Рыночное общество как игра с нулевой суммой - Леонид Пронский

Таким образом, к середине XIX века в экономической мысли, опиравшейся на эклектическое учение Адама Смита, сформировались и обострились новые противоречия, дававшие основания для развития сразу нескольких противоположных друг другу теорий и доктрин. Если физиократы резко противопоставили друг другу производство богатства и обмен им, то ученики и последователи Адама Смита к этой антитезе добавили еще, с одной стороны, противоположность между производством богатства и его распределением (Рикардо и Маркс), а, с другой, – противоположность между производством богатства и его потреблением (Мальтус и Сисмонди).

И задачу разрешения (синтеза и примирения) всех этих противоречащих друг другу подходов взял на себя другой систематизирующий британский ум – Дж. Ст. Милль, чей учебник по политической экономии заменил (и затмил) книгу Смита, став на долгие годы новой Библией экономистов. Даже само строение миллевского учебника отражало состояние экономической мысли того времени. Его книга – «Основы политической экономии с некоторыми приложениями их к социальной философии» (1848 г.) – была разделена на пять частей, в трех первых из которых «последовательно» рассматривались Производство, Распределение и Обмен, а в двух оставшихся – вопросы «Экономического прогресса» и «Правительственного влияния».

Таким образом, Милль нашел место всем и всех «примирил» под одной обложкой своей знаменитой книги. Но и это его примирение было во многом столь же внешним и эклектическим, как и у его предшественника Адама Смита.

4. От Джона Стюарта Милля до Альфреда Маршалла

Следующим фундаментальным противоречием экономической мысли, расколовшим всех экономистов конца XIX – начала XX века на два противостоящих друг другу лагеря, стало противоречие, вскрытое ими в основном экономическом понятии, впервые введенном еще тем же Адамом Смитом, – в понятии стоимости.

Представители «классической» экономической мысли – от Смита до Милля – были склонны трактовать это понятие исключительно в затратном («трудовом») духе. Стоимость любой вещи для них – это то, чего нам стоит добыть (произвести) эту вещь. И им никогда не приходило в голову, что стоимость (ценность) вещи можно рассматривать и измерять не только со стороны ее производителей, но также и со стороны потребителей данной вещи. Во всяком случае, у них нигде не заметно даже и попыток мыслить в этом направлении.

Поэтому, когда в конце XIX века сразу трое ученых – англичанин Стенли Джевонс (1835—1882), австриец Карл Менгер (1840—1921) и швейцарец Леон Вальрас (1834—1910) – выступили почти одновременно с изложением такой новой теории, это произвело настоящий переворот в самих основах экономической мысли.

Вскоре однако выяснилось, что еще за двадцать лет до публикации их работ ту же самую теорию детально развил и опубликовал немецкий ученый Герман Госсен (1810—1858), но тогда его работа не привлекла ничьего внимания. Теперь же, наряду с «классической» стала бурно развиваться и новая, «неклассическая» экономическая теория, которая впоследствии получила название маржиналистской (от английского слова marginal – крайний, предельный). Другое ее название – теория предельной полезности.

Однако это название, как это часто и бывает, было дано ей не по ее существенному, а по чисто формальному признаку, который состоял в том, что если классики оперировали в своих вычислениях больше всего средними (усредненными) оценками, то маржиналисты стали оперировать в основном крайними, предельными. Но принципиальное различие между двумя этими противоположными направлениями экономической мысли состоит вовсе не в их математических приемах, а в том, что классики исходили из трудовой (затратной) теории оценки экономических благ, а маржиналисты стали исходить из их потребительной (потребительской) оценки.

Но последние, конечно, предложили также и оригинальный метод измерения потребительной ценности (у них – «полезности») экономических благ. Этот метод основан на психологическом (физиологическом) факте насыщаемости любой потребности человека (или животного). Любая вещь кажется человеку (или животному) очень ценной, пока его потребность в ней не удовлетворена, но эта ее ценность для него начинает стремительно снижаться в его глазах по мере удовлетворения потребности в ней. И за пределами насыщения потребности ценность вещи переходит уже и в свою противоположность – возникает отвращение к дальнейшему ее потреблению. Аналогично, и потребительная ценность любой вещи уменьшается по мере увеличения обеспеченности потребителей этой вещью, то есть – по мере увеличения натурального количества этой вещи по отношению к потребности в ней. Это положение и было названо «Первым законом Госсена».

При этом очевидно, что именно так и оценивает на самом деле ценность всех благ в экономике реальный рынок, который, словно барометр, показывает нам относительно каждой вещи – больше или меньше потребного в ней представлено в каждый данный момент к продаже. Рынок ведет себя точно так же, как ведут себя наши потребности. Он выступает по отношению предложению вещей как представитель совокупной потребности всего (рыночного) общества. Только эта потребность на рынке всегда опосредована деньгами и потому выступает там не в своей натуральной форме, а в форме совокупного платежеспособного спроса. Индикаторами же избытка или недостатка различных вещей на рынке по отношению к этому спросу являются их (денежные) цены. Теория предельной полезности, таким образом, предлагает ясную и простую математическую модель, описывающую поведение реального рынка. Она хорошо объясняет, почему и как на рынке изменяются цены.

Но она не может все же объяснить нам, как и почему они там устанавливаются. И она ничего не может сказать относительно пределов изменяемости цен. Ведь ясно же, что цены не могут быть ни сколь угодно высокими, ни сколь угодно низкими – существуют естественные пределы того и другого. И вот для объяснения этих естественных пределов теория предельной полезности как раз ничего предложить и не может.

Поэтому представители классической экономической теории поначалу оценили эту новую теорию резко отрицательно. Она казалась им субъективистской, основанной на психологических понятиях и оценках, несовместимых с объективным научным подходом. Но потом они, в общем, примирились с ней и включили ее в арсенал своих методов исследования рынка. В настоящее время существует уже даже и некий перекос в использовании этих подходов.

И задачу полного теоретического примирения этих двух противоположных подходов взял на себя опять-таки выдающийся британский ум, каковым явился на сей раз англичанин Альфред Маршалл. Его новый учебник – «Экономикс», – написанный им в конце XIX века (в 1890 г.) стал уже новой (новейшей) Библией для экономистов ХХ века.

5. Альфред Маршалл и «неоклассики»

Так же, как и Адам Смит, и Дж. Ст. Милль, Альфред Маршалл сам не предложил ни одной новой идеи, но он синтезировал в некоторое единство разные и противоположные концепции, развитые до него, и изложил их в пухлом учебнике, освещавшем практически все основные вопросы экономической науки и практики того времени. И в частности, ему удалось объединить классический, трудовой подход к объяснению процессов ценообразования, представленный впервые в работах Рикардо, с потребительным подходом, разработанным представителями теории предельной полезности. При этом, с помощью рикардианского («затратного») подхода Маршалл объяснял предложение товаров на рынке, а с помощью «полезностного» подхода он объяснял поведение рыночного спроса.

Таким образом, основными понятиями в его теории стали понятия Спроса и Предложения (рассматриваемые, впрочем, в самой середине его учебника, который по традиции, начинает с вопросов производства и потребления богатства). И поэтому теория Маршалла, стала первой систематической теорией уже полностью рыночного общества, каковым и действительно стало к тому времени западноевропейское общество в целом и британское общество, в особенности.

Однако в основе теории Маршалла лежит одно очень трудно замечаемое, но очень важное недоразумение, постоянно ускользающее от внимания как ее многочисленных апологетов, так и ее немногочисленных критиков. Это недоразумение состоит в подмене понятий спроса и объема продаж.