Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета - Егор Викторович Ивойлов

двадцать часов (через пару недель), чемодан с вещами и последние двести долларов.

Алиса смотрела на алый гоанский закат. Солнце рассыпалось искрами, погружаясь в рябь морской воды и казалось немного потусторонним сквозь воздух, пропитанный щедрыми лучами тропического солнца, любовью и ганджей. Вот подлинная гармония! Алиса смотрела на то, что ее окружает и видела истину. Видела, что вся правда, свобода, совершенство, вечность находится внутри нее. Именно она своим мыслями преображала мир вокруг, создавала его, из ничего. Все существовало, менялось и оставалось с ней на протяжении всех жизней. Так будет почти вечно, пока не достигнет абсолютной гармонии и совершенства. Все было лишь ее отражением. Тысячи жизней она смотрела на вселенную, и любовалась на себя в каждом цветке, в закате, в морском прибое, в людях, которые ее окружали.

Кто-то скажет, что вы опоздали в Гоа лет на тридцать. Раньше Арамболь был глухой, прибрежной деревней, в которую, по сути, не было даже дороги. Сегодня сюда хлынул поток туристов. Построенные на скорую руку дома-отели заполнились постояльцами. Закипел бизнес по продаже сувениров и марихуаны. Вдоль моря выросли кафе и рестораны. Нищие хиппи и музыканты исчезли. Им на смену пришли офисные служащие, мелкие рантье и всевозможные «просветленные». Внезапно, местные крестьяне и рыбаки оказались в эпицентре культового места и среди огромного количества желающих арендовать жилье, или байк. Все это научило их зарабатывать деньги и готовить европейские завтраки, но постепенно, как-то совсем незаметно, настоящая Индия ушла из этих мест. Зато пришли опустившиеся бородачи, которые назвали себя бродячими философами, готовые за несколько монет, или косяк, рассказывать о мудрости, нирване, или о вселенной.

Что же, Алиса множество раз слышала подобное нытье про старые добрые времена. Все это казалось ей ворчанием о пустом. Ведь она, по-прежнему могла выйти из-под навеса, покрытого пальмовыми листьями, сесть на пляже и смотреть как огромное красное солнце погружается в океан. В такие моменты, она переставала слышать, сотрясающие пространство звуки музыки и приносимые с ветром запахи марихуаны. Только соленый морской бриз немного трепал ее темные волосы и даровал странное, едва уловимое ощущение свободы.

Несмотря на непрекращающееся самоедство и блуждание в лабиринтах собственного сознания, она находилась в своей зоне комфорта. Казалось, что намерения в Индии исполняются на раз-два, а молитвы всегда бывают услышаны. Ежедневные практики, медитации и работа над собой гармонично вписывались в распорядок дня. Даже случайные люди, представлялись неслучайными, но явленными как знаки, или учителя. Все вокруг, так естественно и понимающе реагировало на любые состояния, настроение, эмоции, размышления. Казалось, что дорога сама стелилась перед ней. Да, пока она не притянула по-настоящему интересных и глубоких людей, чьи знания были бы ценны и природу которых хотелось бы изучать.

Но есть намерение, а значит все еще впереди.

Жаль, только деньги заканчивались и соседку найти не удалось, поэтому пришлось переехать в гостевой дом к знакомому индусу6. Пару лет назад, она уже останавливалась у него, когда приехала в Гоа с отцом. Старик, хозяин геста, почему то, был очень доброжелателен к Алисе. Отказывался брать деньги за проживание и смотрел, иногда, очень задумчиво. Отец рассказывал, что индус вообще не меняется со временем. Рассказывал, что двадцать лет назад он уже был точно таким же стариком.

Алисе достался номер с просторной лоджией, на которой, помещалась полноценная кровать, стол и пара стульев. Она сразу влюбилась в это место. Гостевой дом находился почти в первой линии от моря и возвышался немного над соседними постройками и пальмами. Поэтому, можно было смотреть на море, наслаждаться ветром и запахом песка. При этом, пляж и люди на нем, были скрыты из вида. Пространство казалось прекрасно уединенным, уютным, и даже немного магическим.

Алиса сидела, лицом к морю, за потрескавшимся деревянным столом, который был в несколько слоев покрыт синей, немного облупившейся от солнца краской. Перед ней стояло небольшое зеркало, баночки с кремами и мазями, набор для маникюра и щетка для волос с гладкой, пластиковой ручкой. Все было аккуратно расставлено на чистом, пестром полотенце с индийскими узорами и изображением Шивы в центре.

Алиса была красива. От матери ей досталась белая кожа, конечно, не совсем уместная в тропическом климате, и карие глаза, которые желтыми огнями блестели в лучах скоро заходящего солнца.

Чем дольше Алиса находилась в Индии, тем чаще слышала, о своей эгоистичности, самовлюблённости, черствости, невнимательности к людям. Странно, но с каждым днем эти слова казались все менее значимыми и иллюзорными. Мир вокруг будто терял очертания, тонул в тумане, утрачивал осязаемость. Зато мысли и чувства обострялись, становились материальнее, реальнее, важнее. Алиса все больше углублялась в духовность, в осознанность. В мире осталась только она и ее Бог и это было единственным, что значимо.

Алиса чувствовала гармонию с собой. Она вставала и уходила из компании, когда ощущала такой порыв, не прощаясь и не говоря ни слова. Отправлялась гулять по пляжу, или размышлять сидя на песке. Наверное, заходящее гоанское солнце действительно дарует свободу.

В Москве, в прошлой жизни она, почему-то искала оправдания и причины, пыталась объяснять свои поступки, слова и порывы. Сейчас все изменилось. Как оказалось, легко сказать правду, свое мнение, вместо привычного вранья, или игнорирования звонков и сообщений. Она уже и забыла, почему раньше не могла выдавить из себя:

"Знаешь, ты мне не нравишься, я считаю тебя поверхностным, не интересным, скучным. Я не хочу больше с тобой видеться, или общаться. Я чувствую, что наш опыт взаимодействия закончен, тебе больше нечего дать мне. Извини, я не вижу в тебе собеседника, друга, любовника. Извини, я не стану помогать тебе в этом, просто потому что не нахожу отклика внутри себя."

Она была уверена, что любой человек постоянно ощущает нечто подобное, но многие ли способны выпустить эти чувства, или эти слова? Об этом не принято открыто говорить, поэтому люди довольно странно реагируют на правду. Сами желают быть обманутыми, униженными, возмущаются, сплетничают. Зачем мы врём? Неужели людское враньё – это проявление мудрости? Если так, то она желала остаться вне мудрости, но с глубоким уважением к самой себе. Разве в этом эгоизм, или черствость? Алиса считала это комплиментом, чем-то вроде знака уважения, который жители одной вселенной отправляют жителям другой.

Алиса заметила, как пожелтевшие от нещадного солнца пальмовые листья окрасились в изумрудный цвет, а морская вода стала черной, как нефть. Вечерний мрак опустился на гоанское побережье.

Она привычно вышла из своей комнаты и направилась в сторону пляжа, пробираясь по узкой улочке, стиснутой стенами домов. Ей нравились вечерние прогулки, когда раскаленное солнце больше не выжигало ее белую кожу и свежий, морской ветер