Сонм сонетов 4 - Альберт Туссейн

Натюрморт

Треугольник лампы каре столавзрывает графикой импрессионистскойбомбы.Зеркала ромб отражает атакуконницы глаз сухих жестких цветов,

уткнувшихся насмерть в истлевшуюгрусть – замкнутый крик сигаретных ртов…в горку пепла курения первого…в гордость почерка, краткого, нервного…

в бледность записки…«Не жди…не ищи…»

Несостоявшийсятурлюбви…

Анти-антисемитское

Евреев ненавидят за их достоинства, а не за их пороки

Теодор Герцль

«Бей жидов! Спасай Россию!»Бей до боли! Бей до сини!Бей! Кулак поставь на кон.Буйство возведи в закон.

Бей нерусских беспощадно!Бей и поноси площадно!Бей налево и направо!Бей бескровно и кроваво!

Правду-матку режь и бей!Плюй в лицо ей, не робей!Жги глаза ее и кройматом жиденьких монет.

В недобитых мыслей ройбей!.. и нет России…Нет!

Гимн любви

Благодарный стон сквозь дарящий сонлюбви долгим криком-кантатойв ночи раздается… К утру лишь сдаетсяглухим пробужденьем-расплатой.

И день начинается с солнцем ли,с пылью,с морозом ли, с ветром, дождем – в глазах все качается небылью-былью…Но к ночи мы ночи уж ждем.

О, темные ночи!О, жаркие нивы!О, зрелость несчетных нечитанных книг!

О, жадные очи! О, рая оливы!О, вечных открытий…огни… огни…

«Здравствуй, мой красивый несерьезный человек!..»

Здравствуй, мой красивыйнесерьезный человек!Здравствуй! Прости и прощай!Неси меня в черное, синий мой век.За серость мою не прощай.

Здравствуй, мой далекий самыйблизкий человек!Здравствуй! Прости и прощай!Сквозь рок разлук, сквозь разливы рекхоть в мыслях меня навещай.

К тебе я взывал, но ты молчала,душой отвернувшись и ликом.Девятый вал моей печалиЗастыл неродившимся криком…

Так что же вы стонете, чайки?!Ведь множество бурь впереди…

«Если сильный мороз сдавит окна домов…»

Если сильный мороз сдавит окна домов —льдом их стекла, скрипя, покрываются.Если шип мнимых роз ранит сердцапокров —надолго оно закрывается…

Нежного, тонкого,хрупкого стольков каждойдушевной гамме!

Почему ж,осторожно дышана стекла,

в душу мнепретесьс ногами?!

Резкое акро

М.Ш.

Резкий росчерк упавшей звезды…И запнулась вдруг песня моя.Так случилось: я сжег мосты.А любовь сжигает меня.

Я зачем-то живу еще,Лирик с круглым нулем вместо нимба.Юный старец и старый юнец.Бесполезная жертва мимо.

Лезут, лижутся змеи огня.Юмор пламени тонок, как нож.Так ужом и вползает в меня.Едким смехом пронзает ложь.

Боль разлуки, утраты съедает меня.Ясгорю…но ты помни меня…иногда…

Написанное в ресторане «Прага» в день рождения

… Тридцать и один…Ресторан – овин…В горле клекот вин…Бараны…

Лысеньких голов,хитрых глазок кров…жиром затекающиераны…

… Тридцать и один…Сердце: динь, динь, динь…Слабый колокольчик-василёк…

Взгляд куда ни кинь,глаз ну просто вынь! —Страх проснулся, прыгнул и залёг…

Ливанскому другу

(заказное[2])

Я приехал из Ливана не слишком речист,зная всего лишь три слова по-русски:«Здравствуй, товарищ и коммунист».Повторяю их снова и снова.

Здравствуй, товарищ рабочий!Ты – хозяин страны Советов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Когда-то я предложил их одному советскому издательству, согласились напечатать только половину, я заартачился, сказал «все или ничего» и забрал. Потом они славно, словно их и не было, сгорели в русской печке на даче в минуту моей сильной слабости. Некоторые я восстановил, некоторые до сих пор приходят во сне и наяву. Но с тех пор я больше уже не жгу стихи. (Я их рву).

2

Один из моих ливанских друзей, искренний коммунист, т. е. честный и добрый человек, зная всего лишь три слова по-русски, решил выступить на конкурсе русского языка и попросил меня обыграть их в соответствующем стихотворении. Конкурс он выиграл. Но это было другое время, другие ценности, другие измерения…