Путешествие в Страну Снов - Дмитрий Чернышев

Зеро с недовольным видом посадил Али на место.

Зато были среди учеников и такие, кто удостоился одобрительного кивка учителя. Например, Серафим Прыщев по прозвищу Прыщ, сосед Эдика, – по Машиному выражению, его глаза и уши, – влезающий без спросу во все разговоры и знающий все про всех, и Нонна Мордарь, с которой Аня уже имела «счастье» познакомиться. Впрочем, в этом не было ничего странного. Как Аня уже заметила, Морда с Прыщом на переменах постоянно шушукались, плотоядно облизываясь и перебегая глазками с одного одноклассника на другого. Обмен опытом, как говорил Федор. Прыщ был худым и вертлявым, с холодными потными ладонями и большими ушами, а Морда, напротив, крупная, на полголовы выше всех девочек в классе, но было в них обоих что-то родственное.

Остальные же напряженно ждали своей фамилии и вскакивали, чтобы через секунду сесть опустошенными, как после экзамена, и наблюдать за теми, кому экзамен предстоял. Напряжение усиливалось еще и потому, что, начиная с Али, Профессор не всегда соблюдал алфавитный порядок и вызывал учеников по лишь ему понятному принципу.

И все же один мальчик за происходящим не следил. Это был Костя Филонов. Он сидел на последней парте у окна и нашел себе развлечение поинтересней – на подоконник прилетел ворон. Он был раза в полтора больше обычных ворон, черный цвет перьев местами перемежался у него с серым (Костя подумал даже, что он поседел, но потом решил, что такого не бывает), и вел себя как-то странно: сел головой к окну и – Костя мог бы поклясться – стал рассматривать происходящее в классе. Когда кто-нибудь вставал, ворон поворачивал к нему голову и смотрел сначала одним, а потом другим глазом, как будто не привык к тому, что глаза у него с разных сторон головы. На тех, на ком останавливался Зеро, останавливал свой взгляд и ворон.

А перекличка продолжалась:

– Русакова.

– Здесь. – Аня поднялась и выпрямилась, стараясь держаться ровно.

Зеро глянул в журнал и спросил:

– Почему у тебя нет ни одной оценки?

– Я недавно переехала из другого города, здесь с сегодняшнего дня учусь. – Хоть и прилагая усилие, Аня говорила с учителем на равных, без боязни, но и без вызова. В ее голосе была какая-то грустная нотка, впрочем, мало кто в классе обратил на это внимание, поскольку весь ее облик был немножко «с грустинкой». Изящное телосложение, русые волосы ниже плеч, заплетенные в косу, серые глаза, слегка курносый носик… Общее впечатление от нее было легким и воздушным.

Зеро покивал, словно какие-то его догадки подтвердились, и произнес следующую фамилию:

– Сансарон.

– Здесь.

Зеро долго изучал невысокого круглолицего паренька с монгольским разрезом глаз, словно добиваясь, чтобы и он задрожал, втянул голову в плечи или хотя бы начал заикаться. Но Бидия не выражал, казалось, никаких эмоций. Внезапно с первой парты раздался смешок:

– Да чего на него смотреть, учитель, он же вас не видит! Бидя, открой глазки!

Зеро перевел взгляд на говорившего, и смешливость с того как рукой сняло.

– Встать! – Зеро чуть прищурился и внимательно стал рассматривать мгновенно побледневшего развязного парня, который пытался выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. – Кто ты?

Как объяснила впоследствии Маша, Эдик был единственным сыном высокопоставленного чиновника и привык к безнаказанности, позволяя себе дерзости даже в отношении учителей. Несмотря на это, он был у них на хорошем счету, поскольку учился блестяще. Да и большинству девочек он нравился – высокий, красивый, спортивный, уверенный в себе.

Но, кажется, сейчас он впервые сильно пожалел о своей несдержанности.

– Обернибесов. Эдуард. – Парень покрылся испариной, в ужасе взирая на учителя и наклоняясь все ниже и ниже.

Казалось, нечто в облике Эдуарда заинтересовало Зеро, и он удовлетворенно кивнул.

– Сядь. Впредь будешь говорить и делать только то, что скажу я. Тебе ясно?

Эдуард торопливо сел, кивая и криво усмехаясь. Некоторое время он воровато оглядывался по сторонам, пытаясь понять, не заметил ли кто-нибудь его испуга, потом горделиво выпрямился. Сосед ткнул его в бок и, показав большой палец, шепнул на ухо:

– Бес, во! Никто бы так не смог! Круто!

Удостоившись еще одного пристального – и недовольного – взгляда Зеро, сел на место и Бидия.

– Стрельцов. – Тоже здесь.

Федор спокойно встал и спокойно посмотрел на Зеро. Как он потом объяснил Ане с Машей, ему было, в общем-то, все равно, как реагируют на нового учителя его одноклассники. Но между ним и Али уже месяц – с тех пор как новичок появился в классе – повелось негласное соперничество, и Федору не хотелось выглядеть хуже его. Ведь до сих пор он один противостоял Эдику, хотя был слабее его и победителем в стычках никогда не выходил. Но его упрямство уже так достало Беса, что он предпочитал с Федором не связываться и обходил стороной. «Пусть живет, пока я добрый», – говорил Эдик Прыщу и мрачно улыбался, слушая Прыщово хихиканье.

Федор решил, что первым свой взгляд не отведет и, конечно же, не дрогнет. Ему показалось, что Зеро не ожидал от него подобного сопротивления. Зеро нахмурился, но решимость Федора от этого не убавилась. Федор не мог сказать, сколько прошло времени – он перестал его чувствовать, – как вдруг ситуация неуловимым образом изменилась. Что-то оборвалось внутри черного глаза учителя, вместо зияющей пустоты в нем появился обычный зрачок, и Зеро, закрыв лицо руками, негромко вскрикнул… Со стороны это выглядело так, словно в глаз учителю попала соринка, но все в классе вдруг почувствовали освобождение, вздохнули и с удивлением стали оглядываться по сторонам.

В этот момент открыл рот и Костя Филонов. Да и было отчего. Ворон самым явным образом смеялся! Клюв его приоткрылся, у его основания возникли две веселые складочки, а глаза прищурились словно в улыбке. Отсмеявшись, ворон вообще закрыл глаза и начал медленно таять в воздухе. Он растаял как раз в тот момент, когда Зеро, оправившись от потрясения и продолжая будничным тоном читать список, дошел до его фамилии. Костя, опрокинув стул, встал и переспросил:

– Что?

Глава 2. Гуру Сущий и Бидия

Вот уже два дня, как Аня переехала жить в Зарайск, а жизнь здесь разворачивалась совсем не так, как она себе представляла. Тетка три недели провела у Ани в Москве, уговаривая не терзать себя и родителей и переезжать к ней, и расписывала их будущее совместное житье самыми яркими красками. Но стоило Ане согласиться и после выполнения всех необходимых формальностей – перевода в другую школу, прописки в Зарайске – переехать сюда, как уже на следующий день тетка огорошила неожиданной новостью: ее приглашают на работу в Москву.

– Пойми, Аня, ты ведь уже большая девочка, – говорила тетка перед отъездом, – такие заманчивые предложения на дороге не валяются. Я там за неделю получу столько, сколько здесь за год не заработаю. А сюда буду на выходные приезжать. Ну? Ты даже соскучиться не успеешь. Готовить ты умеешь, стирку, какая накопится за неделю, я на выходных выправлю. Сама сможешь? Тем более!

– Не надо переезжать было. Зачем ты меня сюда привезла? – говорила Аня со слезами на глазах.

– Ну кто же знал? – Тетка посмотрела на нее с укором. – Ты же сама видела: мы приехали, а здесь письмо. Я на следующий день позвонила – все подтвердили. И потом… – тетка заговорила помягче и обняла Аню за плечи, – все равно мы с тобой правильно поступили. В Москве родители только и делают, что тебя делят, а без тебя, глядишь, страсти улягутся, и они разводиться еще десять раз передумают… К тому же тебе надо учиться… Ну, ну, Аня, я не хотела!

Аня не выдержала и заплакала, как это не раз бывало при мысли о том, что родители могут разойтись. А тетка все гладила ее по голове и утешала, повторяя, что никто не знает своего завтрашнего дня. Аня понимала, что тетка говорит искренне: всю свою жизнь она была неисправимой оптимисткой…

И вот теперь Аня направлялась после школы домой, перебирая в уме последние события. Зеро в конце чтения списка растерял свою странную власть над учениками и дочитывал его как-то вяловато, если не сказать рассеянно. Аня поймала себя на том, что увидела нового учителя под другим углом зрения. Бесцветный рыбий глаз был обыкновенным бельмом, да и костюмчик оказался мятым. Завершив процедуру знакомства, Зеро сказал, что ему надо куда-то по срочному делу, что на первый раз достаточно, и, поскольку математика была последним уроком, отпустил их домой.

Аня, которой некуда было спешить, зашла в школьную библиотеку за учебниками. В коридоре рядом с учительской она переписала расписание и уже собиралась направиться в магазин, когда, выходя из школы, заметила Беса и Прыща, о чем-то негромко разговаривающих. Бес, прямой и стройный, одетый с иголочки, был наделен некой зловещей красотой, которая сбивала с толку – так не вязались с ней его поступки. Вот и сейчас до Ани не сразу дошел смысл фразы, которую Бес сказал Прыщу: