Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы - Елизавета Михайловна Бута

хотят от него родители. Всякий раз, когда сын появлялся в поле зрения, они тут же умолкали. Если мальчик делал что-то не то, мать с отцом переставали с ним разговаривать до тех пор, пока он не исправится. Сережа был не против сделать все правильно, но чаще всего он просто не понимал, чем именно вызвал гнев взрослых.

Когда человека перестает устраивать окружающая действительность, он ищет убежище в мире собственных фантазий. Невыносимыми являются две вещи: непредсказуемость и равнодушие. Все остальное можно пережить. Однако эти факторы не просто угрожают жизни, они ставят под сомнение саму возможность оставаться личностью и продолжать существовать дальше. Тебя не замечают, а от твоих поступков ничего не зависит. Есть ли ты на самом деле? Родители Сережи по незнанию и врожденной холодности оставили мальчика в вакууме эмоционального отчуждения, подбросив туда чувство стыда и собственной неполноценности. На людях Лариса демонстрировала материнскую любовь, оправдывая ожидания окружающих, но, оказавшись один на один с ребенком, переставала его замечать. Сын был для женщины своего рода дорогой вазой. Такую вещицу можно поставить где-нибудь в углу, иногда стирать пыль и проверять, все ли с ней в порядке. Если вдруг понадобится, достаточно просто подойти и взять ее в том же месте, где оставил. У вазы не может быть чувств и мыслей, вазу не нужно обнимать и поощрять. В те годы считалось, что хвалить ребенка в принципе неправильно, так как он загордится и будет ставить себя выше других, захочет выделиться из коллектива.

В психологии такой тип людей, как Лариса, получил название «шизофреногенной матери». Шизофренией, вопреки первоначальной теории Фромм-Райхман[2], заболеть из-за этого невозможно, а вот расстройство личности по данному типу почти гарантировано. Такой комплекс особенностей развития характеризуется отчужденностью, отгороженностью от мира, уплощением эмоциональной сферы. Проще говоря, человек оказывается перед выбором: реальность или собственные фантазии – пусть ужасные и пугающие, но предсказуемые, понятные и контролируемые. Если вдуматься, никакого выбора здесь нет: когда до человека никому из окружающих нет дела, он всегда предпочтет иллюзорный мир.

Обычно считают, что психопаты – это люди без жалости, совести и чувств. На самом деле их эмоции и чувства никуда не деваются. Они просто искажены. При разных типах психопатий нарушение аффекта выглядит по-разному, но в случае шизоидной психопатии оно происходит по так называемой формуле «дерево-стекло». Стоит отметить, что дихотомия «дерево-стекло» является общей почти для всех видов расстройств личности. Человек может спокойно воспринять новость о смерти близкого человека, оставаясь жестким, как дерево. Но если он, к примеру, потеряет любимого плюшевого мишку или кто-то без спроса прочтет его дневник, то это может привести даже к самоубийству. В такой ситуации тот, кто страдает шизоидной психопатией, оказывается хрупким, как стекло. Никакой логики. Может показаться, что невозможно предсказать, как он отреагирует на ту или иную ситуацию и какие эмоции продемонстрирует, но это не так. Представьте себе, что вы смотрите фильм, в котором умирает главный герой. Что вы почувствуете, узнав о гибели Джеймса Бонда? Наверное, расстроитесь. Особенно ранимые натуры даже всплакнут, но уже минут через пятнадцать выкинут грустные мысли из головы. Психопат может воспринять так смерть близкого: нечто важное, но происходящее на экране, ненастоящее. Плюшевый мишка или дневник – вещи, играющие важную роль в тщательно выстроенном мире их фантазий. Они и есть настоящее. Это новость из главного для них мира.

Ну и что страшного? Недолюбили, недохвалили и недообнимали в детстве, потом все выправится. Верно? Достаточно сходить на пару тренингов личностного роста, попадать на чьи-нибудь руки в рамках упражнения на доверие, и все переменится. К сожалению, это так не работает. Выраженное расстройство личности, давшее о себе знать в детстве, затрагивает моторные нейроны. Мы с рождения учимся понимать других людей, распознавать их мимику и жесты, реагировать в соответствии с тем, чего от нас ждут. На лице собеседника гнев – лучше уклониться от общения. Он улыбается – нужно улыбнуться в ответ. Идущий вам навстречу двинулся вправо – вы делаете шаг влево, чтобы не столкнуться. Мы считываем эти сигналы машинально, не обдумывая и не анализируя, потому что научились этому с детства. Если же человек не видит каждый день лица близких, не слышит обращенную к нему речь, эмоциональные реакции окружающих могут означать и то и другое, а их слова – вообще что-то третье. Моторные нейроны при этом тормозят и буксуют: понимать и видеть сигналы других людей оказывается невыполнимой задачей. Так рождаются неловкость и неуклюжесть, непонимание намеков, подтекста, сарказма и еще тысяч других сложных структур, благодаря которым происходит полноценное общение. Конечно, можно всему научиться и все скомпенсировать – при должном уровне мотивации, самоотверженности и героизма, разумеется. Но зачем? Вспомните, как тот, кто не умеет плавать, ведет себя на пляже. Сидит на берегу и наблюдает. Возможно, он отважится подойти к воде и помочить ноги. Но не дай бог его окатит большой волной. Это будет фобия на всю жизнь. Человек отбежит на сто метров. Найдутся и те, кто все же решится войти в воду и хотя бы попытается плыть по-собачьи. Вот только в воде сотни других людей, которые могут начать тонуть, увлекая за собой оказавшихся рядом пловцов. А вдруг начнется шторм и волна накроет с головой? Как поступит не умеющий плавать? Он поспешит на берег в поисках места, с которого видно воду, но куда брызги не долетают, постарается не жить, но наблюдать. Именно так выглядит коммуникация для человека с этим видом психопатии. Сережа отчаянно желал быть принятым в обществе, найти друзей и даже врагов, обрести настоящую жизнь, но всякий раз, когда он пытался это сделать, его накрывало волной.

2

Как он это сделал?

1965 г., Москва

Шестилетнего Сережу Головкина в детском саду считали отстающим в развитии ребенком. Он неплохо справлялся с заданиями на интеллект, но совершенно не умел работать в команде, так и не завел друзей и часто болел. Более того, мальчик то и дело мочился в штаны, из-за чего в детском саду стали требовать давать ему с собой сменную одежду. Воспитательницы были уверены, что Сережа пока не готов к школе. Однако отец, похоже, вознамерился воспитать из сына сверхчеловека, а Лариса, маленькая, невзрачная женщина с отрешенным взглядом, кажется, совсем не интересовалась жизнью ребенка. Она всегда выслушивала все, что ей говорили о Сереже, тяжело вздыхала и начинала пересказывать медицинскую карту, в которой были представлены практически все известные заболевания детского возраста. Затем Лариса благодарила воспитателей и