Начинаем жить - Кожевникова Марианна Юрьевна

А на свадьбу небось придется и Николая с супругой звать. И невестиной родни неизвестно сколько наплывет. То-то весело! Чужой народ, пошлые шутки. Нет, не любила Геля свадеб. Свадьба — тоже мещанство. Если и впрямь дело до нее дойдет, она сумеет внушить сыну, что гораздо современнее обойтись бокалом шампанского и небольшим путешествием от чужих глаз подальше!

С маленьким Димочкой Геля тоже недолго сидела, отдала сына в ясли, потом в детский сад, бабушка внука встречала, провожала, а мама работала. Работа у нее была хлопотная, с разъездами, переездами, дневная, ночная, немереная, одним словом, киношная. Но и деньги она зарабатывала по тем временам неплохие. Для сына всегда была мамой-праздником, чем втайне всегда гордилась. Свалится как снег на голову, расцелует, завалит подарками, поведет обедать в артистическое кафе. У Димы раньше, чем у приятелей, появились фотоаппарат и магнитофон. И пленки она доставала самые-самые. Вовремя сообразила и начала учить сына английскому. Отдала на теннис. Потом на горные лыжи. Яхту он сам освоил. На работу тоже она его устроила. Престижную, денежную, потому что сумела нажить связи. Кроме связей у нее случались порой и романы, и бывало, что связи после них портились. Но Гелю это не смущало. У нее все всегда было впереди. Она любила свою яркую внешность, острый язычок, цепкие мозги и спешила вперед, ожидая необычайных и удивительных переживаний в будущем. И вот с неделю тому назад поняла, что в будущем ее ждет только старость — морщины, мешки под глазами и выпирающий при общей стройности живот.

Загораживаясь от этого устрашающего призрака, она пококетничала с Андрюшкой. И вон что вышло. Может, подумать о нем всерьез? Он привычнее, роднее, чем Димина невеста. Будет у них на старости лет дворовый роман. Визиты на огонек, цветочки. Нет, цветочков он приносить не будет, а то Светка с Асей заметят… Что за гадкая чушь полезла ей в голову?! Никогда она до дворовых романов не унизится! И Андрюшке сейчас же выдаст по мозгам! За кого он ее принимает?! На старости лет мечту молодости надумал осуществить? Пусть не мечтает!

У Гели в сумке запиликал мобильник. Звонил, конечно, сынок, беспокоился, как она едет. Хорошо она едет, а что не одна едет, а с Андреем, Диме Геля сообщать не стала. Мамина жизнь не его ума дело.

Геля говорила по телефону и рассматривала Андрея.

Постарел Андрюшка, поседел, только вихор на макушке торчит по-прежнему. Когда-то она любила мужскую седину, а теперь и к седине стала равнодушна. Так что вообще непонятно, зачем ей старый женатый Андрей Сергеевич? Одно слово, черт попутал. Геля еще раз повторила Диме, что все у нее в порядке, соврала, что чувствует себя прекрасно, и отключилась, а мысли потекли дальше. Как теперь, спрашивается, выпутываться? Андрей пообещал ей отдых, кров и дом. Но постель в этом доме она с ним делить не собирается. Он, конечно, строит планы, надеется… Придется поставить его на место. Отношения, конечно, испортятся. Отдых тоже. Но что поделаешь?

В Москве ситуация казалась ей страшно забавной. Она истерически хохотала при мысли, что ей и пяти минут хватило, чтобы увлечь за собой чужого мужа. Теперь было не до смеха. Муторно и противно.

Андрей между тем аккуратно поставил наверх их дорожные сумки, предусмотрительно вытащив из своей зубную щетку и мыло.

— Дима звонил? — спросил он, обернувшись к ней.

— Дима.

— Молодец, хорошего парня вырастила. А как насчет того, чтобы подкрепиться? Или еще не проголодалась?

В купе они были вдвоем, сидели на двух своих нижних полках. На верхних ехали двое кудлатых парняг, они бросили сумки и ушли в соседнее купе играть в карты и пить пиво. Оттуда доносились хохот и громкие голоса.

— А то давай по пирожку. Вот только за чаем сбегаю.

Геля поморщилась: пирожков этих она за свою жизнь переела досыта. Вспомнила Димкино: от сухомятки живот болит. У нее тоже болел живот от сухомятки. Но заботливость Андрюшкину отметила: надо же, о еде подумал, пирожков каких-то купил! Она прихватила с собой пару йогуртов, понадеявшись на вагон-ресторан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Если бы домашние да с бульоном, — капризно протянула она.

— Конечно, домашние, какие же еще? — откликнулся Андрей. — И бульон сейчас сочиним. Принесу кипяточку, и пей на здоровье. Светка и пирогов напекла, и кубиков положила. — Он зашуршал бумагой, выуживая из объемистого пакета нужный сверток.

— Тебя, что же, Светлана собирала? — спросила Геля с неприязненным недоумением. — Ты же сказал, она на даче.

— Приехала. Асе отпуск дали. Вот она Ваньку на Асю оставила и приехала.

«Почувствовала, значит, недоброе и прикатила», — подумала Геля и с нервным смешком спросила:

— Сюрприз устроила? А ты что?

— Ничего, — отозвался Андрей с полнейшей непринужденностью. Он развернул фольгу и подвинул Геле аппетитнейший мясной пирог с румяной корочкой.

— Да нет, я не голодна, — отказалась Геля.

— Только с бульоном? Ладно, так и быть, сбегаю за кипяточком.

И действительно, отправился за кипятком. Заботливый, однако. И за билетами, и за кипятком. У семейных тоже есть достоинства. Они привыкли к заботам, к хлопотам… А вот вылезшее из Андрюшки животное претило Геле. И пироги ему подавай, и от остального он не отказывается. В совмещении Гели и Светланиных пирогов было что-то неприятное, нечистоплотное. У Гели, во всяком случае, аппетит пропал начисто.

Андрей принес кипяток, заварил бульон и подвинул ей стакан:

— Теперь не откажешься.

— Откажусь.

— Ну и зря, — улыбнулся он, — а я съем и бульончика выпью. Очень проголодался. — Андрей откусил кусок, и лицо его выразило блаженство. — Во рту тает. Съешь, не пожалеешь! Или фигуру бережешь? Тогда загляни в пакет, там Светка нам с тобой еще огурцов с помидорами положила.

— Нам с тобой? — недоверчиво вскинулась Геля.

— А кому еще? Конечно, нам с тобой.

Ну и новость! Вот зануда! Взял и поставил вопрос ребром. Все объявил. Выложил. Решил за Гелю. А почему ей тогда ничего не сказал? Счел, что вопрос решенный? Выходит, Светка обо всем знает, а она нет? И что же он сказал такое, что Светка все приняла как должное и даже пирогов напекла?

— И что же ты ей, интересно, сказал? — задала она ему прямой вопрос и с нетерпением ожидала ответа.

— Спасибо сказал. — У Андрея рот был набит пирогом, и ответ прозвучал невнятно.

Логично. За такое любой спасибо скажет.

Но тут в голову Гели пришла еще одна мысль, от которой она похолодела: пьет, он, наверное. Или занудством Светку заел, вот она и рада от него избавиться. Скинула на Гелю, разбирайся, мол, подруга, и порядок. Нет! Черт ее тогда попутал! Черт! Черт!

А Андрей все жевал и жевал пирог. Наконец прожевал, запил бульоном и добавил:

— А что я должен был сказать? Главное, Светка в курсе. Ты тоже. Или какие-то проблемы?

— Пока никаких, — зловеще отозвалась Геля. Она уже не сомневалась в тайных пороках школьного приятеля. И пьет, наверное, и бабник. А может, и наркотики пошли от тяжелой жизни. Да нет! Какие наркотики! Просто он — трутень! Светка на трех работах мается, а он все с Ваней во дворе гуляет. Как развалился его НИИ, так с тех пор и не работает. И скупердяй, наверное. В общем, надоел он Светке, и она сбросила балласт.

— Вот и я говорю, никаких, — меланхолично кивнул Андрей, откусил новый кусок пирога и принялся жевать.

Геля смотрела на него чуть ли не с ненавистью. Втравить ее в такую историю! Но он ее еще не знает! С ней такие штучки не пройдут! Где сядешь, там и слезешь!

— Что случилось? Что ты так на меня уставилась? — Андрей запил пирог бульоном и снова обрел дар речи. — Я в ваши женские дела не мешаюсь. Светка мне сказала: у Гели неприятности, ходит черная, забирай ее с собой на юг, раз ты все равно туда едешь. Потом подходишь ты, говоришь, поедем отдыхать. Значит, вы все обсудили, и ты согласна ехать. Я беру билеты, и ты едешь. Что теперь-то стряслось? На что разозлилась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ни на что, — ответила Геля и потрогала внезапно вспыхнувшие щеки. — Я, пожалуй, тоже пирожок съем, что-то проголодалась.