Куда они уходят - Надежда Федотова

– По-моему, он не в себе! – вынес вердикт барон, глядя на Аркадия. Тот ухмыльнулся и покачал головой:

– Нет, старик! Кажется, мы с тобой на поэта-диссидента нарвались… Это же хокку!

– Кто?!

– Не кто, а что, – попытался объяснить вирусолог, продираясь сквозь ветки к указанному неизвестным «другом» Кармен оврагу, – хокку – это такая стихотворная форма. Японские трехстишия.

– Какие?

– Ладно, замнем до поры… – махнул рукой Аркаша. – Так. Иву вижу. Щас вот вылезет какой-нибудь самурай… и устроит нам показательное харакири!

Кармен с нетерпением ерзала на деревянном сиденье и тянула шею, стараясь разглядеть в густых зарослях орешника растворившихся в зеленой листве товарищей. Уже минут пятнадцать, как ушли и все назад не возвращаются! А если что-нибудь случилось? Как это было неосмотрительно с ее стороны – отправить их к человеку, которого она и в глаза-то не видела! Если бы он не дождался их и ушел – это было бы еще ничего… а вдруг задумал что плохое?! С минуту посомневавшись, девушка решительно спрыгнула на землю, накинула поводья на ветку и ринулась следом за своими попутчиками. В какую сторону идти, ей подсказала примятая двумя парами ног высокая трава и кое-где сломанные нижние ветви деревьев. Где-то за неглубоким оврагом слышались знакомые голоса. Кармен воспрянула духом и, перепрыгнув через поваленную, по всей видимости, недавним ураганом старую иву, остановилась.

– Аркадий? – только и сказала она.

– Аркадий-то я Аркадий… – ответил сидящий на пенечке вирусолог. Выражение лица последнего было сложноописуемым…

– Леди, – медленно проговорил Хайден, старательно обмахивающий друга разлапистой веткой. – Вы бы хоть предупредили!

– Но… я… а что случилось?

– Я, конечно, врач… – задумчиво сказал Аркаша, глядя в одну точку. – И я, конечно, много чего видел… А уж после брошенного поместья меня вообще трудно чем-то удивить… Но…

– Сэр, вы только не волнуйтесь.

– А кто волнуется? Кто тут волнуется?! Я волнуюсь?!

– Сэр. – Барон успокаивающе положил руку на плечо вирусолога. – Я с вами.

– Знаю, Хайд. – Ильин тряхнул головой, сделал два глубоких вдоха и посмотрел на переминающуюся с ноги на ногу Кармен уже более или менее адекватным взглядом. – Ну что я могу тебе сказать, Карменсита…

– Он… умер?! – всполошилась девушка.

– Да нет… – махнул рукой медик. – Живее всех живых!

– Тогда он сильно болен, да?

– Да не особенно…

– Говорите же вы толком! – не выдержала темпераментная испанка, топая ножкой. – Что с ним?!

– Не знаю, я не ветеринар… – пожал плечами Аркаша и повернул голову в сторону согбенного ивового ствола. – Эй, как там тебя! Феликс! Обоснуй…

Ветки зашевелились, и из глубокого дупла дерева раздалось:

– Быть может, чтоб не травмировать еще кого-нибудь, мне тут остаться?

– Вылазь! – не терпящим возражений тоном велел Ильин. – Нас можно, а ее – нельзя?! Давай быстро – хвост в диагональ, лапы на линию…

В дупле вздохнули, зашебуршили, и на свет божий показалась покрытая блеклыми желто-оранжевыми перьями голова с опавшим гребнем на макушке. Потом – красная птичья лапа, за ней – вторая. И, наконец, все существо целиком…

– О-ой… – ахнула Кармен, широко раскрыв глаза.

На стволе ивы, виновато поглядывая на общественность, сидела большая птица. Что-то такое несуразное, помесь павлина с попугаем. Только клюв орлиный и размах крыльев как у альбатроса… Цвета неизвестный «друг» был грязно-канареечного. А вид имел помятый и пришибленный…

– Сестра луны, в снегах уснувшей на вершине Фудзи… Увидеть счастлив!

– О, каррамба…

– Ну как? – поинтересовался вирусолог, с сочувствием глядя на вытянувшееся лицо испанки. – Впечатляет?

– Это кто?!

– Понятия не имею. Назвался Феликсом. Жалуется на периодическое стихийное повышение температуры и сломанное крыло… Слушай, Хайден, у вас тут радиационный фон конкретно зашкаливает! То Барбуз, то этот вот страус дефективный…

– Ваш страус, юноша, – с оскорбленным видом щелкнул клювом странный птиц, – он в Африке живет, позвольте вам напомнить! Пред вами – феникс!!

– Ты смотри, аж с ритма соскочил, краевед… – пробормотал Аркаша. – Слушай, не надо ля-ля! Слышал я эту легенду, и ты на феникса похож, как я – на Бэтмена! Скажи, Хайд?

– Не знаю, кто такой Бэтмен, но вынужден с вами согласиться, сэр, – кивнул барон, скептическим взглядом изучая пыхтящий от возмущения древний миф.

– Я – феникс! Феникс я-а-а!!

– О, где ты, – нараспев продекламировал Аркаша, – моя старая кепка с тремя козырьками фасона «антилапша»? Пернатый! Да у тебя мания величия! Кармен, вы как, говорить можете?

– Могу…

– Напомните-ка мне, пожалуйста, как этого вашего феникса в сказках описывали?

– Он прекрасен, как ни одно существо на свете… – пробормотала девушка, – оперенье его сверкает… желтым и алым… глаза его – словно два гиацинта… Не похож!

– Не верите? – нахохлился обиженный псевдомиф, даже перейдя от такого вопиющего недоверия со стихов на прозу. – Хорошо!

Он выпрямился, задрал клюв к небу, по просторам которого с самого раннего утра ветер гонял тучи, и проговорил:

Солнечный путьСнова открой для меня,Хмурое небо!

Ничего не произошло.

Выждав секунд десять, Аркаша ухмыльнулся:

– Ну и? Ладно, страус, не переживай, это сейчас лечат! Могу посоветовать одну неплохую клини… Э?!

Сквозь серые рваные облака просочился золотой солнечный луч. Поначалу тоненькой ниточкой он опустился на примятый гребень чудной птицы, заиграл бликом и вдруг вспыхнул, озарив окруженную деревьями полянку жарким дрожащим светом. Феникс счастливо курлыкнул, расправив большие крылья и, жмурясь, принялся купаться в льющемся сверху водопаде солнечных лучей. Блеклые перья заиграли радужными переливами, гребешок на птичьей голове заполыхал огненной короной…

– Дьос мио! – дрожащим голосом воскликнула Кармен. – Он настоящий! Настоящий!

– Да… – пробормотал вирусолог, – кажется, я тут со всех сторон не прав… Ну и влетели мы, однако, в историю! Хайд, мне точно все это не снится?

– Не уверен, – ответил барон, не в силах оторвать взгляд от сказочного создания. – Но, если вы спите, значит, мы с вами видим один и тот же сон… Сэр? Сэр?!

– Все нормально, Хайд… – Аркаша медленно моргнул, отстраненно наблюдая, как полянка постепенно погружается в знакомую темноту. В ушах зашумело, в правый висок со звоном ударил тяжелый колокол. «Звездец подкрался незаметно», – успел сквозь вспышку боли в голове подумать медик, прежде чем отключиться.

Кошка удивленно муркнула и посмотрела на склонившуюся над котлом хозяйку:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});