Простые радости - Ширли Кэррол

— Ну, не так чтобы боялась, просто в этой области у меня нет талантов. Думаю, мне недостает художественного видения, по крайней мере в отношении фотографии. Мои снимки всегда выглядят так, будто маленькие фигурки наклеены на фотобумаге в ряд. И потом, они всегда далеко. Понимаете, о чем я говорю? — Сьюзен поправила прическу.

Эл посмотрел на нее с удивлением.

— Да, понимаю, — медленно проговорил он. — Но мне редко доводилось встречать репортера с достаточной восприимчивостью, чтобы заметить, что для хорошей фотографии требуется изрядная доля искусства. Нет художественного видения, ага? У вас хорошее видение, иначе вы бы даже не заметили, в чем ваша проблема. Возможно, просто никто вас не научил, как делаются хорошие снимки.

— Что ж, может статься, вы и правы. — Сьюзен пожала плечами. — Меня так захватил процесс оттачивания стиля письма, что, честно говоря, даже времени не было, чтобы подумать всерьез о фотосъемке.

— Итак, вы говорили, что бросили свою маленькую газетку и теперь оказались в «Курьере» Ороры.

— Да, и я так взволнована, что оказалась в ежедневной, — сказала Сьюзен. — Мне удалось сделать следующий шаг.

— Следующий шаг куда? — с недовольной гримасой спросил он, прекрасно зная, куда именно это ведет.

Сьюзен безучастно взглянула на него.

— Ну, естественно, к большой ежедневной столичной газете, — ответила она.

Эл нахмурился еще больше, помрачнел, и Сьюзен почувствовала, как резко изменилась атмосфера внутри автомобиля — от теплого, дружеского настроения к внезапному враждебному холодку. И это происходило каждый раз, когда она упоминала большую газету.

Эл протянул руку к кассетнику и увеличил громкость.

— Нам долго ехать, — резко заявил он, глядя прямо перед собой. — Можем просто музыку послушать.

Сьюзен откинулась на спинку сиденья и смотрела из бокового окна на фермерские поля, пролетающие по ее сторону шоссе. Она не возражала, если они не будут разговаривать. Это та самая дистанция, в которой она нуждалась, и он сам позаботился о том, чтобы ее создать. Она взглянула на Эл. Его лицо застыло в маске глубокой задумчивости, правая рука сжимала рулевое колесо, глаза направлены вперед, на дорогу, будто он сконцентрировался на том, чтобы не смотреть на сидящую рядом Сьюзен.

Она знала, это ее заявление о желании работать в крупной газете снова произвело тот же эффект — отпугнуло его. Сьюзен не могла понять этого отношения. Каждый хотел работать в большом ежедневном издании. Что в этом такого? Именно этому ее учили в журналистской школе с самого первого дня. Профессор Логан говорил, что те, кто действительно хочет, добиваются работы в больших газетах самых крупных городов. Она всегда думала, что об этом мечтают все репортеры, и все фотографы, кстати, тоже. Это было и ее целью. И все окружающие ждали от нее именно этого, особенно отец и профессор. Старый учитель провел с ней немало времени, натаскивая, обнадеживая и поощряя.

Ей никак не удавалось понять этого фотографа, и она не собиралась больше терять время на эти попытки. Она и так уже слишком много его потратила на размышления об Эл Стивене Коулсоне, и это прекрасная возможность выбросить его из головы. Ей совершенно не хочется, да и не нужно сейчас увлекаться мужчиной.

Устроившись на сиденье с максимальным удобством, Сьюзен наслаждалась теплом яркого осеннего дня, золотистыми красками кукурузных полей и деревьев вдоль дороги.

Часом позже показались первые признаки туристского городка, и вскоре они добрались до центральной части, где тенты окружали большую каменную яму для костра.

Эл остановил машину, выключил зажигание и повернулся к ней. Лицо его было лишено всякого выражения, и он сказал безразличным тоном:

— О’кей, мисс Репортер-Влезу-на-Самый-Верх. Пойдем за нашим репортажем.

Она открыла было рот, чтобы ответить, но он уже отвернулся, вылез из кабины и одним легким движением достал с заднего сиденья свою камеру. А ей снова пришлось смотреть на его спину, когда он неторопливо двинулся вперед.

Заявление прозвучало несомненным оскорблением, хотя и не было в нем остроты. Она совершенно определенно различила капельку горечи в его тоне, будто он жалел ее. Сьюзен ощутила, как кровь прилила к лицу. Как он смеет говорить с ней так снисходительно? Она выбралась из трака и с силой захлопнула дверцу.

Покопавшись в сумке в поисках блокнота и ручки, Сьюзен направилась к кемпингу.

«Я позволяю ему задеть меня, — думала она. — Я вся напряжена, и руки, и плечи. Мне надо расслабиться, сконцентрироваться и выбросить его из головы. Это репортаж о детях, детях с ослабленным зрением. Сейчас важно быть восприимчивой и сделать все правильно».

Под ногами шуршали опавшие осенние листья, покрывавшие землю плотным цветастым ковром. Она подошла к костру, у которого сидели несколько детей. Они услышали приближающиеся шаги и подняли головы. Женщина, должно быть директор, прошла вперед и протянула руку:

— Привет, вы репортер от «Курьера»?

— Да, и я привезла с собой фотографа, — ответила Сьюзен, махнув рукой в сторону Эл, который стоял на краю лагеря и прилаживал объектив камеры.

— О, замечательно, — сказала леди, беря Сьюзен под руку.

Она провела ее по лагерю, знакомя с детьми, которые занимались каждый своим делом — собирали хворост, приносили воду, развешивали на веревках стираное белье.

Ребята смеялись и шутили друг с другом. Было очевидно, что они развлекались вовсю, и Сьюзен почувствовала, как напряжение начало ослабевать и вскоре окончательно спало.

Она присела у большого рабочего стола, где несколько ребят расшивали плетеными шнурами кожаные бумажники. Потом они все отправились на прогулку. Сьюзен шла в середине стайки ребятишек, слушала, как они беззлобно поддразнивают друг друга.

Эл замыкал шествие. Сьюзен пыталась забыть о его присутствии, но он время от времени появлялся в поле ее зрения, и ей никак не удавалось полностью выкинуть его из головы.

Она слышала, как он шутит с детьми.

— Эй, ребята! — закричал он. — Почему черепаха переходит дорогу?

— Чтобы оказаться на другой стороне, — завопили они в ответ, заливаясь радостным смехом.

— Нет, чтобы попасть на заправку, глупые!

Дети заулюлюкали и расхохотались, подначивая его, чтобы он продолжал развлекать их своими дурацкими шуточками.

Когда они вернулись, все собрались вокруг костра петь песни. Сьюзен с удивлением обнаружила, что помнит многие со времен собственного детства, и с удовольствием присоединилась к хору ребятишек.

Ребята казались такими естественными и развлекались от души. И для них не имело большого значения, что они не все видят. Сьюзен могла сказать, что они ощущают аромат воздуха, влажность опавших листьев. Они наслаждались каждым мгновением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});