Русалья неделя - Елена Воздвиженская

не помогало.

Деревенские стали шарахаться прочь от Акулины, сторониться её, а ну как заразная она. Но на них Акулина не держала за то зла, понимала, что правы они, а таких мук, что испытывала сама, она и врагу не пожелала бы. Каждое движение причиняло девушке боль. Зато мачеха хорошела на глазах, щёки заиграли свежим румянцем, а формы округлились.

И вот однажды решила Акулина навсегда уйти из дома родительского. Собрала она с вечера нехитрый провиант в котомку, и рано утром, пока отец с мачехой ещё спали, вышла из избы, и пошла прочь из деревни, в ту сторону, где вставало солнце. Долго она шла, ни день и не два, пока не дошла наконец до невысоких гор, что тянулись далёко, докуда хватало взгляда. К тому времени хлеб у неё закончился, и питалась она травами, ягодами да кореньями. Давно уже не попадалось ей на пути чистой воды и Акулине очень хотелось пить. И тут увидела она, как у подножия одного холма бьёт родник со свежей, прозрачной водой.

Припала девушка к воде, напилась и умылась, а когда поднялась, то почувствовала, что не болят больше её лицо и руки – коросты с них вмиг отпали. Не веря своим глазам, Акулина принялась омывать в роднике ноги и тело, и прямо на глазах коросты исчезали, и вскоре всё тело её стало прежним. Не веря своему чудесному исцелению, Акулина заплакала от счастья, и поклонилась роднику:

– Спасибо тебе, батюшка-родник!

Отдохнув в тени деревьев, коих росло тут великое множество, решила Акулина остаться здесь до утра, а утром отправиться дальше, пока не дойдёт до какой нибудь деревни, где можно будет наняться в работницы. Только сейчас разглядела Акулина как прекрасна эта долина у подножия гор, пышным цветом цвели тут всяческие цветы, сочные зелёные травы в пояс качались под ветром, на деревьях росли плоды, словно кто-то ухаживал за ними.

И вот ночью слышит Акулина шёпот, будто зовёт её кто. Испугалась она, смотрит тихонько кругом – а нет никого. Кто же это? Спряталась она за дерево и слушает. А голос и говорит:

– Не бойся, Акулина, не сделаю я тебе зла. Всё знаю я, кто ты и откуда, и как жила. А болезнь твою на тебя мачеха наслала, накормила тебя околдованным пирогом, твою красоту себе забрала. Не успокоится она, пока тебя со свету не сживёт, но научу я тебя как дальше быть. А пока спи, спи…

Подуло на Акулину сладким ветром и смежились веки её. Уснула она крепким сном, каким уж давно не спала. А на рассвете пробудилась и стала думать, кто же с нею ночью говорил? Нешто во сне всё привиделось? И тут вдруг разверзлась гора, открыв огромный свой рот, и распахнула глаза на морщинистом лице-склоне:

– Ну что, Акулина, исцелил мой родник твою хворь?

Страшно перепугалась девушка, но из почтения поклонилась горе и ответила, вся дрожа :

– Исцелил, спасибо тебе.

– Место это святое, – молвила гора, и повеяло от дыхания её тем самым сладким благоухающим ветром, от которого уснула Акулина ночью.

– Давно жил тут святой старец, что держал строгий пост и молился денно и нощно. Было тут в те времена вовсе не так, как нынче. Ели сухие росли да камни лежали. Но по молитвам старца даровал Господь благодать этой земле, расцвела она, ожила, а из подножия моего забил этот родник. Видишь во-о-он тот высокий камень? Под тем камнем старец покоится.

С той поры редко ступала здесь нога человека. А всё потому, что земля эта злосердечному не покажется. Мимо пройдёт и увидит лишь те самые сухие ели, что росли сто лет назад. А ты, видать, девушка хорошая, оттого и пустил тебя старец на свою поляну и мои уста отверз. Слышала, поди, что и горы могут заговорить, коли нужный час придёт?

И гора улыбнулась.

– Что же посоветуешь ты мне, Матушка-гора? – спросила Акулина, – Как мне дальше жить?

– Жить как жила, Бога не забывать, людей любить, добро творить, землю родную уважать. Мало нынче тех, кто землю уважает, кто кланяется ей как ты, благодарит за дары.

Посватается к тебе парень хороший. И отец твой долго жить будет, внукам радоваться. А для мачехи твоей есть у меня подарочек. Наломай-ка ты веток вон с той берёзы, да в баню подложи, как мачеха станет париться. Вам от этого веника ничего не будет, а она своё получит. И для тебя, Акулинушка, есть у меня подарок. Возьми там, у родника. И ступай назад, домой.

Закрыла гора глаза и рот-расщелину, а Акулина низко горе поклонилась и пошла к роднику. Видит она, а в воде переливается что-то разными цветами. Взяла. А это бусы самоцветные, из разных каменьев сложенные. Залюбуешься, до чего красивые. Нарвала Акулина веток с берёзы, в благодарность перевязала белый ствол её своей лентой красной, да в обратный путь с лёгким сердцем тронулась.

Несколько дней шла она и вскоре на закате дня показались вдали огни родной деревни. Отец обрадовался, что дочь нашлась, обнимает её, плачет и смеётся. Дивится тому, что излечилась она. А мачеха коршуном глядит, того и гляди испепелит взглядом. На другой день пир собрали, гостей созвали. А на вечер баню истопили. И подложила Акулина тот веничек мачехе, когда та париться пошла. Вот ушла мачеха и нет её. Ждут-пождут, нет. Стали в дверь стучать. Не отзывается. Принялись толкать – не отпирается. Что такое? Решили окно ломать. И лишь только сломали, как вылетела из бани огромная, чёрная, как смоль, карга. Закаркала громко и унеслась прочь. Тут и дверь в баню сама по себе отворилась. А в бане-то никого…

Стали жить вдвоём Акулина с отцом. А по осени посватался к ней парень добрый, хозяйственный да с лица пригожий. Свадьбу сыграли. Зажили семьёй. Дед с внуками нянчился, сказки им рассказывал долгими зимними вечерами. Жили они все долго и счастливо, а бусы те самоцветные Акулина носила, не снимая, до конца своих дней, и всегда помнила и благодарила старца и Живую гору.

Олёнка и Водяной

Известно, что у каждой реки, у каждого озера и даже болотца махонького хозяин свой имеется, Водяной то бишь.

Имелся он и на Дёмкином озере. Так в деревне народ говорил, а он врать не станет. Прозвали то озеро Дёмкиным оттого, что давным-давно утонул в нём парнишка по имени Демьян. Молодой совсем, годов двадцати от роду. И что самое интересное, тело его так и не нашли, хотя утонул он у людей на глазах. Сколь не ныряли мужики, сколь баграми не шерудили озеро, поднимая со дна ил и муть, так и не достали Демьяна. Вот уж точно «как в воду канул»…

Бабки местные своё задумали, так и так, мол, надо каравай по воде пустить, утопленничек на хлебушок-то и всплывёт. Так и сделали, терять всё равно нечего. Испекли каравай в избе Демьяна, воткнули в него горящую церковную свечу, и пустили в озеро. Плавал-плавал каравай кругами, да и встал в самом центре озера.

– Там, там надо искать, – кричат старухи.

Опять мужики с баграми давай воду шерудить, да всё без толку. Нет Демьяна!

Так и оставили это дело. Панихиду отслужили в церкви. Поминать стали каждый год в этот день. А как не стало родителей да братьев старших, так и поминать некому стало. И Демьян сам забылся, а вот название озера осталось. А после и Водяной там объявился. Старики шептались, что Водяной тот, Демьян и есть. Оттого, мол, и не нашли его, что озеро его себе забрало, Хозяин ему нужен был. Затянуло, мол, тело в подземный ключ, что под водой бьёт и озеро то питает, а опосля отпустило. И стал Демьян к тому месту привязанный.

Годы шли. Просеивало время минуты сквозь сито. Умирали старики, рождались дети. С той поры, как Демьян сгинул уж поколений пять сменилось. И все рассказывали про встречи с Хозяином