Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стройся, уроды! – прокричал злой сержант.
Нас не надо было подгонять, мы были и так рады поскорее вернуться в здание, потому что мы продрогли до костей на этом морозе, и сил больше находиться на улице у нас не осталось.
Заведя нас обратно в спортивный зал, дежурный офицер разбил всех призывников на новые группы по пятьдесят человек.
– Группа один будет спать на четвертом этаже в комнате четыреста десять, группа два будет спать в четыреста одиннадцатой комнате, группа три будет… Разговорчики в строю! Вы что спать не хотите?
Такая же процедура пересчета всех призывников с криками и армейским матом повторилась уже на четвертом этаже перед комнатой отдыха. Матерщинник-офицер никак не хотел отпускать нас спать. Непривычные к армейским порядкам молодые люди, в добавок не отличавшиеся хорошим воспитанием, постоянно выводили офицера из себя. Но строгий капитан никак не хотел уступать призывникам и несмотря на поздний час старался проучить строптивых призывников. После любого разговора в строю перекличка начиналась заново.
– А можно нескромный вопрос? – обратился к офицеру один из призывников.
– Во-первых, в армии нет нескромным вопросов! Вопросы в армии бывают двух типов – албанские и квадратные. Во-вторых, не «можно», а «разрешите обратиться, товарищ капитан».
– А когда мы пойдем спать, товарищ капитан?
– А вот когда я решу, тогда и пойдете. – заметно повысив голос ответил офицер.
Перекличка начиналась заново. До уставших призывников наконец начинало доходить, что тут они полностью зависят от старших по званию. И волей не волей придется слушаться людей с погонами и лычками. Так в молодых ребятах вырабатывали покорность, без которой невозможна армия.
Наконец, полпервого ночи нашу группу загнали в небольшую комнату, где нам предстояло спать. В комнате не было света. Какое-то подобие кроватей – деревянные ящики прямоугольной формы стояли в три ряда плотно друг другу. Никаких подушек, никаких матрацев и одеял, никакого постельного белья и прикроватных тумбочек. Вместо подушек такие же деревянные ящики в виде треугольной призмы. Нельзя выйти в туалет, нельзя умыться перед сном и почистить зубы. Я попытался как-нибудь приспособиться к этим жестким нарам, свернувшись калачиком и согревая руки теплым воздухом изо рта. Большинство окон в комнате было разбито, поэтому температура в помещении стояла такая же, как и на улице, т.е. еще холоднее, чем в спортивном зале днем. Одна надежда, что скоро мы своим дыханием хоть немного согреем помещение. Несколько ребят решилось снять обувь и едкий запах грязных носков, которые не менялись неделю, распространился на всю комнату.
– Фу, блядь! Вот воняет-то! – разнеслось по комнате. – Сволочи! За кого они нас считают? Мы что в тюрьме?!
– Кому это тут не спится?! – грозно прикрикнул офицер, который уже собирался закрыть дверь в комнату. – Еще одно слово и вся комната будет спать стоя! Всем отбой!
Входная дверь захлопнулась, послышался лязг ключа в замке и щелчок, комната погрузилась в кромешную тьму. Ветер запел свою песню, играя на осколках окон. Все, что нам осталось в этой комнате, – это темно-синее небо в окнах, звезды и черные контуры многоэтажек, за которыми, совсем рядом, находился и мой родной дом. В десяти минутах ходьбы от ОСП находятся сейчас мои родители и сестры. Почему-то мне представилось, что они сейчас все сидят и пьют горячий чай. Хоть кому-то сейчас на свете тепло! Наверное, всей семьей обсуждают мой призыв и, конечно, переживают за меня. Больше всех расстроена моя мама. Она так не хотела меня отпускать, так плакала! Я никогда еще не видел ее такой расстроенной! Я никогда не забуду эти глаза, полные горя и отчаянья! Когда я теперь снова увижу свою родню? Впереди еще целый год!
Закутавшись в мастерку от спортивного костюма, я попытался уснуть. Сделать это было не просто и не только из-за сильного холода. Солдат в помещении было много. И не всем хотелось спать. То тут, то там, был слышен шепот. О чем говорили – было не различить, но инстинктивно слух напрягался, и это мешало уснуть.
– Парни, вы что еще ненаговорились за день? Вам что хочется всю ночь стоя провести? Дайте поспать, уроды! – делали замечания таким болтунам. Но через несколько минут шептания возникали уже в другом углу.
Вскоре дверь в комнату открылась, и зашел наш офицер.
– Подъем! Не хотите спать, будете у меня всю ночь стоять! Подъем, я сказал!
– Товарищ майор, мы больше не будем! Ну, товарищ майор!
– Это мое последнее китайское предупреждение, – сжалился офицер – еще одно слово и пойдете на улицу территорию убирать!
Шептания постепенно прекратились и я уснул. Но сон был очень коротким, потому что уже в пять утра нас разбудил этот ненавистный офицер. На сборном пункте одновременно находились сотни призывников, а уборная комната на этаже была одна, рассчитанная максимум на десять человек. Чтобы каждый призывник мог хотя бы пять минут потратить на утренний туалет, приходилось очень рано устраивать подъем. Толкаясь и отпихиваясь, солдаты ютились у умывальников по десять-двенадцать человек, пытаясь хотя бы почистить зубы. После чего следовала очередная проверка, а затем спортзал, завтрак, новые купцы, коллективный поход на улицу в туалет и долгие беседы в ожидании, когда тебя заберут, наконец, в армию.
Так прошли еще одни сутки на ОСП. Еще один тяжелый день, постоянное чувство голода и недосыпание, крики офицеров и сержантов, жгучий холод и безуспешные попытки согреться. День тянулся бесконечно долго. Казалось, что никому нет дела до меня, никогда меня с пересыльного пункта не заберут.
За день в спортивный зал приходило много разных купцов в красивых армейских формах. Были коренастые и накаченные десантники в зеленой полевой форме и тельняшках, с краповыми беретами и множеством разных орденов и медалей на груди. Были матросы Черноморского флота. Высоченные бравые ребята в черных шинелях и бескозырках. Суровый взгляд, стройная осанка, четкие и уверенные движения, звонкий командирский голос – казалось, каждый новый военный был крупнее и красивее предыдущего. Толпа грязных и уставших оборванцев с восхищением смотрела на их форму и мечтала когда-нибудь выглядеть также. Я тоже хотел как можно скорее уехать с пересыльного, но никто из купцов не хотел брать меня в свою команду. Часть призывников убывала с пересыльного, но на их место привозили новых со всей области. К исходу вторых суток на ОСП я так и остался в команде номер восемьдесят.
Глава 3. Купцы
На третий день у нас сложилась уже своя небольшая компания таких же, как я, неприкаянных и никому не нужных призывников. Сходив на обед, мы продолжали ютиться на подоконнике.
– Когда же нас заберут уже в армию? – задавался Володя Прядкин вопросом, который нас всех также сильно волновал. – Не могу я уже больше здесь! Завтра будет неделя, как я тут мерзну!
– А почему тебя на выходные не отпустили домой?
– Потому что я из области, мне далеко до дома добираться.
– А где и кем ты хотел бы служить? – поддержал разговор Борисов.
– Ну не знаю. Вообще, я фельдшер, хочу в армии быть врачом, может быть в военном госпитале где-нибудь служить, набираться опыта.
– А ты кем хочешь быть? Какое у тебя образование? – поинтересовался я у совсем еще молоденького парнишки Саши Иванова.
– У меня экономическое образование, я колледж окончил по специальности «менеджер». Хочу после армии получить высшее образование.
– Боюсь, нашей армии экономисты особенно не нужны. Может быть, у тебя есть водительские права? Или какие-нибудь другие таланты, пригодные для российской армии?
– Ну, не знаю…
– Чем ты увлекаешься по жизни? Хобби есть?
– Музыку люблю. Электронную и инструментальную. Жан-Мишель Жарр, Китаро, нравится Кенни Джи, оркестр Поля Мориа, Вангелис. Такого плана музыку люблю слушать.
– А ты что, Дим, слушаешь? – стал я доставать своими расспросами Борисова.
– А я ничего не слушаю. За день в Депо так наработаешься, что сил нет ни на что. Привезут вагон какой-нибудь убитый, вся проводка сгнившая, ничего не работает. И ты весь день лазаешь, лазаешь по всему вагону, прозваниваешь цепи. А там же ведь напряжение и ответственность какая!
– Так у тебя должен быть специальный допуск для таких работ?
– Все у меня есть! Знаешь сколько я уже вагонов восстановил?! О! Меня даже наш бригадир в армию не хотел отпускать. В военкомат ходил к комиссару, просил не забирать. Но там же все решают деньги. Зато он меня ждет из армии, место для меня оставил.
– А ты, Женек, что приуныл? – обратился я к худощавому и нескладному парнишке с большими грустными глазами, который все время сидел рядом с нами и почти никогда ничего не говорил.
– Мы с ним вместе работали, – перебил меня Борисов – мы с Женьком в одном чушке учились. С детства друг друга знаем. И работали в одном депо, только я занимался силовой проводкой внутри вагона, а он восстановлением проводки радио и прочей слаботочкой.
- Дар Безликого Бога - Евгений Михайлов - Русская современная проза
- Свирепые сердца. Рассказ-воспоминание о службе на военном корабле в г. Балтийске - Евгений Воробьев - Русская современная проза
- Армия глазами солдата - С. Вориднук - Русская современная проза
- Будь как дома, путник. Сборник рассказов - Алекс Седьмовский - Русская современная проза
- Надежда - Вера Толоконникова - Русская современная проза
- Прямой эфир (сборник) - Коллектив авторов - Русская современная проза
- Я за тобой вернусь - Саша Шурупов - Русская современная проза
- Цикл полной луны. Новеллы - Андрей Мацко - Русская современная проза
- Путешествие по жизни мужчин - Елена Потапова - Русская современная проза
- Пять синхронных срезов (механизм разрушения). Книга вторая - Татьяна Норкина - Русская современная проза