Невыносимый - Аляска Ангелини

Полные красные губы, идеальные белые зубы. На ней черно–серебристый свитер и шарф в тон через плечо. Небольшое декольте все же открывает, насколько пышной кажется ее грудь. Мне даже не нужно смотреть дальше. Я и так могу догадаться, что у нее прекрасная фигура. Изгибы в форме песочных часов и красивые бедра. А ее попка…

Я убираю фото, пресекая подобные мысли, и возвращаюсь к бумагам. Психиатрическая больница, в которой она находится сейчас, держит ее на препаратах. Если моя информация верна, она может прекратить принимать их на свое усмотрение. Учитывая, что я сам отказался от препаратов, то нет необходимости заставлять ее продолжать пить таблетки. Но первые 72 часа после окончания приема станут адом. Именно столько времени потребуется, чтобы организм очистил себя от дряни, которой ее пичкают. После этого нужно быть еще более осторожным. Она быстро сломается, и я должен буду находиться рядом, чтобы поймать ее, расшевелить, и снова поставить на ноги. Черт, неправильно. Но я не могу исключить эту часть. Удовлетворение, которое я получаю, возвращая им их силу, имеет две причины. Во–первых, я наслаждаюсь красивым сражением. Во–вторых, это показывает мне, с чем я сталкиваюсь.

Вместе с медицинскими записями я нахожу свидетельство о рождении, свидетельство о браке, и карту социального страхования. Последнее, что я нахожу, это список агентств, которым она предложила продать свой дом. Меня притягивают фотографии дома, и я начинаю просматривать каждую.

Двухэтажное поместье выглядит изумительно. Стены увешаны семейными фотографиями. По центру большой гостиной деревянный стол, который не раз играл роль центра досуга в семье. Комната маленькой девочки, отделана в розовых и светло–зеленых тонах. Родительская спальня с белыми стенами и красно–золотым одеялом на кровати. Множество подушек у изголовья с маленькими кисточками по краям. Огромная картина пары ангелов наполнена оттенками и цветами, которые идеально дополняют комнату.

Я разворачиваюсь на стуле, и тянусь к своему компьютеру. Найти список агентств не составляет никакого труда. Делая это, я сохраняю картинку ее спальни и отправляю Джейми.

"Мне нужна точно такая же кровать, тумбочки, стол, и картина на стене. Код — красный".

Я отправляю сообщение, и вытираю испарину с лица, которая успела образоваться на лбу. Не уверен от чего я так нервничаю, то ли от битвы, которая мне предстоит, то ли от того, что понимаю, насколько это может быть опасно. Диана не вернется в свою прежнюю комнату просто так, но это нужно сделать. Она может и дальше держаться за воспоминания о тех, кого любила, но она сбежала от всего, что может напомнить ей о них. Это не может продолжаться. Пока она не встретиться лицом к лицу с тем, от чего бежит, она никогда не исцелится. Это только начало — фитиль, который приведет к взрыву, если его поджечь.

Глава 2

Диана

— Как вы?

Я сижу на своем обычном месте, когда доктор Вентори берет в руки мою историю болезни, не сводя с меня при этом глаз. Он среднего возраста, волосы на его голове уже почти не растут, но глядя на него, внутри зарождается чувство спокойствия. Я замечаю на его лице улыбку, и ловлю себя на мысли, что и сама в последнее время довольно часто улыбаюсь, хотя и терпеть не могу это делать. Моя улыбка не бывает настоящей.

— Великолепно. Есть, чем заняться. Подыскиваю работу в новом районе.

— Ясно.

Он царапает что–то на бумаге, и осматривает комнату. Книжный шкаф в углу и стол с четырьмя стульями рядом. На доске около шкафа приклеены несколько красочных рисунков, которые дети нарисовали пальцами. Я переворачиваюсь на бок, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. И так каждый день с тех пор, как я здесь. Кейли нравилось рисовать пальцами. Ее рисунок индюшки на День Благодарения целый год висел на холодильнике, прежде чем я решилась его снять. Ронни заставил ее нарисовать валентинку из множества сердечек, чтобы заменить рисунок.

— Какие именно вакансии вы просматривали?

Хоть я и просмотрела объявления, мой мозг абсолютно не воспринял информацию.

— Я искала в местных газетах. Как я уже говорила, я была писателем. Я могла бы попробовать себя в репортерстве. По описанию, мне подходит.

— Как думаете, вы будете счастливы, работая в этой сфере?

Мисти подготовила меня к таким вопросам, научила, что нужно говорить, если я хочу выбраться отсюда. Она пробыла здесь почти полгода. Тогда, они пошли на большой риск, отпустив ее. Но я нахожусь здесь уже три недели, и будь я проклята, если пробуду здесь еще столько же.

— Работа с людьми должна мне помочь. Я провела слишком много времени наедине с собой. Я поняла, что если хочу выбрать отсюда, мне нужно находить с людьми общий язык. Это долгий процесс. Я не ожидаю, что излечусь от депрессии за одну ночь, но с лекарствами и знаниями, которые получила здесь, мне кажется, у меня есть все шансы снова стать счастливой. Особенно, если я и дальше собираюсь приходить на встречи. Это правда. Меня окружала тьма, но сейчас мне гораздо лучше.

Он снова что–то записывает, а поднимая голову, начинает улыбаться.

— Я искренне надеюсь, что вы воспользуетесь шансом, который вам предоставляют. Я бы не хотел видеть вас в подобном месте… или где–то похуже. Вам нужно повидаться с Мелани. Я займусь подготовкой ваших документов на выписку, — он встает. — Я выпишу вам рецепт. Надеюсь, вы будете следовать всем рекомендациям.

Я оказываюсь на ногах раньше, чем осознаю это.

— Непременно. Спасибо, доктор Вентори.

Да, мне придется купить все эти таблетки, но не стоит переживать по поводу того, что я стану их принимать. То счастье, которое якобы несут эти пилюли, не имеет ни малейшего права на существование. И хотя мне действительно немного лучше, я знаю, что все это не на самом деле, а я хочу контролировать свой разум полностью. К чему бы меня это не привело.

Я протягиваю руку, и мы обмениваемся рукопожатием. Я уже собрала свои вещи. Все, что остается сделать — это взять сумку и выбраться отсюда. Конечно же, если подготовка документов не займет весь день.

Мисти отходит от стойки регистрации, чтобы встретить меня.

— Что сказали?

Я смотрю на нее через плечо, улыбаясь на этот раз по–настоящему.

— У меня получилось. Я сматываюсь отсюда.

Она раскидывает руки, чтобы обнять меня.

— Ты собираешься это сделать? Собираешься к нему?

 Закатываю глаза и продолжаю идти.

— Еще не уверена.

Правда заключается в том, что мне не нужна никакая помощь, чтобы свести счеты с жизнью. Не на самом деле. Но, если говорить откровенно, то в прошлый раз мне так и не удалось это сделать. Я слишком истощена. Я хочу побыть одна. Хочу уединиться. Может, если я вернусь домой…

От одной мысли, что я вновь войду в ту дверь, мне становится не по себе. Я не уверена, что смогу сделать это.

— Если я когда–нибудь выберусь отсюда, то я пойду к нему, — продолжает она. — Я слышала, что он ведет наблюдение и лично убеждается в том, что ты вернулась к праотцам. В этот раз у тебя должно получиться, Диана. Ты снова сможешь увидеть свою крошку.

Я замедляю шаг, чувствуя злость от того, что у нее возникла сама мысль упомянуть Кейли вслух.

— Может так и сделаю. Я…

— Ты передумала? — перебивает она. — Мы говорили об этом. Ты сказала мне, что точно хочешь сделать это. Если это правда, то у тебя не должно возникать вопросов. Хватайся за эту возможность. А он сам обо всем позаботится.

Разве я передумала? Нет, скорее всего, это действие таблеток, на которые они меня подсадили.

— Конечно, нет. Просто перед тем, как покончить со всем этим, нужно сделать некоторые вещи. Кто он вообще такой? Как мне узнать, могу ли я доверять ему?

Мою руку окутывает тепло, когда она вцепляется в нее, останавливаясь.

— Я слышала о Господине из надежного источника. От подруги, с которой познакомилась на встречах. Она никогда бы мне не соврала. Она ходила к нему. Хоть Джози и изменила свое решение в конце, она сказала, что если я не могу решиться, то пойти к нему — это лучшее, что можно придумать. Я сглупила, когда не послушала ее. Почему ты думаешь, я здесь? — она сильнее сжимает мою руку. — Не думай, Диана. Если ты этого хочешь, иди к нему.

Ее настойчивость и какое–то странное предчувствие, заставляют меня кивнуть головой. Как только она скрывается из виду, меня окутывает чувство беспокойства. Я все еще хочу этого? Я знаю, что хочу быть со своей семьей, но сейчас? Сегодня? А что, если это не сработает? Что если я обречена вернуться сюда, и провести здесь еще несколько месяцев? Или даже больше?

Я толкаю дверь и вхожу в комнату, забирая свою небольшую сумку. В этот раз все получится. Выбор огромный. Яд? Боже, ну почему я так боюсь пистолетов? Может, если я заставлю его спустить курок… Сделает ли он это? От того, что я попрошу, мне больно не будет. В конце концов, он не против наблюдать за всем этим. Но быть больным вуайеристом и убийцей — абсолютно разные вещи.