Поймайте мне колобуса - Джеральд Даррел

Как только я убедился, что это в самом деле животное, ради которого мы проделали столь долгое путешествие, а не какой-нибудь другой из мексиканских кроликов, мы вышли из машины. Тепоринго пискнул – словно кто-то потер воздушный шарик влажным пальцем, только еще пронзительнее,– подпрыгнул вверх, приземлился на той же кочке, оттолкнулся от нее как от трамплина и нырнул в гущу травы. Мы без промедления приступили к работе. Обнесли участок сетью, обошли все кочки, закупоривая выходы из норы тепоринго, затем принялись раскапывать ход, куда он, по нашим расчетам, юркнул. Непривычные к высоте, мы с Диксом и Шепом, чуть что, задыхались. Казалось бы, пустяк – растянуть сеть, а мы сопели, точно дряхлые клячи по пути на бойню. Естественно, мы быстро разуверились в своих способностях копать землю и бросили лопаты, предоставив трем охотникам трудиться одним. А они нс возражали, знай себе помахивали лопатами, и высота им была нипочем. Вот уже набросали целую гору рыхлой, словно пудра, вулканической земли. Однако тепоринго не показывался; видимо, мы прозевали все же какой-то выход, и кролик улизнул.

Я страшно огорчился, видя, что поймать тепоринго таким способом будет вовсе не легко. Тем не менее мы продолжили поиски на склоне, доехали до другого участка, где водились кролики, и снова взялись за работу. Выбрали такую нору, перед которой лежал свежий помет: все-таки больше надежд на то, что подземная обитель не пуста. Затем повторился трудоемкий процесс закупорки всех ходов, какие удалось обнаружить поблизости. И опять – за лопаты.

Пять раз проделали мы эту процедуру, и пять раз впустую. Наконец на шестой раз нам посчастливилось. Один из охотников вдруг издал какой-то нечленораздельный звук, упал на колени, выбросил вперед руки и вытащил из черной ямы молодого, ясноглазого, в высшей степени живого вулканического кролика. Зверек попытался вырваться, потом успокоился и замер в руках у охотника. Уж не шок ли это?.. Мы быстро определили пол – оказалась самка – и бережно поместили пленницу в одну из припасенных нами клеток.

Кролики и зайцы в неволе легко впадают в панику; вообразив, что перед ними враг, они способны с такой силой броситься на деревянную стенку или решетку, что разбиваются насмерть. И я опасался, как бы наш первый тепоринго не отколол такую штуку. Даже приготовил пальто, чтобы накрыть клетку. Однако пленница, очутившись в клетке, ничуть не волновалась и безмятежно созерцала нас. Немного выждав, я осторожно протянул вперед руку и тихо поскреб пальцем проволочную сетку. Как же я был поражен, когда крольчиха, слегка подпрыгнув, затем подошла к сетке и понюхала мой палец! Она вела себя так спокойно, будто мы поймали домашнее животное, а не дикого зверька.

Вечерело, заходящее солнце окрасило могучую снежную шапку Попокатепетля в нежный розовый цвет. Налюбовавшись трофеем, я решил, что лучше отвезти крольчиху в Мехико и посмотреть, как она освоится, прежде чем продолжать отлов. Так мы и поступили.

На обратном пути я поразмыслил над тем, как быть дальше. Если продолжать охоту на такой высоте, от нашей тройки будет мало проку из-за разреженного воздуха. Но ведь тепоринго встречаются и ниже. Пожалуй, самое разумное – прибегнуть к методу, который я успешно применял в других частях света: обратиться к местным жителям. Заедем в несколько деревень у подножия Попокатепетля и предложим приличную цену за каждого здорового кролика. Однако прежде всего надо убедиться, что пойманный нами тепоринго сумеет приспособиться к неволе. Горький опыт научил меня: одно дело – поймать животное, совсем другое – сохранить его.

Возвратившись в городскую квартиру, мы благоговейно поместили клетку с крольчихой на полу посреди гостиной, подстелив большой газетный лист, после чего помчались на рынок и накупили кучу всяких плодов, овощей и зелени. Вернулись с рынка – крольчиха так же спокойна, как в первые минуты после поимки. Мы приготовили ей еду, причем тщательно подсчитывали: столько-то веточек того-то, столько-то листьев того-то, столько-то кусочков яблока и так далее. Строгий учет был нужен, чтобы точно знать, сколько и чего она съест (если съест), чему отдаст предпочтение. Положили корм в клетку, накрыли ее, чтобы зверьку было спокойнее, и вышли.

Отмечая наш первый успех, мы славно пообедали. Вернулись через три часа; я осторожно снял с клетки покрывало и поглядел: съела хоть что-нибудь? Поглядел просто так, ни на что не рассчитывая,– ведь обычно дикому животному после поимки нужно какое-то время, чтобы освоиться, да к тому же корм был совсем необычный для крольчихи. Я не поверил своим глазам, обнаружив, что почти все съедено, кроме одной травы, которая ей, очевидно, не понравилась. Даже яблоко съела, хотя я думал, что она к нему не притронется. Приятно, что и говорить, однако я знал, что нужно выждать еще несколько дней, проверить – не повредит ли новая пища нашему тепоринго, не вызовет ли энтерита или еще какой-нибудь гибельной хвори. Да, но начало-то какое хорошее, даже не верится!

На другой день, оставив крольчиху на попечение Джеки, мы с Диксом и Шепом посетили деревни на нижних склонах Попокатепетля. Деревень было много, но только в двух местах колонии тепоринго находились, так сказать, в пределах досягаемости. Мы переговорили с деревенскими старостами, объяснили, что нам нужно, и предложили очень высокую, по местным меркам, плату за каждого неповрежденного тепоринго. Затем снабдили старост клетками и обещали, что через два дня приедем снова.

Два дня я не спускал с крольчихи глаз – нет ли признаков тревоги или недомогания? Но пленница вела себя спокойно и с явным наслаждением уписывала чуть ли не все, что ей предлагали. Я всей душой надеялся, что жители двух деревень добьются успеха, ведь наше пребывание в Мексике подходило к концу, и, хотя цель экспедиции в общем-то достигнута, от одной крольчихи проку мало. Нужно отловить столько, сколько предусмотрено разрешением, то есть десять экземпляров, да чтобы было не меньше четырех самцов. Тогда можно рассчитывать на приплод.

Убедившись на деле, как трудно добыть тепоринго, я мысленно поставил крест на другом виде, который нам разрешили отловить,– все равно времени не хватит. Речь шла, как вы помните, о толстоклювом попугае. Но пока мы выжидали два дня перед тем, как снова ехать в деревню, нам на голову свалилось нежданное счастье. Мне рассказали про один зоомагазин на окраине города, и, хотя я знал, что власти строго следят за тем, чтобы никто не продавал охраняемых законом животных, стоило посмотреть, чем богата эта лавка. И как же я обрадовался, когда в одной из клеток увидел три пары толстоклювых попугаев! Пестрые, шумливые, в глазах озорство, и все перышки на месте. Поторговавшись, я приобрел все три пары и с торжеством доставил домой. Птицы были чудесные, совершенно здоровые, молодые, и Шеп не мог на них налюбоваться.

Ничего не скажешь, хороши и удивительно легко нам достались, однако у меня не шла из головы проблема тепоринго. Одного поймали – вот будет досадно, если до отъезда больше не получим! Ведь тогда придется везти крольчиху обратно и выпускать на волю, вся экспедиция насмарку.

Шли дни, мы регулярно навещали обе деревни, и нам регулярно докладывали, что стараются, копают, да только никого поймать не могут. Я им охотно верил. Оставалось лишь повысить обещанное вознаграждение до астрономических размеров – пусть материальный стимул придаст им силы копать снова и снова, невзирая на неудачи. Сам я после каждой неудачной поездки все больше падал духом.

Но вот в один прекрасный день фортуна как будто повернулась к нам лицом. Мы отправились за город для очередной проверки и, въехав на пыльную главную улицу деревни Паррас, по сияющему лицу и жестам выскочившего нам навстречу старосты сразу поняли, что лед тронулся. Он провел нас через дом во двор, и в оставленных нами клетках мы увидели трех тепоринго. Все живы-здоровы и сидят смирнехонько на месте, словно плен их трогал так же мало, как и нашу первую узницу. Мы осторожно извлекли их, чтобы определить пол, и моя радость слегка померкла, потому что все три оказались самками. Ладно, четыре крольчихи лучше, чем ни одной! Мы рассчитались с ликующим старостой и повезли их в город. На пробу поместили двух тепоринго в одну клетку, но у них оказался склочный нрав, пришлось всех держать порознь.

Три новые крольчихи привыкли к необычному корму так же быстро, как и первая. Прекрасно, однако меня тревожило, что время на исходе, через несколько дней Шепу вылетать на Джерси с нашей добычей, а у нас, как говорится, не выполнен план по тепоринго. И, что хуже всего, нет самца. Следом за Шепом и всем остальным придет пора собираться в дорогу, чтобы поспеть в Веракрус на пароход, и тогда уж нам будет не до лова вулканических кроликов. Мы стали объезжать деревни каждый день, соблазняя жителей фантастическими суммами, и они старались изо всех сил, однако тепоринго упорно не давались им в руки.