Рассказы - Виорел Каковяну

— Нет, премного благодарен. Мне еще нужно отыскать некоторых товарищей. Спасибо…

Мирикэ выходит. Директор сдувает пену с дымящейся жидкости и говорит:

— Не люблю слишком усердных, готовых сделать все, что скажешь. Я побаиваюсь их. Мирикэ — из тех, кто не умеет говорить «нет».

— Ты такой же, как он, — отвечает Клаудия. — Точно такой же..

— Выпей кофе.

— Нет, моя чашка в той комнате.

— Тогда оставь кофе здесь. Сейчас пожалует инспектор Макарие.

— Ему-то что нужно?

— Он не сказал, но я догадываюсь, и мне уже хочется рычать от ярости.

— Еще напугаешь зверей, Джил.

— Он попросит меня кое о чем, и хотя это самое настоящее свинство, придется согласиться.

— А ты не соглашайся.

— Это невозможно.

— Почему?

— Повторяю: мы в цирке. Инспектор — тоже своего рода дрессировщик. Ступай. А то застанет нас вместе, не оберешься разговоров.

Лев рычит, да так, что стены дрожат. Клаудия идет к двери.

— Слышала? Это инспектор.

Рассмеяться, однако, он не успевает: в дверях со шляпой в руке показывается Макарие, статный, элегантно одетый, энергичный.

— Добро пожаловать. Кофе вас уже дожидается, — встречает его директор, между тем как Клаудия, улыбаясь, удаляется.

— Я уже пил, но ничего, и с этой чашечкой справлюсь. Что нового?

— Все в норме, это важнее всего. Только жарко. Очень жарко.

— М-да. Опять жарища. Но прежде чем перейти к делу, считаю нужным заострить внимание на проблеме ваших отношений с товарищем Клаудией.

— В каком смысле?

— Люди поговаривают…

— Это меня не интересует.

— Нехорошо говорят!

— А что именно? Конкретно.

— Не заставляйте меня повторять сплетни.

— Я прошу только откровенности.

— У стен есть уши.

— Знаю. Еще что?

— Люди видят.

— Что именно?

— Что директор неравнодушен к секретарше.

— Хорошо. И что же?

— Секретарша — вдова.

— Точно.

— Она красива.

— Да, она еще и красива!

— Нехорошо. Получается пятно на вашем добром имени.

— А вы не беспокойтесь. Не тот случай.

— Вы, товарищ директор, уж больно уверены, несокрушимы. Я пытаюсь подойти к делу деликатно, бережно…

— Зря волнуетесь. Есть дела поважнее.

— Это тоже важно, — рычит инспектор, теряя самообладание.

— Ну так вот, чтоб душа ваша успокоилась, скажу, — смеется директор. — Знайте же, что моя секретарша Клаудия доводится мне сводной сестрой. Так что пусть болтают сколько хотят, меня это не волнует.

— Ну, ты силен, товарищ директор, — с притворным весельем удивляется инспектор. — Да и я не промах. Думаешь, я не догадался что люди зря болтают. А ты молодец, держался крепко…

— Приходится, товарищ инспектор…

— Хорошая сигаретка у тебя найдется?

— Найдется, но не хорошая… — Директор выкладывает на стол несколько пачек.

— Эти экзамены в институт — сущее бедствие для родителей, — озабоченно говорит инспектор, тонко меняя тему.

— Верно. Но бедствие-то придумали сами родители.

— Через два года, глядишь, и мой старшенький подаст документы. Уже теперь в пот бросает… Слышал, что произошло с сынком товарища заместителя министра Стэною?

— Нет. Небось срезался?

— Провалился. Несчастье-то какое! Замминистра чуть удар не хватил.

— Ничего, не его одного. Мальчик подготовится, поднатужится и в будущем году сдаст.

— Легко сказать. А до тех пор?

— Отец уж как-нибудь прокормит его.

— Да не о том речь. Товарищ Стэною был бы очень рад, если б мы его выручили.

— Мы? Кто это мы?

— Ну, я, ты. Наше управление.

— Не вижу, каким образом…

— А мы все обсудили с начальством. Для того я и поспешил сюда.

— Слушаю. О чем речь?

— Мы подумали, пораскинули мозгами и нашли самое подходящее решение. Возможно, оно лучше, чем мы себе представляем. Он пойдет на биологический.

— Кто?

— Кристиан, сын замминистра.

— Ну и что?

— Вот мы и решили, что пока он может поработать в цирке.

— Но у меня же нет вакантных должностей. Или вы мне для него одну дадите?

— В этом нет нужды. Должность есть.

— Где?

— Тут, у тебя.

— Но почему ему захотелось в цирк?

— Да он еще об этом и знать не знает.

— Как это?

— А вот так. Ничего, захочет, потому что мы этого хотим, да и товарищи из министерства тоже. Мы обязательно должны помочь нашему шефу. Сам подумай, у тебя тоже дети. Так что оформим парня без долгих проволочек.

— На какую должность?

— Должность дрессировщика львов ведь освободилась?

— Ну, на эту пожалуйста. Хоть сию минуту. Дрессировщика-то львы сожрали. Только что я внес деньги в помощь семье.

— Не спеши с выводами. Есть еще идея.

— Нет, почему ему захотелось именно в цирк? Вы-то зачем суете его сюда?

— У него будет много времени на подготовку. В цирк он будет приходить только за зарплатой. А там, глядишь, и заграничные турне.

— Что ж, если справится со львами, пускай работает.

— Не справится.

— Тогда не могу его принять.

— Это приказ!

— Мне нужен письменный приказ.

— Да хоть бы на ухо шепнули, и то тебе надлежит немедленно подчиниться.

— Что ж, если хочет дрессировать львов, не возражаю, — решает директор.

— Не торопись, Джил. Пошли дрессировщика голубей возиться со львами и тиграми, ну хотя бы в дисциплинарном порядке, а его должность отдай мальчику. Вот в чем суть идеи.

— Мирикэ в клетку ко львам? — директор потрясен, возмущен.

— Но это же повышение в должности. В его возрасте самая пора выдвинуться. Да он вообще никогда не отказывался от поручений.

— От этого откажется. Какой же безумец решится войти в клетку к зверям? У него жена, дети.

— Не откажется. Ты, как директор, не возражаешь?

— А это кого-нибудь интересует?

— Я должен сообщить наверх о твоей позиции, Джил.

— Нет, не возражаю. Я просто не могу согласиться.

— А если Мирикэ сам захочет? Давай его вызовем?

Директор поднимает трубку и просит вызвать Мирикэ. Потом садится за стол и сокрушенно говорит:

— Одним ударом теряю два номера — со львами и голубями.

— Ничего. Подумаешь, номером меньше…

— Неправда. За свои деньги зритель хочет дрессированных зверей, волнений, переживаний…

— Какой ты наивный, Джил. Пусть клоуны его развлекают. Народ желает смеяться. Любая глупость вызывает у него восторг.

Входит слегка напуганный Мирикэ и робко приближается к столу. Инспектор здоровается с ним, дружески хлопает его по плечу и даже берет впервые под руку. Говорит он с ним тепло, как равный с равным:

— Как дела, товарищ Мирикэ?

— Стараюсь. Всегда на посту.

— Работа продвигается?

— Конечно. Я только что доложил товарищу директору, что подготовил смешанный номер, такого еще в мире не было.

— Оставь это. У нас есть к тебе важный разговор. Человек ты молодой, талантливый, энергичный. Как бы ты отнесся, если бы получил особое задание?

— Я всегда старался… все, что в моих силах…

— Речь идет о повышении по службе.

— Премного благодарен, господин инспектор. Я ничего такого не просил, но уж коли надо, с большим удовольствием. С удовольствием, — повторяет Мирикэ, задыхаясь от волнения.

— Что я говорил? — обращается инспектор к директору. — Это же настоящий человек.

— Мирикэ, не спеши с ответом, — задумчиво произносит директор.

— С сегодняшнего дня, — продолжает инспектор, — ты назначаешься дрессировщиком львов и тигров…

— Льв… — Мирикэ начинает дрожать и мешком опускается на стул.

— Тоже смешанный номер, — улыбается инспектор. — Ты же об этом мечтал.

— Вы это серьезно? Нет, вы серьезно? — почти угрожающе цедит тот сквозь зубы.

— Ну, что скажешь?

— Не знаю, что и сказать…

— Отказываешься от повышения?

— Нет, не отказываюсь.

— Ты что, уже работал со львами и тиграми? — вмешивается директор.

— Никогда. Да я их видеть не могу.

— Ты молод, талантлив, — настаивает инспектор, — решителен, уверен в себе. У тебя шанс стать знаменитым. Мне приятно, что именно я тебя выдвинул.

— Мирикэ, настоящего дрессировщика сожрали львы и тигры, — выпаливает директор. — Помни об этом.

— Я помню. Но раз надо, я согласен.

Тут раздается львиный рык. Все застывают. Первым приходит в себя инспектор, он изображает бодрую улыбку. Мирикэ между тем в ужасе закрывает глаза и делается совсем маленьким на своем стуле.

— Львы теперь сыты, можешь работать спокойно, — говорит инспектор.

— Мне кажется, я еще не созрел, — лепечет Мирикэ. — Не созрел для такого повышения.

— Ничего, львы тоже молодые. Четырех-пятигодовалые. В сущности, они еще львята.