Слёзы Эрии - Эйлин Рей

поднимала эту тему.

Практически с первого же дня Велизар Омьен дал понять, что мне стоит держаться от людей подальше.

— Ты незаконный Странник, — сообщил мне мужчина, когда я обрела способность спокойно слушать. — Ты человек, чье присутствие в Гехейне нарушает его границы и законы. На тебе лежит печать собственного дома, которую не стереть ни за дни, ни за месяцы. Ты сияешь иначе, чем жители этого мира. Попадись ты на глаза хоть одному более-менее опытному магу, узнай он, что у тебя нет разрешения… Коллегия спит и видит, как съесть меня живьем. А тут, спасибо моей дочери, у них появился такой чудесный повод! Коллегии будет плевать на то случайный ты Странник или нет, они вывернут твой разум наизнанку, пытаясь найти в твоем появлении мой тайный замысел. Поэтому, Алесса, чтобы сохранить обе наши жизни, тебе стоит сидеть тихо и ждать.

После этого короткого, но содержательного разговора мой мир в мгновение ока сузился до нескольких комнат особняка и небольшого сада позади него.

Я скрылась от Гехейна и ждала того, кто был способен вернуть меня домой — Хранителя Дверей, А́ртура Моорэт.

Остаток ночи я провела беспокойно ворочаясь на кровати, подскакивая, как только сон становился глубже, и сквозь черную пелену дремы пробивались пугающие картинки.

На рассвете я вынырнула из очередного кошмара, словно из затянутых тиной вод, готовых в любой момент утащить обратно во тьму. Ночные страхи развеялись, стоило солнечному зайчику скользнуть по моей щеке — это был мой страж, один из сотни ярких огоньков, метавшихся по дощатому полу и темно-голубым обоям. На утро после третьей ночи, проведенной в особняке, Шеонна принесла в мою комнату деревянную игрушку — четырехкрылую птицу с длинной вытянутой шеей, обклеенную сотней зеркальных осколков — и подвесила её у окна.

— В Ксаафании верят, что пение тэмру отгоняет болотных духов и дурные видения, — дружелюбно сообщила девушка. — Я не могу изловить для тебя живую птицу, но надеюсь, что хотя бы ее образ отпугнет твои кошмары.

И каждое утро я представляла, как солнечные зайчики, отражающиеся от крыльев птицы, проносятся по моей спальне и отлавливают темные пятнышки ночных кошмаров, не позволяя ускользнуть ни одной, даже самой крошечной, тени.

Прохладный ветерок, ворвавшийся в комнату через открытое окно, принес с собой озорной женский смех. На заднем дворе Шейн и Шеонна тренировались на импровизированных деревянных рапирах.

— Шеонна, сосредоточься, — упрекнул сестру Шейн, а затем с едва сдерживаемым смехом возмутился. — Это нечестно!

Их голоса наполнили мое сердце теплом. В этот момент, утопая среди подушек, наблюдая за трепетом яблони у окна и вслушиваясь в смех на улице, я чувствовала себя как никогда счастливой. На какой-то очень краткий миг я позволила себе поверить, что являюсь частью этой семьи и их мира. Я представила себе сестру и брата с лицами Шеонны и Шейна, а рядом с ними моих маму и папу.

Но реальность обрушилась на меня, словно камень, прижамая к земле и не позволяя воспарить даже в фантазиях: я была чужой в этом доме, не являлась частью семьи, а моих родителей вот уже десять лет не было рядом ни в этом мире, ни в том, из которого я пришла.

Соскользнув на пол, я потянулась, разминая затекшие мышцы, и прошла в ванную комнату. Она мало чем отличалась от той, что была в доме Терри, где я провела последние годы, — широкая белоснежная ванная под узким окошком с цветастым витражным стеклом и круглый умывальник у противоположной стены. В этом особняке многое напоминало мне о родном доме и выглядело вполне обыденным, до тех пор, пока взгляд не падал на бирюзовые кристаллы, инкрустированные в стены или парящие под потолком.

Когда я вошла в ванную, бирюзовый осколок не крупнее ладони парил посреди комнаты, наполняя ее ярким дневным светом. Я легонько коснулась его пальцем, кристалл подпрыгнул, словно на пружине, взметнулся к потолку и плавно отплыл в противоположный угол комнаты.

Магия. Она правила жизнью в Гехейне.

Я умылась прохладной водой, заплела русые волосы в тугую косу, сменила ночную сорочку на легкое платье, ушитое с плеч Шеонны, и от того чуть свободное в груди, и вернулась в комнату. На комоде, словно солдаты, ожидающие моего указа, выстроились в ряд аккуратно свернутые ленты, которых с каждым днем становилось всё больше. Сначала это были бинты и лоскутки простой ткани, но вскоре их место заняли льняные и шелковые отрезы, украшенные кружевом или легкой вышивкой. Я выбрала две бежевые ленты с ботанической вышивкой и не сдержала теплой, но болезненной улыбки.

С момента моего появления в Гехейне минуло почти три месяца. В течение всего этого времени Велизар Омьен неустанно напоминал: вскоре я буду вынуждена покинуть этот дом и вернуться в родной мир, в Сильм. И от того внимание и материнское тепло, которыми окружила меня Элья, причиняли невыносимую боль.

В глубине подсознания заскреблась мучительная мысль, в будущем повлиявшая на многие мои поступки: «Мне не хочется возвращаться».

Я крепко сжала в руке ленты, словно якорь, удерживающий в этом мире.

Они предназначались для того, чтобы скрыть от чужих глаз мои руки: в центре ладоней бугрились старые жуткие шрамы, которые истончались по краям и, будто паучьи лапки, тянулись к пальцам и запястьям, где переплетались со свежими отметинами. При взгляде на розовые полосы, овивающие руки, я вздрогнула, словно вновь ощутила боль той ночи, когда тонкая веревка впилась в кожу. Но я не винила Шеонну в новых шрамах, всё-таки я буквально свалилась ей на голову посреди молчаливого зимнего леса, окутанного ночью, напугав до полусмерти.

❊ ❊ ❊

Я спустилась на первый этаж, пересекла столовую и направилась в подвал. Длинный коридор встретил меня тёплым, уютным светом кристаллов, инкрустированных в деревянные опоры через каждые пару шагов. По обе стороны тянулся ряд дверей, ведущих в подсобные помещения и комнату единственной служанки Велизара Омьена — Эльи. Коридор заканчивался арочным проемом на кухню. В комнате никого не оказалось.

При одном взгляде на поднос, накрытый накрахмаленной салфеткой, у меня заурчал живот — свежеиспеченные булочки источали пряный аромат корицы. Я позволила себе стянуть одну из них и жадно впилась зубами в мягкую сладкую выпечку.

Дверь слева от арочного прохода вела на задний двор, и я вышла на улицу в надежде найти Элью в саду. Поднявшись по каменным ступенькам, я оказалась в прекрасном живописном дворике. По обе стороны мощеной тропинки, тянущейся к задней калитке, благоухали самые разнообразные цветы и кустарники.

Меж деревьев на небольшой вытоптанной