Скульптор-экстраверт - Вадим Лёвин

– Здравствуйте, что желаете?

Я кое-как перевел дух, подошел к прилавку.

– Мне, пожалуйста, пять крысоловок и две пачки отравы для крыс…

– Ничего себе! Вы еле дышите. Отдышитесь. У вас там что, полчища крыс завелись?! Мы вчера их травили, так, может, они от нас к вам убежали?

Я облокотился рукой о прилавок, склонился над ним, высунул язык и продолжал тяжело дышать, как загнанный пес…

– Может, и так. В нашей жизни все может быть. Поскорей, пожалуйста. Я не обращал никакого внимания на продавщицу и ее разглагольствования и причитания вслух, мне нужно был срочнее срочного возвращаться домой. Я только и думал о том, что меня ждет впереди, ждет дома, когда я вернусь туда из магазина.

– Вам пакет нужен?

– Конечно, да!

Взял в руки пакет с отравой и крысоловками, расплатился, открыл дверь. За моей спиной прозвенел колокольчик, дверь захлопнулась. Краснощекая Маруся безразлично посмотрела мне вслед и скрылась в подсобке.

Я купил пять крысоловок и две пачки отравы, я подготовился к защите своих рубежей от нашествия грызунов. Мне кажется, Олег Иванович по достоинству оценит решительность моего поступка.

Обратная дорога далась мне легче легкого. Я возвращался домой вниз с горочки, и на душе было повеселей. Я не так устал на обратном пути и не так тяжело дышал, я не бежал, но шел быстрым шагом, себе на уме. Когда до дома осталось не больше тридцати метров, я замедлил шаг. В распахнутых настежь окнах горел свет, а занавески в цветочек болтались от ветра в разные стороны. Я подошел к крылечку. Остановился на пороге. И трусливо сделал первый шаг через порог. Поднял голову вошел в комнату и… по комнате прошелся Мамай. Все было перевернуто верх дном, но, на удивление, в комнате было пусто и тихо – тихо-тихо, так что комар не жужжал.

Я закрыл все окна и двери на замок, расшторил окна. Провел рекогносцировку и доложил об этом по всей форме на командный пункт.

– Товарищ генерал! Разведка донесла!

Отрапортовав генералу, я зарядил оружие, взвел пусковые курки и выставил редуты. Я выстроил напротив раковины – в ряд пять крысоловок, заряженных приманкой – хлебушком ржаным. И рассыпал перед крысоловками голубоватые таблетки. На часах было восемь часов, по вечеру дня того…

По проводной связи раздался телефонный звонок на командный пункт. Мне поступил приказ от генерала:

– При обнаружении противника без промедления открывать огонь на поражение!

Я не мог подвести генерала нерешительным бездействием своим. Что бы он обо мне тогда подумал, да ничего хорошего. Он счел бы меня за лузера, и это только в лучшем случае, а в худшем поставил бы меня к стенке, не пожалев на меня даже последнего патрона… Я выключил свет в комнате, сел на табурет. Затаился. Мое сердце медленно постукивало в такт вздохам, мне стало по-настоящему страшно в эту лунную ночь в ее преддверии.

Через пятнадцать минут в дальнем правом углу комнаты послышался шорох, наподобие возни крысиной, сердце замерло в груди. Мои органы чувств обратились в слух. Я увидел торчащую из-под пола острую мордочку с усиками и блестящими в темноте глазками…

Зрачки крысы бегали по комнате. Огромная крыса медленно и нехотя выползла из-под раковины и присела на задние лапки; судя по размерам, это был вожак – вожак стаи. Буквально сразу сзади вожака показался отряд сопровождения, я увидел еще три – четыре мордочки со сверкающими в темноте зрачками.

Я не дышал вовсе, страх бродил по комнате. Мне никогда доселе не доводилось нос к носу встречаться с врагом, от которого веяло смертным холодком и с которым мне предстояло сразиться в бою, не на жизнь, а на смерть… Тук… Тук… Тук. Я вслушивался в удары своего сердца. Мною овладело чувство страха, я познал страх! Я испугался, испугался по-настоящему, мне было не до шуток. У меня от страха перехватило горло, чувство моего страха было избыточным… Я не мог вымолвить ни слова, у меня онемели губы, я не мог пошевелить ногой, у меня не было сил и желания поднять руки, вот так я струсил в тот скорбный для себя момент.

По проводной связи раздался звонок на командный пункт… Я вздрогнул – табурет скрипнул, топор упал из моих рук. От удара топора о пол грохотнуло так, что крысы сверкнули молнией и исчезли под раковиной… Я сглотнул слюну и овладел собой. Встал с табурета, включил в комнате свет, поднял трубку и перевел дух – мой страх исчез сам собой, он растворился в комнатном свете…

– Доложите обстановку…

– Mon general… Только что пять – шесть сук, пять – шесть серых тварей, испугали меня до смерти и скрылись под раковиной, после того как я уронил топор на пол…

– Это был арьергард противника… Не бойтесь противника, лейтенант, не дрожите перед ним в коленях, он это чувствует своим животным страхом. Ваш противник в точности так же боится вас, как и вы его, и тоже дрожит от страха – не меньше вас…

Слова генерала дали мне понять простую истину – все, а не только я, боятся смерти. Произнесенные им слова успокоили и взбодрили меня. Я боялся прослыть перед ним неучем и невеждой, но все же набрался смелости и рискнул спросить:

– А что такое арьергард?

– Боевое охранение. Продолжайте докладывать обстановку… Бодрый и командный голос генерала приободрял, давал надежду и вселял в меня силы, его голос предавал мне уверенность. С каждой его фразой, с каждым его указанием воля к действиям побеждала во мне чувство немощности и страха, все еще цеплявшегося своими когтями за мою волю, за душу мою…

Голос генерала звенел, играл огнем и бравировал киловаттами энергии, он подпитывал и заряжал меня, как батарейку, и гнал в бой… Я подчинялся его словам беспрекословно…

– Мною выставлено пять массивных крысоловок в ряд в метре от раковины. Впереди крысоловок мною свалено в одну большую кучу десять таблеток.

– Что служит приманкой в крысоловках?

– Ржаной хлебушек.

– Плохо дело. Рассредоточьтесь и смените приманку. Нельзя сваливать все снаряды в одну кучу. Вожак стаи сожрет все таблетки одним разом и не поперхнется. Разбросайте таблетки по углам, а крысоловки разместите по комнате на свой выбор, на равном удалении друг от друга. И смените, наконец-то, приманку, лейтенант!

– Mon general, разрешите записать ваши указания…

– Не стоит это делать – это ни к чему, времени в обрез, счет пошел на минуты. У вас мясо в доме есть?

– Нет, мяса нет. Но в холодильнике схоронился небольшой кусочек прекрасной докторской колбаски – от Дымова…

– Великолепно! Лучше приманки не сыскать. Сменить ржаной хлеб на колбаску от Дымова! После того как расставите крысоловки и разбросаете отраву по комнате, не забудьте сменить место своей дислокации…

– Mon general, но что такое дислокация?

– Твою мать, Вадим, чему тебя Щурый учил?! Дислокация – это место твоего расположения. Выполняйте приказания!!!

Я повесил трубку и осмотрелся по сторонам комнаты. Увидел валяющийся на полу приунывший топорик, подошел к нему, поднял, обласкал взглядом и поставил рядом с камином – пускай пока здесь потомится-постоит. Этот топорик очень удобен и ловок в обращении, он мастеровитый и с пластмассовой оранжевой ручкой на современный манер. Работать, в смысле махать, таким топориком – одно удовольствие… Цены нет такому топорику, он сегодня непременно сгодится мне…

Отставив топорик в сторонку, я достал из холодильника кусочек колбаски от Дымова и зарядил колбаской крысоловки, расставленные мною по комнате по разным ее местам. Одна крысоловка нашла свое место рядом с кроватью, другая – под раковиной, третья – под креслом, четвертая – в дальнем углу, пятая – посередке комнаты. Я занял круговую оборону – все по военной науке… Расставив крысоловки, я в точности исполнил приказ генерала и разбросал голубенькие таблетки с отравой по разным углам комнаты. Взял табурет и поставил его поближе к камину, тем самым сменив место своей дислокации. Посмотрел по сторонам, все ли так. Выключил свет и сел на табурет…

Я просидел на табурете не шелохнувшись с полчаса. Шорох. В комнату через два незашторенных окошка проникал свет от луны. Все для меня было в нем заключено, в свете этом от луны… И я увидел в лунном свете, как одна средних размеров крыска вильнула хвостиком, проскочила вдоль стены к таблетке, схватила ее и утащила под раковину… Все произошло так стремительно и настолько быстро, что я и глазом не успел моргнуть…

К десяти вечера мне пришлось израсходовать три патрона, серые твари утащили под раковину три таблетки. Так им и надо, это моя территория – одиночества моего, и я никому ее не отдам в этот вечер – вечер моего расставания с генералом. Я докажу ему, что я достоин его уважения… Еще через час мною было израсходовано уже семь патронов, крысы сожрали семь таблеток, так им и надо, это моя территория – заблуждения моего. Я подустал. Мои плечи отяжелели, на лбу проступила испарина – война не простое ремесло и довольно-таки хлопотное занятие. Олег Григорьев знал об этом не понаслышке с дальних времен и много лучше других людей… Он посвятил этому жизнь.