коровы. Толстые коровы, которых доят. Принцесса Гудрун именем Создателя поклялась, что отец назначил Фридриха регентом, а сам Создатель молчалив, как малютка Ольгерд.

— Наследник до сих пор не говорит?

— Не говорит и не будет. Сейчас в Эйнрехте слышно только Фридриха и Гудрун.

Огромные руки откупоривают флягу. Тюрегвизе пахнет дымом, полынью и чем-то еще. Видимо, войной. Готфрида нет, есть Фридрих... Для подобной новости лучше бы подошла «пьяная» ночь, но Хайнрих предпочел не «проговориться», а сказать.

— Ваше величество, если рамку дополнить четырьмя коронами, она лишь выиграет.

— У моих ювелиров не будет времени. В Липпе меня встретит гонец. Фридрих станет требовать развода. Он его получит, если признает свою вину. Каплун паршивый, четыре года — и ни единого ребенка! В моем доме женщины умеют рожать, в доме Зильбершванфлоссе единственный мужчина — сестра Готфрида, но ее сыновья уже Штарквинды. Перемирие между Талигом и Дриксен заключат кесарь Иоганн и...

— Регент Талига, — невозмутимо продолжил Лионель.

Хайнрих сдвинул брови.

— Регентство — зло! — изрек он. — Корона не должна расставаться с мечом, особенно в дурной год. У Талига и Дриксен головы нет, у церкви тоже, а лето даже не перевалило за половину. Алва, если он жив, примет корону? Малолетний Карл — это смешно.

— Алва, если он жив, сделает то, что нужно Талигу.

— Талигу нужна голова, но Алву на свободе никто не видел. Следующий — Ноймаринен... но он стар для такого года. Третий в очереди — глава дома Савиньяк.

— Четвертый. Отречение Фердинанда недействительно. — А здесь Медведь тебя поймал. Забыть про сыновей Рудольфа — признать, что им не вытянуть. Ни Людвигу, ни Альберту... И это так и есть.

— Круг Олларов закончился. Варвар бы это признал, но варвары не носят маршальских мундиров.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});