Принцесса в академии. Суженый - Варя Медная

— К тому же честная, — добавила я и указала на Жмутса. — Этот человек неоднократно воровал ее идеи, а неделю назад совершил самую возмутительную низость: присвоил авторство мечтирисов!

Над толпой пронеслись шепотки, собравшиеся переглядывались. О мечтирисах слышали если не все, то почти все, такой они произвели фурор. Вокруг Жмутса образовалось свободное пространство, если не считать стражников. Да и те умудрялись держать его, одновременно отодвинувшись как можно дальше. На хозяина «Цветолюкса» посыпались неприязненные взгляды. Какая-то девочка кинула в него недоеденный бесконечный леденец. Конфета прилипла к сюртуку, и без того пребывающему в плачевном состоянии. Попытки его отодрать привели к образованию дыры.

Возмущение, прилюдное разоблачение, да и наверняка понимание, что терять уже нечего, придали мошеннику сил и наглости. Он выплюнул шейный платок и закричал:

— Ложь! — потом оттолкнул стражника и крутанулся, оглядывая площадь и тыча наугад в толпу: — Лжец, и ты лгунья! Вы все лжецы! Мечтирисы мои! И марсипеты тоже! Каждый жалкий цветок в этом городишке принадлежит теперь мне!

— Да забирай, — брезгливо обронила мадам. — За идею держится тот, у кого она одна. На свете еще множество прекрасных сочетаний, только и ждущих того, чтобы я их нашла.

— Если кто и заслуживает звания королевского цветочника, то это мадам Гортензия, — сказал Озриэль, откашлявшись, и наши взгляды встретились.

— С этим еще предстоит разобраться, — кивнул Амброзий Высокий. — Обвинения в адрес сего господина очень серьезные и требуют тщательного расследования.

Мне его подход нравился куда больше, чем полевой суд первого советника.

— Кто вообще назначил тебя главным? — закричала мадам Лилит, почувствовав, что теряет последние крупицы власти, и выбила книгу из рук старика, но тут же снова очутилась в стальном кольце объятий Эола Свирепого. Великан переместил ее под мышку, а второй рукой для верности сгреб Глюттона Медоречивого.

Дядя и племянница пару раз взбрыкнули и оставили попытки. Зато принялись переругиваться друг с другом, каждый со своей стороны.

Что-то щекотнуло запястье.

— Магнус! — обрадовалась я.

Паук пристроился браслетом на моей руке, как в былые времена.

— Ты держалась молодцом, Ливи. Как и ты, Кен.

Вновь окруженная друзьями, я почувствовала себя гораздо увереннее.

— Мои! Все до единого мои! — продолжал тем временем надрываться Жмутс, уворачиваясь от кляпа. — А он их испортил!

— О ком вы? — удивился Амброзий Высокий, в котором все и впрямь признали лидера. Произошло это как-то естественно, хотя, в отличие от мадам Лилит и Марсия, он не красовался и не пытался давить авторитетом.

— Наверное, обо мне, — раздался знакомый голос, от которого мое сердце подпрыгнуло. Мадам Гортензия тоже дернулась и обернулась вместе со всеми. К месту действия быстро шел мужчина в зеленой суконной куртке, штанах из кусочков кожи, с обоймой лекарственных пузырьков на поясе и трехдневной щетиной на лице. В руках он нес нечто, напоминающее петлю, усеянную белыми комками. Люди несведущие ни за что не признали бы в нем эльфа. Но это вне всякого сомнения был он.

— Профессор Робин! — радостно крикнула я.

ГЛАВА 14,

в которой восстанавливается честное имя мадам Гортензии

Меня поддержало еще несколько голосов, принадлежавших студентам Принсфорда. Профессора травоведения любили все, несмотря на непростой характер и привычку отлынивать от занятий (а может, во многом благодаря ей).

Глаза мадам Гортензии радостно сверкнули, а губы шевельнулись, сложившись в его имя, но вслух от волнения не вырвалось ни звука. Эльф коротко улыбнулся мне и группе поддержки из Принсфорда, задержал нежный взгляд на мадам и сосредоточился на помосте.

— Сир Высокий, — произнес он, сопроводив приветствие почтительным поклоном.

Принц ответил не менее учтиво. Наверное, они познакомились в Академии, где сир Высокий, по слухам, теперь тоже преподает.

— Да, именно о нем и говорил! — вмешался Жмутс.

— Вы можете пояснить, что имеет в виду, этот человек? — вопрос адресовался Робину, но хозяин «Цветолюкса» вновь влез с ответом.

— Эльф, которого вы видите, обманом втерся ко мне в доверие и буквально навязал рецепт марсипетов. Он заранее знал, что случится, и…

— Не вы ли минуту назад говорили, что заслуга их изобретения — целиком и полностью ваша? — вскинул брови пожилой принц.

— Да, но…

Некоторые сами роют себе яму, прыгают в нее, а потом упрекают оставшихся наверху за то, что те их вовремя не остановили.

Запутавшись в показаниях и сообразив, что загнал себя в угол, Жмутс вернулся к первоначальной тактике и принялся щедро осыпать обвинениями и оскорблениями всех подряд. За что и получил увесистый тычок локтем от румяной торговки. Тощий хозяин «Цветолюкса» от этого едва не переломился и умолк, затравленно глядя на нее.

Робин в полемику не вступал, спокойно дожидаясь, пока утихнет возня. Когда порядок восстановился, он продолжил ровным голосом:

— Несколько дней назад я действительно пришел к этому человеку, но не с той целью, о которой он заявляет. — Слова вызвали удивление, поэтому Робин пояснил: — Стоящая перед вами женщина, мадам Гортензия, — когда эльф произнес ее имя, гномка покраснела как девочка, — была помещена под стражу по ложному обвинению с его стороны. Я испробовал все легальные способы, чтобы добиться ее освобождения или хотя бы увидеться с ней, но все напрасно. Тогда-то я и обратился к оболгавшему ее мерзавцу и попросил отозвать обвинения. Он сделал вид, что согласился, но выдвинул условия…

Кулаки мадам Гортензии гневно сжались, я видела, что ее разрывают противоречивые чувства: презрение к Жмутсу, досада, оттого что Робину пришлось пойти на сделку с врагом, и смущенная радость, ведь эльф сделал это ради нее. Она-то терзалась в последние дни, не получая от него вестей, а Робин пытался вызволить ее из заключения.

— И о чем же он попросил? — не выдержал кто-то в наступившей паузе.

Глаза Робина и мадам встретились.

— Рецепты моих цветов, — догадалась гномка и фыркнула.

Эльф бросил на нее извиняющийся взгляд:

— Прости, пришлось раскрыть ему секрет огуречных примул и сонной лаванды.

Названные им цветы были из числа простейших. Робин не мог этого не знать. Наверняка поэтому и выбрал их. Но для Жмутса и такая малость была недостижима, он умеет пользоваться лишь готовым, а все попытки создать что-то свое заканчивались в лучшем случае посредственно.

Мадам сделала жест, мол, какие пустяки, и эльф продолжил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});