Разгром Виктора Суворова - Кейстут Закорецкий

Все остальные двинулись в атаку пешком как пехота. После боя разъезд удалось занять. А потом и перейти через него остаткам 64-й дивизии в количестве всего человек 3000. Но с потерями – терялись пушки, снаряды, люди.

В итоге «семь дней части 64-й стрелковой дивизии, неотмобилизованные и необеспеченные в материально-техническом отношении, вели бои на широком фронте западнее Минска с танковыми дивизиями врага. Противнику был нанесен значительный урон. В свою очередь, и части 64-й дивизии понесли большие потери в людях и боевой технике. Израсходовав все боеприпасы, они отошли: два стрелковых полка отступили на восток севернее Минска, остальные части южнее. После соединения со своими войсками 64-я стрелковая дивизия была пополнена и в последующих боях за боевые подвиги, организованность, дисциплину и примерный порядок одна из первых получила звание 7-й гвардейской» .

Из причин отступления Иовлев указывает:

«Во-первых, непомерно растянутыми участками фронта, приходившимися на долю дивизий и полков, к тому же не обеспеченных боеприпасами … В-третьих, отсутствием организованного войскового и армейского тыла, материально-технического снабжения. Это объяснялось, в частности, нарушением работы минского железнодорожного узла».

Странно, а при чем здесь «минский ж/д узел»? Разве на месте не было складов с боеприпасами? Почему Иовлев надеялся в первую очередь на получение от «своих» складов, которые двигались где-то сзади в эшелонах из-под Смоленска? Раскроем «Атлас мира» издания Ленинград, 1940 г. на карте 15 «Белорусская ССР». И посмотрим расстояния. От ближайшей западной границы с немцами (у Сувалок) до Смоленска 562 км, до Минска – 262 км. С юго-запада из-под Бреста до Минска 337 км. Но 28 июня немцы замкнули кольцо восточнее Минска у Борисова (337 км от Сувалок и 412 из-под Бреста). И эти километры они прошли за 6 дней. Делая в среднем от 60 до 70 км в день. А к 10 июля они оказались у Орши и Могилева (450–500 км от границы). 6 июля немцы заняли и Остров – те же 450 км от границы (с Пруссией). А 9-го взяли Псков (еще 80 км севернее).

Так и вертится сравнение «как нож в масло».

2

Почему же сопротивление оказывалось таким неэффективным? Как показывает пример с 64-й СД, подразделения воевали, пока было чем, и отступали, израсходовав боеприпасы. При этом тыловые службы почему-то не смогли наладить их пополнение. И картина складывается трагичная: люди есть, но стрелять почти нечем, а по большим калибрам часто и не из чего.

Разве западнее Минска не было складов с боеприпасами?

Где-то можно почитать про ситуацию с ними?

Оказывается, можно. Например, в книге Егорова Д.Н. «30 июня 1941. Разгром Западного фронта» (М.: Яуза, 2008. 800 с.).

Примеры из нее по артиллерии и боеприпасам (выделение жирным – мое).

...

Стр. 20: «120-й полк (командир – полковник Н.И. Лопуховский) был полностью укомплектован орудиями и имел на вооружении 24 203-мм английских гаубиц Виккерс Мк VI, но на момент начала боевых действий находился на полигоне в районе Барановичей (у деревни Тартаки) со 120 выстрелами и без средств тяги. На зимних квартирах в Коссово осталось все остальное имущество и боезапас , в том числе 12 новых гаубиц Б-4…; на ж.-д. станции Коссово находилось ещё 6 гаубиц того же типа. Также в Тартаках находился 301-й ГАП БМ РГК, оснащенный гаубицами Б-4. 21 июня окружное руководство изъяло из полка 56 новых тракторов СТЗ и передало их формируемой в Лиде 8-й бригаде ПТО, оставив в 301-м лишь «калек», полученных в 1939 г. из народного хозяйства. В результате с началом боевых действий артиллеристы вынуждены были бросить на полигоне три гаубицы и взорвать более трех тысяч единиц боеприпасов » .

Стр. 52: «Если вспомнить, что Западный фронт к 29 июня 1941 г. потерял 10 окружных и головных, не считая дивизионных, складов, где хранилось более 25 000 железнодорожных вагонов боеприпасов (500 боекомплектов общевойсковой армии), становится немного понятнее, почему при обилии артсистем, в том числе новейших, танковые войска вермахта не были остановлены не только на линии новых укрепрайонов, но и на промежуточных рубежах, и на старой границе, у Минска» .

Стр. 100: « Ожесточенным бомбардировкам немецкой авиации подверглись также железнодорожные пути и узловые станции. Было уничтожено очень много военной техники и имущества (танки, автомашины, тягачи и трактора, разобранные самолеты, боеприпасы, ГСМ) » .

Стр. 118–119: «Один склад боеприпасов на окраине Гродно (их было два: 856-й окружной и 1498-й головной) был частично разбомблен и подожжен, снаряды взрывались или разлетались во все стороны. Но, как вспоминали участники боев, артснабженцы с риском для жизни все же проникали к уцелевшим штабелям и загружались боеприпасами» .

Стр. 161–163: «Выведя из строя на приграничных аэродромах большинство истребителей, подразделения Люфтваффе уничтожили 22 июня значительное число складов горючего и боеприпасов в районах дислокации 3, 10 и 4-й армий, что резко снизило потенциальные возможности советских частей. Дефицит бензина и дизельного топлива осложнил развертывание войск, их снабжение, ограничил свободу маневра. Зафиксирован случай вынужденного использования бензина для заправки дизельных артиллерийских тягачей СТЗ-НАТИ. А.М. Олейник вспоминал: « В автомобилях бензин на исходе, заправщиков нет, многие машины бросают. На железнодорожных путях возле станции Россь обнаружили цистерну со спиртом, заправили бак. Мотор греется, чихает, но едем. По пути из брошенных автомобилей сливаем крохи бензина и разбавляем в баке спирт…

На КП 10-й армии произошел следующий разговор между ее командующим и 1-м заместителем командующего войсками округа генерал-лейтенантом И.В. Болдиным:

«– Насколько мне известно, товарищ Голубев, в вашей армии было достаточно горючего. Куда же оно делось?

– Тут, видимо, вражеская агентура поработала. Уже в первые часы нападения авиация противника произвела налеты на наши склады с горючим. Они и до сих пор горят. На железнодорожных магистралях цистерны с горючим тоже уничтожены».

О том же говорил замполит 13-го мехкорпуса полковой комиссар Н.В. Кириллов с вновь назначенным вместо погибшего в первый день старшего батальонного комиссара А.Б. Давыдова замполитом 31-й танковой дивизии Д.И. Кочетковым: «Что это? – Склады с горючим и боеприпасами взрываются… Это под Вельском. Недавно был сильный налет. Город и сейчас весь в огне. Даже отсюда видно зарево». Из донесения начальника артиллерии Западного фронта Н.А. Клича от 1 июля 1941 г. начальнику ГАУ РККА: «Боевое питание было крайне осложнено отсутствием автотранспорта в частях и автобатальонов в распоряжении фронта. Кроме того, склады № 856, 847, 843, 838 и 454 были взорваны, а железной дорогой было подано войскам только девять транспортов боеприпасов из-за систематических налетов авиации противника». Все склады удалось «привязать» к местности. Четыре из них оказались ОАСами, то есть окружными артскладами: 856-й ОАС (Гродно), 838-й ОАС (Гайновка), 847-й ОАС (Пинск), 843-й ОАС (Бронна Гура). 454-й оказался артскладом 3-го разряда и находился в Верхушино Минской области».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});