Сибирский фронтир (СИ) - Фомичев Сергей

– Тьфу ты, – осерчал от моего упрямства купец. – Ну и почто тебе здесь столько монеты? В наших краях сроду либо пушной за всё расплачиваются, либо записками вексельными, а то просто в долговой книге числятся. Вон у меня в лавке медь и не звенит почти. Берут в долг, расплачиваются мехами. Меха я потом на товар меняю. Так и живём.

– Корабль нужен, оснастка к нему, – упёрся я. – Людей нанять требуется. Это же деньги всё.

– Вот и видно, что ты из России недавно. Там у вас может и привыкли всё за монету покупать, а здесь не так.

Я уже заметил, что тутошние купцы всё больше эмпирики. Каких либо системных знаний по экономике у них нет. Мне же вскормленному на политэкономии и "Незнайке на Луне" всё казалось проще простого.

– Ну, вот смотри, – попробовал я объяснить азы рыночной экономики. – Допустим, я желаю продать хлеб и купить корабль. Я же не буду предлагать корабелам на мену горы хлеба? На кой им столько? А выстраивать длинную цепочку из многих променов больно уж хлопотно. С монетой всё просто. Получаю деньги за свой товар и плачу за тот, что мне нужен.

– Складно у тебя на словах выходит, – он как–то хитро прищурился. – Значит, хочешь корабль купить?

Я кивнул. Данила подлил себе квасу, отхлебнул.

– Значит, думаешь вот так вот, пойти и купить корабль за кучу монет, словно какие–нибудь сапоги в лавке?– он не выдержал и хихикнул.

– Чего же тут смешного? – я сделал слегка обиженный вид. – Как–то ведь промышленные заводят себе корабли.

– А я тебе расскажу как! – завёлся Данила.

– Расскажи.

– Расскажу, – он ещё отпил квасу. – Ватаги мелкие строят корабли сами. Шитики, кочи всякие, но чаще обыкновенные лодки или баты с высоким бортом. Так разрешение получать не нужно. Строят и сами же на них на промысел отправляются. Многие гибнут в море или от цинги во время зимовок. Чем хороши их кораблики, так только тем, что после крушения из обломков и ноевщины всякой, новый собрать можно. Но тебе, как я понимаю, нужен корабль получше. Вроде тех, что большие купцы снаряжают.

– Самый лучший, – кивнул я. – А то и не один.

Подумав, Данила отодвинул квас и вернулся к водке.

– Ну, так вот, слушай, – сказал он выпив. – Прежде всего, нужно найти добрый лес. Казённый тебе никто не уступит, если не подмажешь начальника. А свободно разрешено рубить только вдали от порта. Значит, по зиме отправишься в верховья Охоты или Кухтуя или Ульи, или Урака, или ещё куда, там выберешь подходящие деревья, если сумеешь найти. Заплатишь пошлину, наймёшь людей, срубишь, что выбрал, дашь вылежаться, а как реки вскроются, сплавишь поближе к морю.

– Да уж, – заметил я.

– Это не всё. Начало только. Затем, если шитик тебя не устраивает, следует добыть гвозди, скобы, крючья, прочее железо. А так же канаты, паклю, смолу и всё, что полагается для строительства. Спросишь, где добыть? Я отвечу. Ближе чем в Иркутске ты ничего не найдёшь. Стало быть, везти всё это оттуда надобно. А туда выгоднее, да и легче пушнину возить. Правда, до прошлого года в Якутском завод был железоделательный, но его прикрыли. Да и он всё больше на казённые нужды работал.

Затем нужно нанять мастеров. Хе–хе... думаешь за деньги? Вот и нет. Но с этим проще. Тут их много, корабельщиков–то, а казённой работы не хватает. Все в долгах по уши. Так что за кормёжку и погашение долгов легко наберёшь работных. А должны они и мне в том числе, вот и получается, что монета и здесь тебе не нужна... Правда, чтобы казённого плотника или парусника получить, опять нужно к начальству на поклон топать.

Данила вытащил трубку, набил её табаком и потом долго раскуривал. До сих пор он при мне не курил. Видимо сказывалось выпитое.

– Дальше ещё сложнее, – сказал он, основательно задымив комнату. – Построят, допустим, тебе корабль, но оснащать самому надо. Парусину, канаты, якоря... всё тащить из Иркутска, из Тобольска, а то и из самой России. Опять же, в Охотске ты и медяка не потратишь. Сюда каждый только себе возит или казаки для казны.

Затем нужно сыскать хорошего морехода. Вот это действительно трудно. Про тех, что школу в Нерчинске окончили, вообще молчу – на вес золота. Но и прочих уговорить непросто. Хорошие кормщики все при деле, тем паче многие на Камчатке оседают, ибо оттуда удобнее промышлять. Проще всего служивого выпросить у командира над портом на один вояж. Но в любом случае ты его за пай возьмёшь, никак не за деньги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ну а зверобоев да судовых работников найти легче. Здесь много таких желающих из Бродячей волости Варнакского уезда, а то крепостные на оброке, бывает, сюда добираются. Нанимаются обычно за тот же пай или в счёт долгов и кормёжки. Правда и в долгах они ходят у тех мироедов, с какими ты тягаться собрался.

Опрокинув стопку в глотку, он тряхнул гривой и с хрипом выдохнул.

– Вот так–то вот, а ты "монета, монета..." понял теперь?

Н–да. Мои амбициозные планы собирались увязнуть в неспешном ритме жизни и несовершенстве местной экономики. Данила кругом прав – деньги мало что значат. А тратить на строительство корабля собственные время и силы мне совсем не хотелось.

И как при такой системе можно что–то планировать? Как вычислить из сложной цепочки взаиморасчётов цену корабля и снаряжения? Даже не прикинешь заранее, сколько и чего продать нужно, чтобы корабль построить и людей нанять. А сколько времени всё это займёт? Купцы привыкли всё постепенно, по ходу дела решать. А меня здешняя безмонетная экономика просто обескуражила. Любил я грешным делом наличность. Как–то уверенней себя чувствовал. Нужно что–то – взял да купил. А здесь, как оказалось, всё иначе.

С другой стороны и впрямь кошелёк не поднимешь. Когда там ещё Екатерина надумает ассигнации ввести. Стало быть, всё же придётся заняться пушниной, а я, если честно, и в руках её не держал. Зайца от белки ещё отличу, но хорошего соболя от плохого вряд ли.

– Слушай, – озаботился вдруг Данила. – А как же ты товар подвозить будешь, если сам в море пойдёшь? Это ведь не на лето отойти. Бывает, промышленники и зимуют на чужом берегу, только на следующий год возвращаются. И вообще, чего тебе на промысле делать, если опыта не имеешь? Найми передовщика. Конечно, хорошего и честного тоже не просто сыскать. Но это дело поправимое. Зато сам на берегу останешься. Будешь товар в Охотский возить. Чем плохо?

– Нет, мне самому в море надо. А насчёт товара не беспокойся. Не я так брат мой доставит.

***

Сибирь похмельем не страдает. Это научный факт. То ли воздух здесь особый, то ли суровая жизнь не терпит праздности, но Данила утром выглядел ничуть не помятым. И к ночному разговору он не отнёсся как к пьяному базару, какой не воспринимают всерьёз. Он даже вопроса не задал, мол, не в шутку ли говорили? Сразу к делу перешёл:

– Прежде чем корабль снаряжать нужно разрешение получить на морской промысел, – заметил он за утренним чаем. – Если с начальством у тебя не заладится, тогда и пытаться не стоит.

Я кивнул.

– И кто у нас начальник?

Выяснилось, что всем заправлял майор Афанасий Зыбин. Старый солдат империи, сосланный на её край за какие–то грешки перед властью. Надо же! Ведь скромная по названию должность – командир охотского порта – означала на самом деле правителя всего Дальнего Востока. В наше славное время за подобное назначение претенденты готовы перегрызть горло любому. И ведь грызли, пусть не буквально, а цивилизованно – посредством пули, тротила. Правда пока ещё не завелась здесь рыбная мафия, не процветает крабовое браконьерство, а из ресурсов Тихого океана ценной считалась только пушнина и моржовый зуб. Но ведь и пушнина – товар не последний.

Я уже чистил пёрышки, собираясь посетить острог, когда в разговоре с Данилой совершенно случайно выяснился неприятный нюанс моего положения. По прибытии в Охотск каждый приезжий обязан зарегистрироваться, что я собственно, и собирался проделать в первую очередь. Но оказалось моё пребывание в Охотске не совсем законно. Я порядком сократил географию, прыгнув с Волги прямиком на Байкал, а купцам полагалось отмечаться не только по месту прибытия, но и по дороге, в каждом губернском городе. Брагин во время обучения как–то упустил этот вопрос, он попросту никогда не выбирался за предел родного уезда или Макарьевской ярмарки. И теперь мне грозили неприятности, вздумай я размахивать девственно чистым паспортом.