Рейтинговые книги
Читем онлайн О женщинах и соли - Габриэла Гарсиа

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 59
лист, затаив дыхание в предвкушении, когда инспектор полиции Жавер арестовал беглого каторжника Вальжана. Она размышляла о побегах и об арестах. Она размышляла о себе. О том, как бы это было, если бы кто-то написал о ней книгу. Кто-то вроде нее написал книгу.

— «Быть погруженным в созерцание не значит быть праздным. Есть труд видимый, и есть труд невидимый»[7].

Антонио вещал текст Виктора Гюго с таким пылом, будто от его подачи зависело качество работы самих крутильщиков. И во многом так оно и было. Мария Изабель говорила себе, что она, молодая женщина, которой сидеть бы дома в ожидании женихов, трудится в поте лица на этой душной фабрике лишь потому, что осталась с одним засушливым наделом земли на руках, без отца и брата, которые могли бы о ней позаботиться. Но она с нетерпением ждала каждого нового дня, охочая до миров, открывавшихся перед ней, пока она, согнувшись над листьями в три погибели, доводила до совершенства каждую куколку и головку сигары — новости из столицы, где она была лишь однажды, сообщения о любопытных научных открытиях, разоблачения варварских и бесчестных владельцев плантаций, путевые заметки из далеких стран, о которых она могла только мечтать.

А еще были подарки. Она как раз уходила с фабрики, когда увидела Антонио с бригадиром. Дон Херонимо вслух зачитывал планы и объем выполненных за день работ, а Антонио привязал свою лошадь к столбу и крепил на ней седло, что Мария Изабель раньше видела только в Гаване, где благородные господа не ездили верхом без седла, в отличие от провинции. Это произвело на нее впечатление, и, возможно, он неправильно истолковал причину ее взгляда, потому что на следующее утро на ее рабочем столе лежала гирлянда фиолетовых бугенвиллий. А потом, прежде чем Антонио приступил к чтению свежих новостей, он приподнял шляпу, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

Конечно, она боялась — боялась, что дон Херонимо увидит цветы и обвинит ее в непристойном поведении, или, возможно, вычтет у нее из жалованья, или, что еще хуже, сочтет ее доступной и возобновит свои поползновения. Кто знает, что дон Херонимо мог себе позволить. В гневе он был неуправляем, непредсказуем, безрассуден. Он угрожал ей много раз, однажды схватив за загривок, когда она так увлеклась чтением, что замедлила скрутку. На шее остались синяки в форме его пальцев, которые не сходили неделями. Никто не защитил ее, даже Антонио. Поэтому она быстро спрятала цветы под воротник. А вечером ушла, опустив глаза в пол, опасаясь, что Антонио снова посмотрит в ее сторону, и она не будет знать, что сказать.

Но подарки продолжались — пахучее спелое манго; чернильница с изящным пером; миниатюрная филигранная брошь из металла. Она находила их под грудой табачных листьев и старалась надежно спрятать. Она никому не рассказывала об этих знаках внимания и избегала смотреть на Антонио, хотя порой, когда он читал особенно чувственный отрывок, она на секунду поднимала глаза, и всегда его взгляд был прикован к ней.

Пока как-то утром она не пришла на работу и не увидела на своем столе ничем не прикрытую книгу: с синим корешком, шершавым на ощупь, и страницами, тонкими и гладкими, как папирус. Она не сумела прочесть название и спрятала книгу под полкой с готовыми сигарами. Мария Изабель знала, что дон Херонимо счел бы за дерзость то, что она принесла книгу в цех, назвал бы ее бездельницей и даже, возможно, отослал восвояси, убедившись в мысли, что женщина не в состоянии соблюдать строгие нормы труда. Но в обед она примчалась домой, зажав книгу под мышкой, и, пока варился ямс на костре, раздувала дым ее страницами. Убедившись, что мать не смотрит, она водила пальцами по словам, следуя за их изгибами и отрывистыми окончаниями. Он был сродни скручиванию табака — этот импульс вторить дугам и изломам на бумаге, запоминая свои ощущения. Мария Изабель спрятала книгу под кровать.

Встретив в тот день Антонио у своей лошади, Мария Изабель, не дав ему ничего сказать, обратилась к лектору с просьбой:

— Простите меня за мою бесцеремонность, но я все же осмелюсь спросить, как называется книга, которую вы оставили на моем…

— С чего вы взяли, что это был я? — спросил Антонио с улыбкой, растянувшей его рябые от оспин щеки.

Мария Изабель моментально подобрала юбки, намереваясь уйти. Но Антонио остановил ее, положив руку ей на плечо.

— «Сесилия Вальдес», — сказал он. — Это роман. Я не знал, что вы не умеете читать. Это было слишком самонадеянно с моей стороны. Надеюсь, вы сможете меня простить и поверить, что я ни в коем случае не хотел причинить вам зла.

— Зачем вы это сделали?

— Наверное, я покажусь банальным, если скажу, что вы похожи на главную героиню, Сесилию Вальдес. Возможно, поэтому меня к вам так и тянет.

Она не знала, что на это ответить, поэтому только отвернулась и сказала:

— Я должна вернуться домой до темноты. — После чего он спросил ее имя.

— Мария Изабель, вы позволите мне почитать для вас?

— Вне стен фабрики, вы хотите сказать?

— Я был бы бесконечно польщен.

Она протянула ему книгу.

— Благодарю вас за столь щедрое предложение, — сказала она. — Но, боюсь, я не могу его принять.

Мария Изабель подумала, что готова ответить согласием, исполнить свой долг. Можно ли заставить себя влюбиться в ум? Она пригляделась к лектору с толстой как у быка шеей. Забавно, как свято мужчины уверены, что могут запросто понять женщину. Она будет тянуть до последнего.

* * *

Между тем ее мать чахла на глазах. Мария Изабель понимала это по кашлю, от которого та сгибалась пополам и сотрясалась в плечах. Иногда по вечерам у Аурелии совсем пропадал аппетит, так что она рано отходила ко сну и оставляла Марию Изабель ужинать в одиночестве. И все же каждое утро вставала на работу и шла пешком на поля сахарного тростника. Мария Изабель умоляла ее этого не делать, но Аурелия продолжит работать до самой смерти — да и после, если сможет. Это знали они обе.

А потом в Камагуэй пришла война. Мария Изабель понимала: это было неминуемо. С каждым годом «Ла Аурора» сообщала о все большем количестве кубинцев и все меньшем — рабочих мест; экономика все активнее ориентировалась на сахар и на плантации, державшиеся на рабском труде. В газетах писали об аболиционистском движении и росте испанских налогов. Она слышала про одного богатого плантатора из Сантьяго, который освободил своих рабов и

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 59
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу О женщинах и соли - Габриэла Гарсиа бесплатно.
Похожие на О женщинах и соли - Габриэла Гарсиа книги

Оставить комментарий