Печать волка (СИ) - Федорченко Юлия

— Локс, фу! — крикнула Летиция щенку. — Принеси! — И топнула ногой, указывая на траву перед собой.

Песик глянул на шар, потом на хозяйку, и снова завилял пушистым хвостом. Вилл тем временем добралась до собачки, подхватила ее на руки и чмокнула в холодный влажный нос. Летиция брезгливо поморщилась: подобным издевательствам подвергалось все мелкое зверье, которое Вилл сочла хоть чуточку милым.

Коул сплюнул, глянув на солнце. Игра затягивалась.

Вилл, вдоволь потискав песика, опустила его на землю, но на очередное требование Летиции вернуть шар на место Локс не отреагировал. Вместо этого он поднял заднюю лапу и приготовился оросить священный инвентарь свежей струей мочи. Урсула в ужасе закрыла рот ладонью, вытаращив глаза, а Летиция метнулась к собаке, отчаянно размахивая руками. Локс подумал — подумал, опустил лапу и засеменил прочь.

— Чего только не придумают, чтобы оправдать проигрыш, — заявил белокурый Коул, когда Летиция вернулась с шаром и остервенело выдернула флажок из земли. — Научили собаку мячи воровать.

— Катись к лешему, — зло ответила Летиция, приноравливаясь к шару.

Цок! Красный шар остановился напротив правой боковой опоры «разбойничьих» воротец, и следующим ходом Летиция планировала его «заколоть». Вилл, помахивая молоточком с двумя желтыми полосками, подошла к своему шару. Прицелилась.

— Я тебя тянула всю игру, — зашипела Летиция, видя, с какой небрежностью Вилл оценивает расстояние. — Если мы проиграем… — Не успев договорить, она ахнула.

Удар получился слишком сильным, и желтый шар вылетел за пределы поля. Коул расхохотался, предвкушая радость победы, Урсула последовала примеру брата и хихикнула в кулачок. На языке у Летиции вертелись самые грязные ругательства.

— Не получилось, — виновато опустила голову Вилл. — Ну, сейчас…

Желтый шар вернули на поле и поставили в ярде от западной границы, как можно ближе к тому месту, откуда он вышел из игры. Коул поглядывал на Летицию свысока, ковыряя в зубах палочкой, госпожа ди Рейз не скрывала дурного настроения, время от времени бросая на подругу испепеляющие взгляды.

Вилл водила молотком взад — вперед, плохо имитируя качели, пока Коул не вышел из себя и не прикрикнул на нее, требуя ударить по шару. Вилл испустила тяжелый вздох, потом еще один. Летиция сжала кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней.

Рыжие локоны Вилл, подсвеченные солнцем, растрепал поднявшийся ветер. Цок! Желтый шар остановился в дюйме от шара Летиции. Камеристка, вытерев лоб, широко улыбнулась и победно подняла вверх мизинец правой руки. У госпожи ди Рейз подогнулись колени, и Коул, внезапно утративший интерес к состязанию, поддержал Летицию под локоть. Придя в себя, девушка вырвала руку и нарочито отряхнула рукав: так, для виду, а то еще подумает, что ей пришлась по душе его забота.

Черный шар Коула прошел сквозь «разбойничьи» воротца, коснулся колышка и вышел из игры. Летиция выругалась про себя. Теперь они с Вилл отставали от Коула с Урсулой на целых три очка, но сестрица промахнулась на своем ходу: голубой шар всего лишь переместился от восточной границы к южной.

— Вы проиграли, — невозмутимо заявила госпожа ди Рейз, беря в руки молоток. — Я играю лучше тебя, Коул.

— Лучше моей сестренки, ты хотела сказать? — усмехнулся юноша. — С этим не поспоришь.

Летиция на миг задумалась, а не найти ли молотку применение, не описанное в правилах, но сдержала себя. Колотить противника подло, это признак слабости; заявление, что ты не можешь одолеть его в честном поединке. Да и все равно после игры придется сесть с Коулом за один стол, а багровый синяк на месте глаза не придаст ему очарования.

Красный шар коснулся желтого, легонько подтолкнув его к воротцам и заработав дополнительный ход. Следующим метким ударом шар Летиции превратился в «разбойника» и коснулся центрального колышка.

— Оппа! — Взмахнув молотком, Вилл поскользнулась на мокрой траве и шлепнулась на задницу. Шар прокатился несколько дюймов и замер. Ход считался завершенным. — Не виновата я! — попыталась оправдаться подруга, потирая пятую точку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Летиция с ненавистью следила за Урсулой, которая готовилась сделать удар, когда внезапно ощутила спиной чужой взгляд. Она резко оглянулась — что — то мелькнуло в цветущих зарослях возле западной границы поля, как раз там, где скрылся песик. Но разве любящий взгляд собаки мог посеять в ее сердце такую тревогу? Со времени визита Ланна прошло уже больше недели, и Летиция справедливо рассудила, что он просто вконец разонравился отцу, и тот решил отказаться от услуг наемника. Впрочем, может Ланн и вправду айль, но тогда они как — то перевелись, поистерлись, утратили изрядную долю своего рыцарского обаяния: мужчину красили доспехи, а не бабские украшения. Вспомнив серьги Ланна, Летиция громко фыркнула. Придумал тоже, камни в ушах!

Пока Летиция мысленно поносила гостя, ее команде улыбнулась удача. Голубой шар крокировал желтый, приблизив его к последним воротцам: теперь по центральному колышку мог не попасть только слепой. Шар Урсулы болтался у южной границы.

Когда желтый шар миновал «разбойничьи» воротца и толкнул колышек, Вилл издала победный клич и бросилась к подруге обниматься. Урсула пустила скупую слезу, прижимая к глазам кружевной платочек, а Коул всего лишь передернул плечами и нахлобучил шляпу на самый лоб.

— Слабак, — сделала неутешительный вывод Летиция. Коул предпочел отмолчаться и подмигнул ей правым глазом: в действительности он тосковал по временам, когда они с госпожой ди Рейз играли в паре. Можно было вызвать на поединок братьев Алмеров и не ударить в грязь лицом, а теперь серьезное состязание превратилось в дурацкую игру, которую оживляли только взаимные подначивания.

За обедом отец, как водилось, предложил гостям вина из личных погребов ди Рейзов. Летиция сделала глоток, и, поморщившись, отставила кубок, а Коул выпил два бокала и немного захмелел. Наклонившись к Летиции и дохнув на нее винными парами, он спросил:

— Замуж не зовут?

Урсула, захлопав ресницами, изумленно уставилась на брата. С чего это он так разоткровенничался? Вилл мельком глянула на Летицию и продолжила трапезу: в кругу молодых аристократов госпожа ди Рейз слыла выскочкой и недотрогой.

— А тебя? — парировала Летиция, и, встретив недоуменный взгляд парня, выдавила кислую улыбку. — Прежде чем предлагать свою кандидатуру, научись играть в крокет.

Коул смутился и уставился в тарелку, не придумав, как ответить на это колкое, но несправедливое замечание. Летиция слишком трепетно относится к игре, которая давно стала всего лишь развлечением. От бабки — сказительницы он слышал истории об амазонках, воинствующих женщинах — они соглашались согреть постель лишь тому, кто сумел одолеть их в поединке. Что же, если Коул выиграет у Летиции в крокет, у него будет такое право?

— Чего это ты там ухмыляешься? — подозрительно глянула на парня госпожа ди Рейз. — У меня от этого мороз по коже. Если есть что сказать, говори.

Коул ответил ей дерзким взглядом, не переставая скалиться. Натан отодвинул тарелку, с минуту тер небритый подбородок и жевал губами, а потом сообщил:

— Я уже присмотрел Летиции мужа.

— Из городских? — сухо спросила она. Отец отличался строгостью нрава и о предстоящем замужестве говорил без улыбки, но вряд ли он собирался выдать Летицию за сморщенного, больного старика. Что до остального… Стерпится — слюбится.

— Нет, — сказал Натан, и на этом обсуждение и закончилось.

Подкрепившись, они решили сыграть еще одну партию. Норты не торопились покидать гостеприимный дом и трястись в карете на дорожных ухабах, а заняться больше было нечем. От обсуждений литературы и поэзии, приличествующих молодым образованным аристократам, в доме ди Рейзов давно отказались: спорить с Летицией было делом бессмысленным и трудоемким, так как девушка привыкла составлять мнение о книге по двум страницам, открытым наугад, а о стихотворении — по первой попавшейся на глаза строчке.