Вирус лжи - Алла Полянская

– Гадюшник этот…

Генка брезгливо поморщился от запаха перегара, мочи и еще чего-то мерзкого – этот запах был везде, лестничная клетка пропиталась им. Между этажами сидела стайка детей, передавая друг другу сигарету, как индейцы, курящие трубку мира. Генка бывал здесь и раньше, и жильцы этого дома всегда вызывали у него негодование и брезгливость. Он считал, что Олег ошибся, купив здесь квартиру, но переубедить приятеля до сих пор не смог – больше всего на свете Олег ценил личное пространство, а никакая съемная квартира не давала ему этого ощущения. И хотя в его доме постоянно происходили разные неприятные вещи, за бронированной дверью своей крохотной квартирки, за стенами со звукоизоляцией Олег все равно чувствовал свое личное пространство. И пусть звуки из коридора проникали к нему в дом, это было не так важно. Генка этого не понимал, но они с Олегом давно научились уважать причуды друг друга, а потому он промолчал даже тогда, когда в коридоре им встретился какой-то абсолютно пьяный мужик, попытавшийся зачем-то напасть на них, но не удержался на ногах и кубарем полетел с лестницы, а компания подростков хрипло загоготала. Генка не знал, что было хуже – вот эти пьяные поползновения или серые дети на грязной лестнице, передающие друг другу косячок. Дети, которые и детьми-то не выглядели.

– Хорошо хоть твоя квартира рядом с дверью на лестницу…

– Что? – Олег зашарил по карманам в поисках ключей. – Ага, нашел…

– Ничего. – Генка взял у него из рук ключи и отпер замки. – Заходи, не стой, вонища в коридоре ужасная. Хотел бы я знать, как можно находиться в твоем коридоре дольше минуты.

Олег словно и не слышал ничего. Аккуратно поставил ботинки в обувной шкафчик, куртку повесил на плечики – что-то поистине страшное должно было произойти, чтобы он просто разбросал свои вещи. И, видимо, этот день еще не настал.

В квартире было тихо и уютно. Конечно, мебель не годилась для такой маленькой комнаты, но Генка свое мнение не высказывал – другой мебели у Олега и быть не могло.

– Я поставлю еду в холодильник и сделаю тебе чай, а ты давай ныряй в постель, сейчас порошок выпьешь и завтра будешь как новый. – Генка включил чайник и распотрошил пакетик с лекарствами. – Ага, сто пятьдесят граммов теплой воды…

Олег запихнул одежду в стиральную машинку и включил программу с сушкой. Душ его не освежил. Он сделал воду погорячее, чтобы унять дрожь, сотрясающую его, но холод словно вырвался на свободу из многолетней тюрьмы, и Олег поспешно вытерся, надел чистую одежду и побрел в комнату, где беспощадный Генка уже ждал его со стаканом какого-то пойла, остро пахнущего лимоном.

– Пей лекарство, а это вот чай, выпьешь, когда остынет, а твой нектар поставлю на пол, он открыт, будешь себе наливать, тебе надо много пить, вот и пей. – Генка вздохнул. – Ладно, я в офис, но все равно на связи, звони, если что, и телефон держи рядом, я тоже буду звонить. Где запасные ключи?

– В серванте, в супнице, – ответил Олег, залпом выпив лекарство. – А зачем тебе?

– Вдруг приеду, а ты спишь, тебя не добудиться же. – Генка сунул связку ключей в карман. – Все, лежи, я сам за собой закрою.

Дверь закрылась, щелкнул замок, и Олег порадовался, что Генка взял ключи – двигаться не хотелось совсем, все тело одолела ломота. Олег плотно укутался в одеяло, но сон не шел. Перед глазами вдруг возникла та программа, которую он задумал написать, и она была такой логичной, такой совершенной, что Олегу захотелось поскорее записать ее.

И вот он уже внутри: исследует уровни, возможности, переходит от одного узла к другому. И понимает, что записывать ему не надо, он и есть эта самая программа, она внутри его… Или он внутри программы?

Да какая разница.

* * *

Диана пекла пироги.

Она любила печь, когда ей надо было что-то обдумать. На этот раз Диана размышляла об очень важном – она придумывала идеальное убийство. Такое убийство, чтобы никому и в голову не пришло заподозрить убийцу.

Но в любом убийстве всегда есть нюансы, а с появлением электронных девайсов граждане получили шпиона, следящего за ними день и ночь, и все эти моменты надо обойти и обставить дело как самоубийство или несчастный случай. Или просто – инфаркт у человека или прочая какая напасть, мало ли.

Диана добавила в тесто бренди и, помешивая, всыпала ванильный сахар. Корицу она не любила, по ее мнению, единственная выпечка, в которой корица была уместна, – это классический яблочный штрудель, а штрудель Диана не пекла – из-за корицы. И теперь, помешивая шоколадное тесто, она придумывала убийство, представляла до мелочей. Убитого было совсем не жаль – все знали, что он негодяй и мошенник, что расширяло круг подозреваемых многократно, и все равно хотелось все обставить так, чтобы об убийстве никто и не подумал.

Вообще-то большинство убийств не отличаются утонченностью. Обычно это результат эмоций, пьяных конфликтов – или обдуманное решение, но плохо обдуманное. Диане такие убийства не нравились – грубо, грязно, никакого полета фантазии.

– Или просто сшибу его угнанным грузовиком, до чего надоел мне этот мерзавец.

Жертва вызывала стойкую антипатию, и смерть в данном случае будет очень на пользу.

Зазвонил телефон, и Диана, наскоро сполоснув руки, схватила аппарат.

– Тетя Дина, есть вопрос.

Это Алинка, любимая племянница, а по сути – вторая дочь. Иногда Диане казалось, что взаимопонимание у них с Алиной идеальное, тогда как родная дочь Наташа зачастую относилась к затеям матери скептически.

– Давай.

– Скажи мне, тест на беременность – точная штука?

Сердце Дианы радостно екнуло.

– Достаточно точная, но лучше, конечно, УЗИ.

Алина помолчала, потом послышался вздох.

– За что я тебя ценю, так это за то, что ты никогда не взрываешься вопросами, но ответов ждешь обязательно. Две полоски, блин, – и я точно не бурундук, а значит…

– Ася, это не так плохо…

– Просто сейчас не планировали. – Алина снова вздохнула. – Даньке еще не говорила, по-тихому купила тест, и на тебе!

– Ася, это же здорово! – Диана вытерла руки и пошла в комнату – разговор лучше вести сидя в кресле, что ж стоять посреди засыпанной мукой кухни, когда такие новости. – Дети – это замечательно, а твой муж производит впечатление адекватного человека, так что ты вряд ли окажешься одна.

Она-то понимала, что дело не в этом, но хотела позволить племяннице самой сказать, что на самом деле ее тревожит.

– Тетя Дина, а что, если у меня не получится стать нормальной матерью? Если из меня выйдет такой же моральный урод, как твоя сестрица?

Диана засмеялась. Она знала племянницу и понимала ее тревоги. И была рада тому, что Алина обратилась к ней.

– Ты же моя девочка, при чем тут твоя мать? – Диана фыркнула. – Ты даже вишневый пирог печешь так, как я, так что и мать из тебя получится отличная, не переживай об этом.

– Мне надо было это услышать. – Алина засмеялась, как показалось Диане, сквозь слезы. – Тетя Дина, я тебя люблю, знаешь?

– И я люблю тебя, детка. – Диана почувствовала, как вдруг защипало в глазах. – Сходи на УЗИ и потом уже обрадуй Данилку. Вы будете прекрасными родителями, я в этом абсолютно уверена.

Алина шмыгнула носом – так и есть, плачет.

– Тетя Дина, мы к тебе в гости приедем.

– Обязательно приезжайте, что ж тут ехать-то, фигня.

Убийство сложилось в голове как пазл. Вот же он, идеальный способ устранения негодяя, и никто никогда не догадается! А въедливому сыщику можно дать щелчок в нос.

Поговорив с племянницей, Диана пошла на кухню печь пирог и продумывать детали. Кое-кому оставалось жить считаные часы, и это было отлично.

Потому что в издательстве уже ждали новую книгу.

2

Скандал разгорался все сильнее. Казалось, даже стены старого дома начинают вибрировать от голосов, звучащих на высокой истеричной ноте. Высокие потолки усиливали звук, и Олег поморщился – сегодня соседские склоки мешали ему особенно, потому что температура, терзавшая его всю ночь, к утру только усилилась, тело болело от ломоты – грипп, конечно, в этом Олег уже не сомневался. Сомневался он только в том, что сможет вылечиться в центре коллективного помешательства. Звукоизоляция, установленная прежним хозяином квартиры, обычно хорошо глушит звуки, но бывают дни, когда ее недостаточно.

И сегодня именно такой день.

Олега и раньше напрягали постоянные ссоры между соседями, напрягали настолько, что он предпочел не знакомиться ни с кем, тем более что приходил к себе только ночевать, но сегодня он остался дома, потому что поймал грипп, и звуки скандала доставляли ему физическую боль – в голове пульсировал каждый удар сердца, многократно усиленный звуками извне.

Вот что-то с грохотом ударилось о его дверь, крики стали истошными: вопили женщины, кричали мужчины, орали дети, и Олегу казалось, что за дверью бушует бестиарий и единственный островок чего-то нормального – его квартира.