Наш грешный мир - Ольга Володарская

Дальше – хуже. Димасик сначала уехал в Гурзуф. Один, без Кати. А когда вернулся, снял квартиру, чтобы не с мамой жить. И снова даже не посоветовался с любимой девушкой. Просто переехал и через неделю сообщил об этом той, которая считала его своим женихом. Еще через месяц Димася предложил сделать паузу в отношениях.

Катя оскорбилась и гордо ушла. Точнее, осталась там же, где и была, но жениха отпустила. Думала, перебесится и вернется. Ждала этого. Плакала, переживала, но не сомневалась в счастливом финале их любовной истории. Ей казалось, что только она видит в очкастом недотепе с прилипшими к рукам рыбьими чешуйками прекрасного принца. Новые знакомцы не знают, каким он был и, возможно, остался бы, не пристрой его Катин папа на хорошее место и не уговори на операцию…

Но Катя не дождалась возвращения… своего Джедая!

Димася не просто так взял паузу – у него уже завязались новые отношения. Не зная, как все сложится, он не хотел окончательно расставаться с Катей. Всегда нужно иметь запасной вариант. Узнав о сопернице, она сама его бросила. И попросила отца сделать так, чтоб Диму выгнали с работы. Но Александр Глебович напомнил дочери о порядочности. Будь выше этого, сказал он. И простил остатки долга несостоявшемуся зятю.

Катерина очень переживала. Но старалась не показывать своих эмоций. На людях вела себя как обычно. Пожалуй, только отец знал, насколько ей тяжело. И не зная, как облегчить страдания дочери, пытался свести ее с Костей Борисовым… И не только после разрыва с Димасей! После него у Кати было еще несколько любовей. Трижды она собиралась замуж, но до алтаря так ни разу и не дошла. Костя, как самый близкий друг семьи Бердник, всегда ее поддерживал. Больше по-дружески, но без попытки перевести отношения на другой уровень все же не обошлось. Борисов как-то попытался поцеловать девушку. Не в щечку, а по-настоящему. Она его оттолкнула. На следующий день оба сделали вид, будто ничего не произошло.

Александр Глебович поражался упрямству дочери. Она категорически не желала видеть в Борисове мужчину. А между тем он был более чем достойным кандидатом на роль мужа. Здоров как бык, прекрасно образован, симпатичен, хорошо устроен. Когда Катю бросил последний жених (тьфу, тьфу, тьфу, крайний), ей исполнилось тридцать восемь. Александр Глебович мысленно давал дочери год, чтобы отойти от разрыва. А по истечении этого срока, как он надеялся, Катя с Костей поженятся, а еще через годик Катя родит ему внука. Поздновато для первенца, но что поделать, если на мужиков не везет, а потомство заводить хочется только в законном браке.

Но Катя за Константина не вышла. И внуков Александру Глебовичу не подарила. В принципе, родить она и сейчас могла. Как и взять чадо на воспитание, но папа умер в прошлом году. Скоропостижно. Занемог, слег и через двое суток отошел в мир иной. Перед кончиной, которую предчувствовал, позвал Катю и Костю и сказал прямым текстом о том, что желает видеть их парой:

– При жизни не дождался этого, так хоть после смерти порадуюсь за вас.

– Ты же не веришь в загробную жизнь, – напомнила Катя. – Поэтому если хочешь выдать меня замуж, борись. Обещаю, как только ты поднимешься на ноги, я отправлюсь под венец с тем, кого назовешь.

– Я ухожу, дочка. Увы… Но оставляю тебя на Костю. Он надежный человек. И если ты ему позволишь, он сделает тебя счастливой.

Катя знала, что не сделает. Потому что между ними нет чувств. В счастье без любви она не верила. А брак по дружбе заключать не хотела. Но отец выразил свое желание видеть Катю и Костю вместе так, будто огласил свою последнюю волю. А через несколько часов умер.

* * *

В дверь снова постучали.

– Костя, я же сказала, через пять минут выйду, – крикнула Катя. Она успела только халат скинуть да достать белье.

– Это Симон, – услышала она. – Хотел сообщить, что ухожу, а во сколько вернусь, пока не знаю. Быть может, утром.

Катя снова накинула халат и, затянув пояс, открыла дверь.

Племянник стоял на пороге. Одет по-спортивному, за плечами рюкзак.

– В поход собрался? – поинтересовалась Катя.

– Почти.

– Что это значит?

– Намечается вылазка за город. У одного парня из нашей компании дача в шестидесяти километрах от Москвы. Решили там затусить. Шашлык-машлык, дискотека, баня, если удастся затопить…

– Кто везет? – Катя лично знала двух приятелей Симона: один ей нравился, а второй категорически нет. Оба имели машины, и племянник катался то с одним, то с другим.

– РЖД. Если успею на последнюю электричку, то вернусь сегодня.

– Незачем шарахаться ночами, останься ночевать на даче.

– Как скажешь, начальник.

– И не забудь позвонить. Отмазки из разряда «села батарея» не проконают. Я тебе подарила внешний аккумулятор.

– А себе блатной словарь? – хмыкнул племяш. – По фене ботать начала?

– Симон, я не шучу.

– Понял, понял… – Парень поднял руки, демонстрируя покорность. – Я буду хорошим мальчиком, обещаю.

– Деньги нужны?

– Ты думаешь, я поэтому к тебе постучал? Из-за денег? Нет, спасибо. На мясо, винишко и билет на электричку у меня бабки найдутся.

Катерина кивнула и хотела закрыть дверь, но Симон придержал створку.

– Я забыл еще кое-что сказать… – Тетка вопросительно на него воззрилась. – Я извиняюсь… – пробормотал Симон.

– Не слышу.

– Кать, хватит, а?

– Повтори предыдущую фразу, пожалуйста.

– Я извиняюсь, – нервно выдохнул Симон.

Он не умел просить прощения. Если кого-то обижал, то, остыв, просто делал вид, что ничего не было – ни оскорблений, ни последующей ругани. И точно так же вел себя, когда задевали его. Катя, если чувствовала свою неправоту, готова была ее признать, а племянник нет.

Вчера они рассорились из-за того, что Симон сунул нос туда, куда не следовало. Он решил дать тетке совет. Как будто его просили. И ладно бы совет дельный, к примеру, как снизить налоги или установить бесплатный антивирус (парень хорошо разбирался в компах: чинил и «чистил» их для Кати), но племянник решил научить ее строить отношения. Они сидели перед телевизором в гостиной, смотрели какой-то фильм о поздней любви, и Симон выдал:

– Не бери пример с героини.

– Почему же?

– Она много лет отвергает того, кто ее любит и, как ей кажется, не подходит ей, ради мифического мужчины-мечты.

– Но все же встречает его.

– Да, но это кино. В фильмах проститутки находят миллионеров, зачуханные домохозяйки обаятельных авантюристов, больные – здоровых, готовых отдать им почку… А в жизни все не так происходит. В реальности героиня прождала бы принца всю жизнь, а когда поняла, что он так и не появится, бросилась бы к этому соседскому пекарю, что таскал ей свежие булки чуть не двадцать лет. Только он к этому моменту, как вчерашняя сдоба, не только остыл, но и зачерствел.

– Разберусь без сопливых, – нахмурилась Катя, прекрасно понимая, что племянник намекает на Борисова.

Тот хоть и ходил в женихах, но не был допущен к телу. Пусть в глазах окружающих Катя и Костя стали парой, но на самом деле по-прежнему оставались друзьями. И Симон, живший с теткой под одной крышей, знал, что между ними нет ничего интимного. Даже поцелуев.

– Кать, не дури. Костя – хороший мужик. Сколько его можно в подвешенном состоянии держать?

– Не лезь в мою жизнь, – процедила Катя и добавила: – Мальчишка!

– Мне двадцать четыре, я взрослый дядя! – засмеялся племянник.

– И ты все еще живешь с теткой, – хотела добавить «из милости», но сдержалась. – Так что… как говорила героиня Муравьевой в известном фильме: «Не учите меня жить, лучше помогите материально!»

– С материальным у тебя и так все в порядке, а вот мыслишь как малолетняя глупышка.

Это было уже слишком! Катя посоветовала племяннику заткнуться и ушла к себе.

…Симон появился в доме после похорон папы. Катина двоюродная сестра приехала скорбеть вместе с сыном. Она была матерью-одиночкой, тянула Симона всю жизнь одна. А тот вырос мальчиком пусть и неплохим, но сложным. Вечно вылетал из школ из-за шалостей, которые расценивались педагогами как хулиганство. И из института поперли. Прикололся над деканом. Отчислили. Хотя подавал такие надежды… Потом была армия и годичное «хождение по мукам», иначе говоря, временным рабочим местам. В их небольшом городе было всего два института: гуманитарный, из которого Симона выперли, и высшее военное училище, куда ему из-за уже сложившейся репутации вход был заказан. А профессию получать надо.

Катя сама не поняла, как дала себя убедить в том, что племянник должен пока пожить у нее. Когда папа умер, она не в себе была. Да и одиночество пугало. А квартира огромная, не жалко, если одну из комнат займет родственник, который, как предполагалось, попробует поступить в какой-нибудь столичный вуз.

Надо сказать, Симон ее не напрягал. Более того, даже помогал чем мог. И денег не просил. Она сама начала ему их давать после одного случая…