Скульптор-экстраверт - Вадим Лёвин

Прогремел взрыв. Все, как в кино, – было два вертолета, остался один. Через десяток секунд пилот, управлявший командирским вертолетом, потерял ориентацию в пространстве. Вертолет летел по ущелью, сквозь туман… Слева, справа и спереди были только скалы. Метр влево, метр вправо – удар вертолета о скалу и взрыв.

На борту вертолета воцарилась тишина. Никто ничего не говорил. Все пребывали в неведении. Лишь неторопливый и размеренный гул пропеллера нарушал тишину пространства. Шум от гула пропеллера с каждым мгновением нарастал и постепенно переходил в звон в ушах. Звон в ушах усиливался с каждой секундой полета и напоминал собой колокольный… Вертолет летел по дну ущелья с целую минуту. Олег Иванович много о чем успел вспомнить в эти, как ему казалось, последние для него мгновения. Прожитая жизнь калейдоскопом событий пронеслась в его памяти… Пред его глазами мелькали: папа с мамой, брат, сыновья, солдаты, гарнизоны… и конечно же Диана. Он мысленно попрощался с ними и приготовился к худшему… Олег Иванович прикрыл глаза и ждал того момента, когда вертолет ударится о скалу. Но в тот раз он явно поторопился с выводами…

Тогда в далеком Кандагаре еще не пробил его час… Олег Иванович внезапно очнулся, он услышал несколько прокричавших в едином порыве голосов…

– Лети на лучик!!!

Олег Иванович встрепенулся, открыл глаза, салон вертолета был залит солнечным светом. Он наклонил голову к иллюминатору и сощурил глаза, ослепленный тонким, как иголочка, солнечным лучом, пронизывающим насквозь облака… Жизнь офицеров повисла на кончике лучика… Вертолет взмыл к небу, вверх по вертикали. И летел по солнечному лучику, словно по монорельсу. Через секунды вертолет соскочил с монорельса, взмыл над туманом и завис над скалой… Все выдохнули!

– Вадим, как только мы вылетели из-под тумана, то чуть было не уперлись носом вертолета в отвесную скалу. Если бы не солнечный лучик, то мы с вами сейчас бы не разговаривали… Случай нам тогда помог, случай нас тогда спас!

Генерал рассказывал мне об этом эпизоде из своей жизни увлеченно, с улыбкой на лице, как о приключении. Так обычно вспоминают о своих поездках за границу незадачливые туристы, у которых, к примеру, пропал багаж.

Генерал нисколько не ошибался в нашей с вами жизни, на все воля случая. Он имел безусловное право так утверждать. За ним был опыт. За ним были долгие годы службы и многие судьбы, прошедшие перед его глазами, которые не оставляли для него никаких сомнений на сей счет, – на все воля случая…

С раза первого генерал казался мне человеком, не успевшим до конца растратить жизненную энергию за годами, оставленными им на военном поприще. Но в то же время нельзя было и сказать, что в нем бурлила энергия. Хотя и, наверное, и вне всяких сомнений, он хотел казаться для окружающих его людей именно таковым человеком, в котором кипела и била через край энергия…

Со стороны же он скорее походил на отставного военного, мужчину зрелого возраста, вышедшего в отставку и приспосабливающегося к своему новому жизненному укладу. Создавалось впечатление, что генерал искал применение остаткам той энергии, которая в нем еще пребывала после долгих лет армейской службы…

Так уж впоследствии сложилось, что в ближайшие семь-восемь лет Олег Ивановичу предстоит растрачивать и выплескивать нерастраченную в былые годы энергию на строительство своего загородного дома…

Строил свой дом генерал основательно – все по военной науке. Фундамент дома был рассчитан на небоскреб в пятьдесят этажей и землетрясение в двенадцать баллов (он помнил о том, что случилось в Спитаке). Это была монолитная бетонная подушка высотой метр семьдесят или около того, сплошь пронизанная арматурой шестнадцатого диаметра…

– Олег Иванович, не многовато ли бетона и арматуры для фундамента под загородный дом?

– Да что вы, Вадим, самый раз будет, я пробуривался в землю и пробы грунта брал. Здесь везде песок и по-другому никак нельзя… На арматуре и бетоне экономить ни в коем случае нельзя. Вы помните, что в Спитаке двадцать лет назад произошло?

– Конечно, помню… Там бетон до стройки не доезжал, по дороге разворовывался, а про арматуру я вообще молчу…

– Вот и я о том же вам говорю!

Я ни хрена не понимал в этот момент, о чем он мне говорит… Я также совсем не понимал, при чем здесь землетрясение в Спитаке. И на хрен нужно деньги в землю зарывать… Я переспросил его, с издевкой и насмешкой в голосе:

– О чем вы говорите, Олег Иванович?

– Не ерничайте, Вадим. Не ерничайте! Между прочим, мой фундамент рассчитан на землетрясение в девять балов!!!

– Олег Иванович, так в Москве последнее землетрясение было несколько веков назад…

– О-о-о-о, Вадим! Заблуждаетесь, ой, как заблуждаетесь! Вы что?! Москву постоянно трясет!!!

– Не чувствую!

– Опять смеетесь, напрасно это делаете… В Москве беспрерывно идут толчки в один – полбалла, того и гляди тряханет как следует!

И только тут я увидел едва заметную улыбку на лице генерала…

– Олег Иванович, вы что, издеваетесь надо мной? Прикалываете меня?!

Генерал лукаво улыбнулся и промолчал…

Олег Иванович был танкист, и знал толк в строительстве, и имел полное право и основание на то, чтобы вбухать такое количество бетона и арматуры в фундамент…

Через четыре года строительство дома генералом было благополучно завершено и он с женой справил новоселье в своем новом загородном доме. На новоселье был зван и я со своей благоверной…

На новоселье собралось десять-двенадцать человек… Всем было хорошо и весело. Диана и Олег Иванович производили на гостей впечатление счастливой семейной пары, прожившей долгую и счастливую совместную жизнь… Сразу чувствовалось, что им не раз доводилось бывать за такого рода застольями и в такого рода компаниях, они чувствовали себя за столом как рыба в воде, как, впрочем, и моя дражайшая Катерина Михайловна.

Через полчаса, после того как все уселись за стол, соседи понемногу освоились, разговорились и беседа за столом приняла характер непринужденный и добрососедский. После двух-трех выпитых рюмок у гостей развязались языки. Но я не пил который год подряд и мой язык был завязан морским узлом. Я смотрел то на слегка чопорную Диану, то на счастливое лицо генерала… А через десять минут Диана взяла верхнюю ноту, которую сразу же подхватила Клара, еще одна соседка Олег Ивановича. Клара закончила десять лет назад Гнесенку и тоже знала толк в песнопениях за праздничным столом. Клара пришла на новоселье вместе со своей мамой, по-моему казачкой, то ли кубанской то ли донской. Мама Клары не имела голоса, но тоже пыталась подпевать вместе с остальными гостями, как, впрочем, и моя супруга Кати тоже пела, не имея на это никакого голоса и права…

Лишь я как сыч насупился и от случая к случаю разевал для вида рот, точно что балбес… Пели и пили полчаса. А через полчаса Диана перенеслась своими воспоминаниями на двадцать лет назад и вновь почувствовала себя председателем женсовета. Диана прервала свое пение и обратилась пренебрежительно к маме Клары, перебив ее. Обратилась, словно к жене подчиненного Олег Ивановичу по службе офицера:

– Ты что несешь, как ты такое можешь говорить! Послушай-ка, что я тебе скажу!

– Диана, как вы разговариваете с моей мамой, что вы себе позволяете, перестаньте тыкать моей маме, она старше вас на двадцать лет!!!

– Да ты куда лезешь! Слушай-ка лучше, что тебе и твоей маме говорят, и не перебивай меня, умей старших слушать!

Диану прорвало, можно сказать, в нее бес вселился, она превратилась в одно мгновение в жену генеральскую из соседки доброжелательной. Мне впоследствии не раз приходилось наблюдать за ней подобного рода перевоплощения…

Приятельские отношения между соседями были утрачены безвозвратно. Клара вместе со своей мамой встала из-за стола и ушла вместе с ней домой, не попрощавшись ни с Григорьевыми, не с остальными гостями… Они ушли, а мы с Катериной остались и продолжили справлять новоселье так, словно ничего и не бывало. Лишь Олег Иванович немного расстроился, но все же не посмел ничего сказать в укор жене…

После новоселья Диана переселилась из Москвы за город. С этого момента я общался по большей части с ней, а с генералом лишь изредка здоровался, пожимая ему от случая к случаю руку при встрече на улице.

– Здрасте…

– Здрасте…

– Как дела?

– Да ничего особенного, все по-прежнему.

– До свидания.

– И вам до свидания…

При этом Диану и генерала мне практически не доводилось видеть прогуливающимися вместе под руку, когда я все-таки встречал их за воротами…

В один из будних летних и солнечных дней я вместе с женой вышел за калитку, для того чтобы пройтись с хорошим душевным настроением по хорошей солнечной погоде – лета замечательного. Солнце палило, глаз к небу не поднять. Отовсюду, со всех полей доносилось щебетанье птичек. Повсюду жужжали шмели, прыгали кузнечики и порхали бабочки. На небе же ни единого облачка. Пронырливый ветерок то и дело залезал мне под футболку, освежал приятной прохладой мое разгоряченное тело и устремлялся далее, обдувая собой поля, деревья, стрекоз и все, что только не попадется ему по пути, под руку.