Тайный код Кёнигсберга - Андрей Пржездомский

Глаппо очнулся. В темноте ощупал избитое, кровоточащее ранами тело. Пахло сыростью и чем-то горелым. Кровь стучала в висках, боль буквально раскалывала голову, не давая сосредоточиться. Глаппо никак не мог вспомнить, что с ним произошло, почему он оказался в этом темном, сыром подвале. Порой казалось, что ему удалось поймать какую-то тревожную мысль, но она тут же ускользала из его воспаленного сознания. Он приподнялся на локтях, затем сел, превозмогая боль. Откуда-то сверху в помещение проникал слабый свет, и Глаппо удалось разглядеть очертания своей темницы: стены, сложенные из крупного камня, высокий потолок, подпираемый массивным деревянным столбом, тяжелая, сбитая из толстых досок дверь. На противоположной от двери стене в полумраке подземелья Глаппо увидел очертания черного тевтонского креста и все вспомнил.

* * *

Они пришли на его родину как хладнокровные и коварные убийцы. Сначала их было немного, и наивные жители Самбии[5] посмеивались над не обычными фигурами всадников в белых плащах с черными крестами на спинах. Всадники во всеуслышание объявляли о том, что прибыли сюда с великой миссией обратить пруссов в новую веру, преподать язычникам Слово Божье. Спросив как-то у отца, что это за новая вера, Глаппо не услышал в ответ никаких объяснений. Отец посадил мальчика к себе на колени, нежно погладил его по голове и сказал:

– Сын, расти сильным и смелым. Впереди тебя ждут большие испытания. Поклоняйся всегда нашим богам Перкунасу Пиколоссу и Потримпосу и не обижай ужей, этих священных животных, приносящих людям счастье. Из-за чужих людей, которые хотят отнять у нас наших богов, земля наша перестанет давать жатву, деревья приносить плоды, а животные – приплод. Не верь им!

Отец был умным человеком и предвидел беду, которая надвигалась на их дом.

Потом все чаще и чаще Глаппо слышал разговоры не на шутку встревоженных взрослых, а однажды в их маленький домик с обмазанными глиной стенами и соломенной крышей пришел какой-то человек в изодранной одежде и с перевязанной головой. Он долго и взволнованно рассказывал о том, что рыцари Тевтонского ордена громадными полчищами двинулись на их землю, неся слезы беззащитному прусскому населению. Они зверски убивают женщин и детей, разрубая их своими тяжелыми мечами, сжигают дотла деревни, а оставшихся в живых пруссов, обращают в новую веру, заставляя поклоняться чуждому им богу. Тевтонами уже полностью завоевана Хельмская земля, теперь они продвигаются в Натангию[6] и скоро, очень скоро придут в эти места.

Прусский воин. Со старинной гравюры

Тевтонский рыцарь

Из книги Лависса «Очерки по истории Пруссии». Москва, 1915 год

«Превосходство вооружения, делавшего из каждого рыцаря нечто вроде подвижной крепости, лучшая тактика, искусство фортификации, разъединенность пруссов, их беспечность и свойственная всем дикарям неспособность предвидеть будущее и заботиться о нем объясняют конечный успех завоевания, а незначительность привлеченных к войне сил делает понятной продолжительность борьбы.

Завоевание это двигалось вперед, как волна прилива, то набегая, то снова отступая».

Слабое прусское войско оказалось неспособным противостоять мощи рыцарского ордена и стало терпеть поражение за поражением. Проникая в глубь страны, рыцари строят многочисленные крепости и уже оттуда совершают свои кровавые набеги. Кульм, Торн, Мариенвердер[7] – эти слова зловеще звучали в устах гостя.

Стены готовы были рухнуть. 1967 год

Юный Глаппо слушал сбивчивый рассказ незнакомца о том, как под натиском рыцарей войско пруссов под командованием воеводы Пиопсе было осаждено в деревянной крепости Бальга, что на побережье моря, совсем недалеко отсюда. Оборонявшиеся могли бы продержаться еще долго, если бы не предательство. Один из знатных пруссов, поддавшись на увещевания рыцарей, которые пообещали всякому, кто будет сотрудничать с ними, дать охранную грамоту на наследственное владение землей, тайно пробрался к воротам крепости и ночью открыл их для неприятеля. Рыцари ворвались в крепость, перебили почти всех ее защитников, не щадя укрывшегося в ней населения окрестных деревень.

В ту ночь под ударами тяжелых тевтонских мечей погибли сотни женщин, стариков и детей. В неравном бою пал и воевода Пиопсе, сраженный копьем крестоносца. А проклятый изменник пошел на службу к иноземцам, путем подлой измены своим соплеменникам обеспечив себе жалкое существование предателя. Человеку, взволнованно рассказывавшему об ужасах той ночи, чудом удалось спастись, и вот теперь он, выполняя поручение воеводы, несет мрачные вести в прусскую крепость Лебегов[8].

Скоро и в их краю появились всадники в белых плащах. Правда, пока они вели себя мирно и приезжали лишь для того, чтобы нанять людей на строительство своих крепостей, которые они стали возводить буквально на каждом шагу. Прошло немного времени, и вся южная часть Пруссии покрылась сетью крепостей: Кройцбург, Бартенштейн, Рёссель, Визенбург, Браунсберг, Хайльсберг[9], откуда тевтонские рыцари стали совершать свои разбойничьи набеги.

Фигурный вензель из подземелий замка

Зловещие руины

Глаппо помнит, как однажды, вернувшись из леса, куда он с ребятами ходил за грибами и ягодами, застал дома плачущую мать и отца, что-то складывающего в свой охотничий мешок. На нем была новая холщовая короткая юбка до колен с поясом, украшенным кусочками янтаря и искусно выточенными железными пластинами. На голове – остроконечная меховая шапочка. Отец принес из кладовки тщательно отточенную секиру на длинной узорчатой рукоятке и дротик с толстым кожаным ремешком.

Двенадцатилетний Глаппо впервые видел отца с оружием в руках. Попрощавшись с женой и поцеловав каждого ребенка в отдельности, отец окинул тяжелым взором убогую обстановку дома и, низко поклонившись на прощание, отправился туда, где накануне был объявлен сбор всех пруссов, способных носить оружие. Дошедшие слухи о победе братьев-славян над псами-рыцарями, когда русское войско под предводительством князя Александра разбило тевтонов на Чудском озере, всколыхнули пруссов, посеяли у них надежду на то, что, объединившись, они смогут противостоять завоевателям.

15 июня 1243 года у Рейзенского озера крупные силы тевтонских рыцарей были разгромлены прусскими отрядами, к которым присоединились войска поморского князя Святополка. В этой кровавой сече немцы понесли тяжелые потери. Стрелой, пущенной из прусского дротика, был сражен наповал ландмаршал Ордена Берливин. «Геройство» захватчиков наталкивалось на стойкость и мужество свободолюбивого народа.

Из книги Лависса «Очерки по истории Пруссии». Москва, 1915 год

«Накануне одной из самых кровопролитных битв с восставшими пруссами Дева Мария является одному рыцарю, который особенно усердно служил ей, и говорит: “Герман, ты скоро будешь с Сыном Моим”. На другой день Герман, бросаясь в самые густые ряды врагов, сказал товарищам: “Прощайте, братья, мы больше не увидимся! Матерь Божья призывает меня в мир вечный!” Один прусский крестьянин, видевший эту битву, где рыцари были обращены в бегство и грудами падали под ударами врагов, так закончил свой рассказ о ней: “Тогда я увидел женщин и ангелов, несших на небо души братьев; ярче всего сияла душа Германа в руках Святой Девы”».

Рукоятка тевтонского меча

Бежавшие в панике конные и пешие рыцари бросили на поле боя свое орденское знамя с черным крестом, которое пруссы торжественно сожгли на холме под победные возгласы и звуки охотничьих рожков. Но немало пруссов сложили голову в том сражении. Не вернулся после него и отец Глаппо. Его мать осталась с пятью детьми на руках, лишившись единственного кормильца.

* * *

…Глаппо прислушался. Из-за массивной двери доносились гортанные звуки. Звуки немецкой речи. При одной только мысли о том, что он попал в лапы тевтонов и теперь бессилен продолжать борьбу с ненавистными врагами своего народа, у Глаппо сжались кулаки, и приступ ярости охватил все его существо.

Такое же чувство бессильной злобы он испытал десять лет тому назад, когда в их деревню пришла весть о том, что шестидесятитысячное войско Тевтонского ордена снова вторглось в пределы Самбии. Во главе крестоносцев стоял сам Великий магистр Ордена Поппо фон Остерна. Рыцари выступили из Эльбинга в Бальгу и оттуда, пройдя по льду замерзшего залива и не встретив серьезного сопротивления, углубились внутрь страны. Глаппо, которому к тому времени исполнилось двадцать четыре года, поспешно простившись с матерью, братьями и сестрами, ушел вместе со всем мужским населением окрестных деревень в крепость Вилов, где собиралось прусское войско. И уже туда до него дошла страшная весть о том, что рыцарская армада, сокрушая все на своем пути, не пощадила и их маленькую деревеньку, предав огню дома вместе с жителями, не пожалев никого – ни древних старцев, ни младенцев. Троих его братьев изрубили мечами во дворе их дома на глазах у матери, которая затем погибла сама в страшных мучениях – рыцари сожгли ее живьем, привязав к дереву. Обе сестры Глаппо пытались бежать, но одна за другой были пронзены острыми копьями тевтонов и брошены в пламя костра.