Божественная комедия (илл. Доре) - Данте Алигьери

Песнь четвертая

Круг первый (Лимб) — Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане

1

Ворвался в глубь моей дремоты соннойТяжелый гул, и я очнулся вдруг,*Как человек, насильно пробужденный.

4

Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,Встав на ноги и пристально взирая,Чтоб осмотреться в этом царстве мук.

7

Мы были возле пропасти, у края,И страшный срыв гудел у наших ног,Бесчисленные крики извергая.

10

Он был так темен, смутен и глубок,Что я над ним склонялся по-пустомуИ ничего в нем различить не мог.

13

«Теперь мы к миру спустимся слепому, —Так начал, смертно побледнев, поэт. —Мне первому идти, тебе — второму».

16

И я сказал, заметив этот цвет:«Как я пойду, когда вождем и другомВладеет страх, и мне опоры нет?»

19

«Печаль о тех, кто скован ближним кругом, —Он отвечал, — мне на лицо легла,И состраданье ты почел испугом.

22

Пора идти, дорога не мала».Так он сошел, и я за ним спустился,Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла.*

25

Сквозь тьму не плач до слуха доносился,А только вздох взлетал со всех сторонИ в вековечном воздухе струился.

28

Он был безбольной скорбью порожден,Которою казалися объятыТолпы младенцев, и мужей, и жен.

31

«Что ж ты не спросишь, — молвил мой вожатый,Какие духи здесь нашли приют?Знай, прежде чем продолжить путь начатый,

34

Что эти не грешили; не спасутОдни заслуги, если нет крещенья,Которым к вере истинной идут;

37

Кто жил до христианского ученья,Тот бога чтил не так, как мы должны.Таков и я. За эти упущенья,

40

Не за иное, мы осуждены,И здесь, по приговору высшей воли,Мы жаждем и надежды лишены».

43

Стеснилась грудь моя от тяжкой болиПри вести, сколь достойные мужиВкушают в Лимбе горечь этой доли.

46

«Учитель мой, мой господин, скажи, —Спросил я, алча веры несомненной,Которая превыше всякой лжи, —

49

Взошел ли кто отсюда в свет блаженный,Своей иль чьей-то правдой искуплен?»Поняв значенье речи сокровенной:

52

«Я был здесь внове,* — мне ответил он, —Когда, при мне, сюда сошел Властитель,Хоруговью победы осенен.

55

Им изведен был первый прародитель;*И Авель, чистый сын его, и Ной,И Моисей, уставщик и служитель;

58

И царь Давид, и Авраам седой;Израиль, и отец его,* и дети;Рахиль, великой взятая ценой;*

61

И много тех, кто ныне в горнем свете.Других спасенных не было до них,И первыми блаженны стали эти».

64

Он говорил, но шаг наш не затих,И мы все время шли великой чащей,Я разумею — чащей душ людских.

67

И в области, невдале отстоящейОт места сна,* предстал моим глазамОгонь, под полушарьем тьмы горящий.

70

Хоть этот свет и не был близок к нам,Я видеть мог, что некий многочестныйИ высший сонм уединился там.

73

«Искусств и знаний образец всеместный,Скажи, кто эти, не в пример другимПочтенные среди толпы окрестной?»

76

И он ответил: «Именем своимОни гремят земле, и слава этаУгодна небу, благостному к ним».

79

«Почтите высочайшего поэта! —Раздался в это время чей-то зов. —Вот тень его подходит к месту света».

82

И я увидел после этих слов,Что четверо к нам держат шаг державный;Их облик был ни весел, ни суров.

85

«Взгляни, — промолвил мой учитель славный. —С мечом в руке, величьем осиян,Трем остальным предшествует, как главный,

88

Гомер, превысший из певцов всех стран;Второй — Гораций, бичевавший нравы;Овидий — третий, и за ним — Лукан.*

91

Нас связывает титул величавый,Здесь прозвучавший, чуть я подошел;Почтив его, они, конечно, правы».

94

Так я узрел славнейшую из школ,Чьи песнопенья вознеслись над светомИ реют над другими, как орел.

97

Мой вождь их встретил, и ко мне с приветомСемья певцов приблизилась сама;Учитель улыбнулся мне при этом.

100

И эта честь умножилась весьма,Когда я приобщен был к их соборуИ стал шестым средь столького ума.

103

Мы шли к лучам, предавшись разговору,Который лишний здесь и в этот миг,Насколько там он к месту был и в пору.

106

Высокий замок предо мной возник,Семь раз обвитый стройными стенами;Кругом бежал приветливый родник.

109

Мы, как землей, прошли его волнами;Сквозь семь ворот тропа вовнутрь вела;Зеленый луг открылся перед нами.

112

Там были люди с важностью чела,С неторопливым и спокойным взглядом;Их речь звучна и медленна была.

115

Мы поднялись на холм, который рядом,В открытом месте, светел, величав,Господствовал над этим свежим садом.

118

На зеленеющей финифти травПредстали взорам доблестные тени,И я ликую сердцем, их видав.

121

Я зрел Электру в сонме поколений,Меж коих были Гектор, и Эней,И хищноокий Цезарь, друг сражений.

124

Пентесилея и Камилла с нейСидели возле, и с отцом — Лавина;Брут, первый консул, был в кругу теней;

127

Дочь Цезаря, супруга Коллатина,И Гракхов мать, и та, чей муж Катон;Поодаль я заметил Саладина.

130

Потом, взглянув на невысокий склон,Я увидал: учитель тех, кто знает,Семьей мудролюбивой окружен.

133

К нему Сократ всех ближе восседаетИ с ним Платон; весь сонм всеведца чтит;Здесь тот, кто мир случайным полагает,

136

Философ знаменитый Демокрит;Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором,Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит;

139

Диоскорид, прославленный разборомЦелебных качеств; Сенека, Орфей,Лин, Туллий; дальше представали взорам

142

Там — геометр Эвклид, там — Птолемей,Там — Гиппократ, Гален и Авиценна,Аверроис, толковник новых дней.*

145

Я всех назвать не в силах поименно;Мне нужно быстро молвить обо всем,И часто речь моя несовершенна.

148

Синклит шести распался, мы вдвоем;Из тихой, сени в воздух потрясенныйУже иным мы движемся путем,

151

И я — во тьме, ничем не озаренной.

Песнь пятая

Круг второй — Минос — Сладострастники

1

Так я сошел, покинув круг начальный,Вниз во второй; он менее, чем тот,Но больших мук в нем слышен стон печальный.

4

Здесь ждет Минос,* оскалив страшный рот;Допрос и суд свершает у порогаИ взмахами хвоста на муку шлет.

7

Едва душа, отпавшая от бога,Пред ним предстанет с повестью своей,Он, согрешенья различая строго,

10

Обитель Ада назначает ей,Хвост обвивая столько раз вкруг тела,На сколько ей спуститься ступеней.

13

Всегда толпа у грозного предела;Подходят души чередой на суд:Промолвила, вняла и вглубь слетела.

16

«О ты, пришедший в бедственный приют, —Вскричал Минос, меня окинув взглядомИ прерывая свой жестокий труд, —

19

Зачем ты здесь, и кто с тобою рядом?Не обольщайся, что легко войти!»И вождь в ответ: «Тому, кто сходит Адом,

22

Не преграждай сужденного пути.Того хотят — там, где исполнить властныТо, что хотят. И речи прекрати».

25

И вот я начал различать неясныйИ дальний стон; вот я пришел туда,Где плач в меня ударил многогласный.

28

Я там, где свет немотствует всегдаИ словно воет глубина морская,Когда двух вихрей злобствует вражда.

31

То адский ветер, отдыха не зная,Мчит сонмы душ среди окрестной мглыИ мучит их, крутя и истязая.

34

Когда они стремятся вдоль скалы,*Взлетают крики, жалобы и пени,На господа ужасные хулы.

37

И я узнал, что это круг мученийДля тех, кого земная плоть звала,Кто предал разум власти вожделений.

40

И как скворцов уносят их крыла,В дни холода, густым и длинным строем,Так эта буря кружит духов зла.

43

Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем;Там нет надежды на смягченье мукИли на миг, овеянный покоем.

46

Как журавлиный клин летит на югС унылой песнью в высоте надгорной,Так предо мной, стеная, несся круг

49

Теней, гонимых вьюгой необорной,И я сказал: «Учитель, кто они,Которых так терзает воздух черный?»

52

Он отвечал: «Вот первая, взгляни:Ее державе многие языкиВ минувшие покорствовали дни.

55

Она вдалась в такой разврат великий,Что вольность всем была разрешена,Дабы народ не осуждал владыки.

58

То Нинова венчанная жена,Семирамида, древняя царица;Ее земля Султану отдана.

61

Вот нежной страсти горестная жрица,*Которой прах Сихея оскорблен;Вот Клеопатра, грешная блудница.

64

А там Елена, тягостных временВиновница; Ахилл, гроза сражений,Который был любовью побежден;

67

Парис, Тристан». Бесчисленные тениОн назвал мне и указал рукой,Погубленные жаждой наслаждений.

70

Вняв имена прославленных молвойВоителей и жен из уст поэта,Я смутен стал, и дух затмился мой.

73

Я начал так: «Я бы хотел ответаОт этих двух,* которых вместе вьетИ так легко уносит буря эта».

76

И мне мой вождь: «Пусть ветер их пригнетПоближе к нам; и пусть любовью молитИх оклик твой; они прервут полет».

79

Увидев, что их ветер к нам неволит:«О души скорби! — я воззвал. — Сюда!И отзовитесь, если Тот позволит!»*

82

Как голуби на сладкий зов гнезда,Поддержанные волею несущей,Раскинув крылья, мчатся без труда,

85

Так и они, паря во мгле гнетущей,Покинули Дидоны скорбный ройНа возглас мой, приветливо зовущий.

88

«О ласковый и благостный живой,Ты, посетивший в тьме неизреченнойНас, обагривших кровью мир земной;

91

Когда бы нам был другом царь вселенной,Мы бы молились, чтоб тебя он спас,Сочувственного к муке сокровенной.

94

И если к нам беседа есть у вас,Мы рады говорить и слушать сами,Пока безмолвен вихрь, как здесь сейчас.

97

Я родилась над теми берегами,Где волны, как усталого гонца,Встречают По с попутными реками.*

100

Любовь сжигает нежные сердца,И он пленился телом несравнимым,Погубленным так страшно в час конца.

103

Любовь, любить велящая любимым,Меня к нему так властно привлекла,Что этот плен ты видишь нерушимым.

106

Любовь вдвоем на гибель нас вела;В Каине* будет наших дней гаситель».Такая речь из уст у них текла.

109

Скорбящих теней сокрушенный зритель,Я голову в тоске склонил на грудь.«О чем ты думаешь?» — спросил учитель.

112

Я начал так: «О, знал ли кто-нибудь,Какая нега и мечта какаяИх привела на этот горький путь!»

115

Потом, к умолкшим слово обращая,Сказал: «Франческа, жалобе твоейЯ со слезами внемлю, сострадая.

118

Но расскажи: меж вздохов нежных дней,Что было вам любовною наукой,Раскрывшей слуху тайный зов страстей?»

121

И мне она: «Тот страждет высшей мукой,Кто радостные помнит временаВ несчастии; твой вождь тому порукой.

124

Но если знать до первого зернаЗлосчастную любовь ты полон жажды,Слова и слезы расточу сполна.

127

В досужий час читали мы однаждыО Ланчелоте сладостный рассказ;*Одни мы были, был беспечен каждый.

130

Над книгой взоры встретились не раз,И мы бледнели с тайным содроганьем;Но дальше повесть победила нас.

133

Чуть мы прочли о том, как он лобзаньемПрильнул к улыбке дорогого рта,Тот, с кем навек я скована терзаньем,

136

Поцеловал, дрожа, мои уста.И книга стала нашим Галеотом!*Никто из нас не дочитал листа».

139

Дух говорил, томимый страшным гнетом,Другой рыдал, и мука их сердецМое чело покрыла смертным потом;

142

И я упал, как падает мертвец.

Песнь шестая