Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откинувшись на подлокотник кресла и пристроив ноги на низкой деревянной скамейке, всадник6 Марк Петроний Урбик с неодобрением разглядывал фреску на стене, изображавшую похищение Европы Зевсом. Картины, служившие сомнительным украшением трех других стен, продолжали повествование о похождениях любвеобильного бога, соблазнившего страстную Леду, пролившегося золотым дождем в узилище непорочной Данаи и ставшего причиной страданий несчастной Ио.
Фрески, дворик и сам дом с каменной бычьей головой на фронтоне, стоявший посередине извилистой улицы Пекарей, приобрел для Петрония его старший брат Гай. Поскольку сам Петроний в то время еще находился в Александрии, Гай, а вернее его жена, благородная Аррунция, взяли на себя хлопоты по улаживанию всех юридических формальностей, приведению дома в порядок, приобретению мебели и слуг.
Однако, несмотря на участие добросердечных родственников, поселившись впервые за свою жизнь в собственном жилище, Петроний скоро обнаружил, что множество мелких хозяйственных забот требуют его постоянного внимания. Хозяйственные счета не желали оплачиваться сами собой. Немногочисленные домочадцы то и дело взывали к авторитету патрона в разрешении своих споров и мелочных дрязг. Ни одно, даже самое мелочное и ничтожное дело казалось не в состоянии было разрешиться без его деятельного участия.
Мысли об всех этих бесконечных хлопотах угнетали молодого всадника даже больше, чем мысли о неопределенности собственного будущего. Ведь еще недавно, ему казалось, что его жизнь имеет некое высокое предназначение и наполнена смыслом. Теперь же, вернувшись после четырехлетнего отсутствия в Рим, Петроний вдруг обнаружил, что никакого особенного смысла, за исключением этих самых повседневных забот, в его жизни не осталось.
– Ты прав господин, эти фрески никуда не годятся. Они неприличны и отличаются исключительно дурным вкусом.
Петроний повернул голову и обнаружил, что над креслом возвышается его вольноотпущенник и управляющий Иосиф. Это был иудей средних лет, весьма мрачного вида, с крупным, перебитым в давней драке носом. Буйная рыжая борода удивительным образом гармонировала с черными, будто лишенными зрачков глазами. Такая же черная спутанная шевелюра, наполовину скрывала его изломанные как у борца уши. Сбитые костяшки длинных цепких пальцев были покрыты множеством мелких шрамов.
Подобная внешность, не слишком подходящая для должности почтенного римского дворецкого, как нельзя лучше соответствовала тому сомнительному и опасному образу жизни, который Иосиф вел в родном Иерусалиме. Следствием одного из эпизодов его бурной карьеры стало знакомство иудея с Марком Петронием Урбиком и необходимость спешно покинуть родину в качестве вначале раба, а затем вольноотпущенника молодого римского всадника.
Способности Иосифа, его богатый опыт и знание им местных обычаев пришлись, как нельзя более кстати для работы, которую Петроний выполнял в Сирии и Александрии. В короткое время из случайного попутчика иудей превратился в его постоянного и доверенного напарника. Когда же Петронию пришло, наконец, время возвращаться в Рим, обстоятельства сами собою сложились так, что Иосиф отправился вместе с ним.
– Пришел чтобы поговорить о живописи?
Равнодушный тон иудея не ввел Петрония в заблуждение. Если всаднику хватило нескольких дней нынешнего тихого существования, чтобы погрузиться в бездонную пучину самой черной меланхолии, то Иосиф, кажется, был вполне доволен произошедшими в его жизни переменами. Иудей с таким энтузиазмом взялся за исполнение обязанностей дворецкого, эконома и управляющего, что Петроний уже не раз пожалел о прихотливом зигзаге судьбы, наградившей его подобным компаньоном.
Возложив на себя обязанности управляющего, Иосиф исполнял их с тем же рвением, с каким преследовал фанатичных ревнителей, на извилистых переулках Офлы7. И, едва ли не с первого дня после возвращения, иудей, с упорством стенобитного тарана, пытался склонить патрона к заботам о переустройстве дома.
– Боюсь, для разговора о живописи у нас сейчас нет времени, господин. Гость, которого ты ожидал прибыл. Но если, если уж ты заговорил о фресках и некоторых других вещах в доме, которые требуют безотлагательной переделки, то рад сообщить, что я нашел подходящего человека. – Иудей все-таки не обманул ожиданий всадника. – Его зовут Фуфий Матвей. Он опытный подрядчик. Год назад делал ремонт у нашего соседа Ветурия Иоанна, и тот остался доволен результатами.
– Ты хочешь, чтобы наш дом выглядел как дом пекаря? – Петроний не для того держал оборону с момента своего возвращения в Рим, чтобы сдаться так просто.
– Сейчас наш дом выглядит как приемная дешевого лупанария,8 – парировал иудей. – Что до Ветурия, то он не пекарь, а владелец трех кораблей, которые возят зерно из Египта. И мельницы на Яникуле. Не считая собственности в Этрурии и Пицене. Достойный человек, с хорошим вкусом.
Петроний вздохнул. Решил, что этого недостаточно и воздел руки к небу.
– Иосиф ты, хоть представляешь, что такое ремонт? Это сырая штукатурка, битый щебень, грязь и тучи пыли. Ты хочешь, чтобы наш дом превратился в руины? Довольно того, что весь город выглядит как строительный котлован.
– О городе пусть заботятся другие. Меня же волнует наше собственное жилище. Ибо, если не принять безотлагательных мер, боюсь придет день и дом наш рухнет, как рухнули стены Иерихонские. Ремонт, это дело, которое нужно сделать один раз и навсегда о нем забыть. И рано или поздно за него все равно придется взяться. Промедлением, господин, ты лишь откладываешь неизбежное. Подобно тому, как нерадивый пастух, в страхе перед наказанием, не спешит доложить хозяину о потерянном стаде, хоть и знает, что с каждым днем его наказание будет лишь горше.
– Надеюсь мне позволено еще немного помедлить? – поинтересовался Петроний с язвительным смирением. – Один день наши стены простоят? Мой друг Лоллий заслужил толику моего гостеприимства.
Луций Лоллий Лонгин, который дожидался хозяина дома в атрии, был посланцем из прошлой жизни, что так внезапно оборвалась четыре года назад.
– Конечно господин. Нет нужды менять планы, – покладисто согласился вольноотпущенник и, прежде чем Петроний успел перевести дух, мстительно добавил: – Я взял на себя смелость договориться о встрече с подрядчиком на завтра. Так что, если у тебя, господин, нет возражений и иных планов, мы могли бы приступить к этому делу, сколь тягостному, столь же и необходимому.
Некоторое время Марк Петроний молча сверлил управляющего взглядом. Как ни неприятно ему было это признавать, всадник понимал, что управляющий прав по крайней мере в одном: он не сможет вечно держать оборону. Все выигранные им до сего времени словесные баталии не более чем арьергардные бои, никак не способные изменить исхода заранее проигранной кампании. Чувствуя себя Цезарем, отдающим приказ о форсировании Рубикона, Петроний обреченно махнул
- Жозефина и Наполеон. Император «под каблуком» Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский - Историческая проза
- Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Дорога в 1000 ли - Станислав Петрович Федотов - Историческая проза / Исторические приключения
- Слон императора - Тим Северин - Историческая проза
- «Если», 2006 № 05 - Журнал «Если» - Периодические издания
- Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин - Исторический детектив
- Чисто английское убийство - Сирил Хейр - Классический детектив
- Испытание невиновностью - Агата Кристи - Классический детектив
- Что знает дождь - Елена Лабрус - Периодические издания / Современные любовные романы / Эротика