Надежда - Вера Толоконникова

– Про травы? Про какие травы? – сказал я.

– Про какие хотите, – сказал Тарантино.

Наше время.

ИЗ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ РЕЧИ НАДИ ТОЛОКОННИКОВОЙ В СУДЕ. По большому счету текущий процесс идет не над тремя вокалистками группы Pussy Riot. Если бы это было так, происходящее здесь не имело бы ровно никакого значения. Это процесс над всей государственной системой Российской Федерации, которой, к несчастью для нее самой, так нравится цитировать свою жестокость по отношению к человеку, равнодушие к его чести и достоинству – все самое плохое, что когда-либо случалось в российской истории. Имитация судебного процесса приближается к стандарту сталинских «троек», к моему глубокому сожалению. Так и у нас – следователь, судья и прокурор. И еще, кроме того, выше всего этого – политический заказ на репрессии, определяющий слова, действия, решения всех троих.

Все знают Надю Толокно. Хотя она загадочна, как Эллис из старой песни, «что это за девушка, и где она живет». Она может быть даже «живет» в тюрьме. А потом она будет жить в другом месте. А потом в третьем. А потом в четвертом. А потом в пятом. А потом в шестом. А потом в седьмом. В восьмом она уже жить не будет, потому что будет сразу жить в девятом. Она заслужила любовь народа и нелюбовь «другого» народа благодаря своим философским лекциям, которые она читала из-за решетки на судах в Министерстве Магии RU летом 2012. Она студентка философского факультета МГУ, пока не выросла из него. Как Фауст. И пошла «потреблять» жизнь, как коктейль, про который говорилось «водку с мартини и льдом, встряхнуть, но не смешивать». Это закончилось мировым проектом, рождением «программы Pussy». Тем, что в 2013 году будет названо «Матрица Pussy». От семи до одиннадцати (по разным версиям) «амазонок», валькирий, девушек, которые и не были людьми в привычном понимании этого слова, и это было благо, они основали то движение, традицию, которая осенью 2011 года выбросило на поверхность чудесный цветок кактуса, панк-группу «Pussy Riot».

Поезд, июнь 2011 года.

– Давайте дальше пусть мои дочери расскажут, – сказал я.

Надя начинает рассказ про свою жизнь. Я опускаю подробности, типа того, что мы смотрели в окно, а мы смотрели, и видели, что проехали под мостом МКАД и выехали из Москвы. Что спрашивали «ну как, ну как тут, а как там у вас, а у вас, ничего, с переменным успехом», присоединялись, проводник разносил белье и еще раз проверил паспорта. И я краем глаза увидел, что паспорта у «документаторов» русские и там, правда, Иван, Олег, Коля написано. Но если мы договорились играть в игру Коэльо, Цукерберг, Тарантино, то будем играть. Иногда подмигивая друг другу, как бы говоря, мы-то понимаем, что не я придумал фейсбук, не ты не снял «Криминальное чтиво», и ты не писал «11 минут», но поиграем и в этот SIM, построим мир из дыма на воде.

Надя расскажет, и они запишут на свои гаджеты, что расскажет Надя. О первом составе пусси, о котором никто не знает, потому что это был «совершенно секретный» модернизационный проект, что пусси делали в течение полутора лет. Это было своеобразное «сколково». Но не в смысле Сколково, а «скол», скол российской действительности. ПС конца декабря 2009 года, когда они впервые одели пуссимонтаны до 1 июня 2011, когда начинается наше путешествие. А потом в феврале 2013 года я это соберу в книгу. И съем эту книгу. И горько станет в чреве моем. От мерзостей, которыми исполнена эта книга. И мерзости это лишь те мерзости, которыми исполнена наша жизнь. Но это лишь предел падения. Когда мы достигаем предела падения, начинается подъем. Так что пьем за «подъем», господа, присяжные заседатели и неисправимые российские оптимисты. Держите хвост пистолетом, мы найдем своих Золушек в Сибири и даже раньше. А иначе, что же мы ЗДЕСЬ делаем? Проституируем? А жизнь-то одна.

Начало Надиного фантастического рассказа про свою жизнь.

Когда я пошла учиться на философский факультет МГУ, мне папа сказал, что философия – это, конечно, очень интересный и экзотический выбор. Сначала я собиралась на журфак. Философия в наше время считается незаслуженно наукой второго сорта. Что-то отжившее, вроде алхимии или астрологии. Но астрология хоть в моде. Но это напрасно, потому что перед философией стоят две проблемы. Вернее, они стоят, конечно, перед человечеством. Но человечество занимается зарабатыванием денег и дележом уже поделенного мира. А вопросы такие: 1. Найти новую парадигму 2. Создать новую религию.

Семь странных девушек ответили на вопрос теста при приеме на работу в Пробирку: «сколько вам нужно денег. Варианты: один миллион, один миллиард, один триллион, три триллиона, все деньги мира. Нужное подчеркнуть. Они все подчеркнули «3 триллиона».

«Сразу?»

«Да».

«Зачем им три триллиона?»

«Детям отдадим, нам деньги не нужны».

Почему-то побоялись подчеркнуть «все деньги мира». Тоже могли бы детям отдать. Вдруг это ловушка, вдруг у них на Земле невыполнение плана по заполнению психушек? Ведь репрессивную психиатрию никто не отменял. Всюду агенты профессора Стравинского.

Директор модернизационного центра Пушкин спросил: «Может, возьмете частями?»

Они ответил, что они бы взяли частями, но им нужно сразу.

И они были приняты в креативный отдел Пробирки и на проект «мама мира» без зарплаты. Какую зарплату можно платить тем, кому нужно три триллиона и сразу. Что за проект? Мама – это в очень широком смысле. С нас все начнется в новом мире. А как? По-всякому. Никто ничего не знал. Все, что мы делали, было ново и прецедентов в мировой практике не имело.

Станция «Шусь Никакой»

Мы ехали уже минут пятьдесят, начало заметно темнеть за окном. Я не узнавал, где мы едем. Заблудились? Ну да поезд попал в «складку» и идет по другому миру.

Остановились. К поезду идут продавцы с сумками. Надо посмотреть, чем тут торгуют. Может хрусталем? Или мягкими игрушками? Или «глазовским бальзамом». Хотя до Балезино еще далеко.

– Как называется станция? – спросил Квентин.

– Странно. Почему-то никак. Может табличку сняли. А было по типу, «Гусь хрустальный», «Гусь бриллиантовый», «Гусь лапчатый», «Селезень золотой». Или «Большие Гробы», «Большие понты», – сказал я.

– Пойду подышать воздухом российской провинции, – сказал Марк.

– Только куриные окорочка с картошкой не надо покупать, – сказал я.

Марк выходит и вместо долларов США – какие-то красные бумажки портретом женщина с расщепленной губой (заячья губа) двойник королевы Амедалы из Звездных войн.

Значит, у нас еще и денег нет… Ну правильно, Пусси же деньги не нужны. Они некоммерческий проект. А если и нужны, то сразу триллион. Попробуем без денег. Воровать в магазине будем.

Простая русская женщина продает клубнику, похожую на сорт «Пенелопа», но с менее аптечным, химическим или «тленным» вкусом. Женщина говорит: «Сорт пуси-ри-о-о-от». Ударение на «о» делает. Так говорят по Волге и в Архангельской области. Немного скандировано, утяжеляя и как бы «возвышая» последний слог. Как будто тумбочку на шкаф взваливают (думая, что тумбочка – это мавзолей, а шкаф – Красная площадь). В тоже время в их речи есть некий пафос. А глаза такие глубокие, умные, понимающие. Похожа на девочку с персиками Серова, лет на двадцать старше. Озорная и глубокая.

– А что такое «пуссириот?» – спросил Марк.

Женщина не знает.

Но кто-то знает то, чего не знаем мы.

Продают куклу с надписью La Pussy. Тарантино надавил на грудь, она спела: «Ю си-и-и. Ю си-и-и». Из репертуара Мадонны. Может быть, китайцы хотели сделать «пус-си-и-и», буква «П» сломалась, и получилось «ю-си-и-и». Транспаранты «Ударим автопробегом по бездорожью, Пусси Рио и разгильдяйству», а «Привет новым пионерам Дальнего Востока. «Не отдадим БАМ Ла пуссям!» «Ла Пусси – да! Ценам на ЖКХ – Нет!».

– Бабушко, как станция называется? – спросил Марк.

– Шусь Никакой, – ответила продавщица клубники.

– А что такое «Шусь»? Разве такое слово есть? – спрашивает Марк.

– Конечно. Это гусь на букву «ш», – отвечает девочка с персиками.

– Гениально! В Фейсбук устрою секретаршей. Тебя как звать?– говорит Марк.

– Звать? А что это? Никак. My name is nothing. А вы кто? Американские шпионы?

– А сама-то. Выпускница высшей школы шпионажа имени Маты Хари и Штирлица, – говорит Марк, «насинг» сказала, что так и Обаме не сказать.

Он думает: «Русские талантливы, но как же они занудны. Все козероги что ли?»

Когда Марк нам все это рассказал в поезде, я сказал: «Все понятно. Телевизор и здесь повалялся».

Мы поехали и рассматривали красные деньги, в которые превратились наши рубли и доллары. То, что едем по параллельному миру, сомнений нет и это даже интересно. А что в этом мире правит королева Амедала? То есть президент женщина. Даже не Хилари. Мы понимали, что начинается фантастика. Не в смысле, что я сел в феврале 2013 года и решил написать фантастику. А началась фантастика в реальной жизни. Это было явление природы. Метафора актуализировалась. Для нас, и для них, для института экспериментальной физики в Бестужево, почти филиала Саровского ВНИИЭФ, где трудились Сахаров, Харитон. Но неформального и диссиденствующе-инсургенствующего филиала, не аккредитованного, не лицензированного, созданного «недисциплинированными физиками, из тех, про которых говорили в советские времена «пьет, но руки золотые». Наитипичнейшая шарашкина контора. Воистину, единственное Сколково для русской беспредельной мысли. Для них это не было совсем-совсем новостью. Титир Стругацкий открыл «вторую часть» таблицы Менделеева, «дримовую». В нее вошли под «номерами» от 130 до 200 уже не элементы в обычном понимании, а феномены, которые мы до того считали частями мира идеального, представлениями, архетипами, топосами, сказками. Но полностью в «дримовый» мир, вот так вместе с поездом никто не подпадал. Мы первые «паганели».