Оргия за тридевять земель - Марина Серова

— Это правильно, — кивнула я. — Кто рано встает, тому бог дает…

На том мы и порешили.

* * *

Пятнадцатого апреля в восемь утра мы вышли из подъезда и к девяти уже находились во дворике университета. Нам не составило особого труда отыскать пятый корпус, в здании которого располагался биологический факультет. Мы неспешно миновали большое двукрылое крыльцо с множеством стоящих и сидящих на ступеньках студентов, беззаботно курящих, смеющихся и обсуждающих свои личные дела. Создавалось впечатление, что гранит науки не волновал будущую интеллигенцию ни в коей степени.

Мы прошли в здание.

Фигуры из гипса на стене напротив нас изображали эволюционное развитие органического мира.

— Насколько я знаю, деканат расположен на втором этаже, — сообщил Светин, уверенно направляясь к лестнице.

Вскоре мы оказались у дверей деканата. Бросился в глаза распечатанный на принтере лист формата А-4, пришпиленный булавкой к обитому черным бархатом стенду с расписанием и факультетскими объявлениями. «Товарищи! — гласила надпись на листе. — Вступайте в партию алкоголиков биофака!» Электронный адрес, и далее еще что-то мелким шрифтом.

«Очередная проказа студентов, — подумала я, — которую еще не успели заметить, а иначе наверняка бы сняли».

Виктор Владимирович осторожно постучал в дверь деканата, выждал секунду-другую, повернул ручку, открыл дверь и вошел. На нас обратила взор секретарша — крашеная шатенка средних лет.

— Здравствуйте, — сказал Виктор Владимирович. — Я — сын одного из ваших преподавателей — Светина Владимира Николаевича. Вы, наверное, слышали о том, что произошло…

Секретарша смутилась.

— Насколько мне известно, Владимира Николаевича задержали по подозрению в убийстве Игоря Сергеевича Маркова, — робко сказала она.

— Да. Но я уверен в том, что отец мой невиновен, и намерен это доказать. Кого я мог бы расспросить об отношениях моего отца и убитого, об их взаимоотношениях с остальными преподавателями?

Секретарша сразу начала откровенно занудствовать:

— Ой, сейчас все заняты, на лекциях, декан и замдекана заняты подавно…

М-дела, они такие, работники бюрократического фронта! Сами из себя ничего не представляют, а так и стараются продемонстрировать свою мнимую значимость.

— Может, все-таки у кого-то сейчас окно? — предположил Виктор Владимирович. — Вдруг человек как раз скучает и будет рад побеседовать с нами?

Секретарша метнула на нас ядовитый взгляд.

— Я посмотрю, — сказала она, поджав губки, и принялась рыться в ящике стола, изображая чрезвычайно занятого человека, которого оторвали от работы мировой важности, и теперь она вынуждена выполнять сложную процедуру поиска расписания преподавателей. Хотя я была уверена в том, что до нашего прихода секретарша, мягко говоря, вола пинала.

В этот момент дверь отворилась, и в деканат вошел благообразный мужчина лет пятидесяти. Чуть полноватый, невысокого роста, в очках.

— Эх-х, — протянул он. — Такая скука — все проростки обработали, раньше чем через два часа на них даже смотреть не стоит. И студентов у меня сейчас нет. Окно, окно!

— Извините, — сказал Светин, обращаясь к вошедшему, — а у вас не найдется десяти минут для разговора со мной?

Секретарша прекратила копаться в столе.

— Найдется, — ответил преподаватель. — Я вас слушаю.

Виктор Владимирович изложил суть дела.

— Пройдемте ко мне в кабинет, — предложил преподаватель. — Там мы можем побеседовать в спокойной обстановке. Кстати, меня зовут Степан Олегович.

Мы назвали свои имена, после чего вслед за Степаном Олеговичем покинули деканат.

Владения Степана Олеговича располагались в подвале, где, как и положено в местах подобного рода, пахло сыростью и плесенью. Степан Олегович провел нас в лабораторию, столы и полки в которой были сплошь заставлены пробирками, баночками с реактивами, автоклавами и всевозможными измерительными приборами. Предложил стулья, обитые кожей, местами вытертой и отходящей.

— Так что конкретно вы хотели бы узнать? — спросил Степан Олегович.

— Мне интересно, в каких отношениях мой отец состоял с убитым, — задал вопрос Светин.

— В общем-то, весь биофак — дружная семья, — сказал Степан Олегович. — Бывают, конечно, и ссоры, встречаются и личности, вызывающие всеобщую антипатию, но это скорее исключение из правила, нежели само правило. И Игорь Сергеевич с Владимиром Николаевичем поддерживали дружественные отношения. Однако незадолго до известных трагических событий они поругались.

— Вот об этом я и хотел бы услышать поподробнее.

— Должна была состояться конференция в Доме журналистов, посвященная экологии и охране окружающей среды.

— Да, я слышал об этом, но толком ничего не знаю.

— Марков и Светин подготовили доклады. Ходят слухи, что темы совпали, и, по большому счету, выступать имело смысл лишь кому-то одному — или Маркову, или Владимиру Николаевичу. Вот из-за этого они и поругались. Ни один не хотел уступать другому. Там уже выходило как повезет, кого поставят в списке выступающих первым. А списки к тому моменту еще составлены не были.

Степан Олегович почесал затылок.

— Дело в том, — задумчиво произнес он, — что тема докладов обещала быть довольно щекотливой, и в случае удачного выступления докладчику открывались восхитительные перспективы на будущее, вплоть до членства в РАН.

— А что за тема?

Степан Олегович развел руками:

— А этого никто не знает. И Владимир Николаевич, и Игорь Сергеевич проводили свои личные, независимые исследования и информацию о своей работе держали в строжайшем секрете. Хотели нас удивить. Результаты должны были быть оглашены на конференции, и доклад якобы обещал вылиться в маленькую сенсацию.

— Любопытно, — заметила я.

Степан Олегович махнул рукой:

— Ах, не думайте, что это было какое-то открытие века, вроде эликсира бессмертия или ответа на вопросы, вроде «есть ли жизнь на Марсе» и «существует ли лох-несское чудовище»! Нет, просто было проведено какое-то небольшое научное исследование, смысл которого будет понят в ученом мире, но которое никак не может претендовать на то, чтобы им хоть в какой-то мере заинтересовался обыватель. Скорее всего, что-нибудь частное, скажем, рассмотрение экологической ситуации в каком-то районе города, или что-то вроде того.

— Понятно. А как вообще на биофаке относились к моему отцу и к покойному Игорю Сергеевичу? Чем именно, кстати, этот человек занимался?

— Давайте по порядку. Отец ваш считается одним из лучших в Тарасовской области специалистом по бентосным организмам, вы это знаете. Соответственно, и в университете, и в академических кругах к нему относятся с должным почтением. Марков же изучал планктонные формы беспозвоночных. Тоже пользовался авторитетом и, надо сказать, вполне заслуженным. Так что… Короче, загадочная история…

Слушая, как Светин пытается получить нужную информацию, я внутренне усмехнулась. Задать столько вопросов и не спросить самого главного, о чем в первую очередь спросит и следователь из милиции, и частный сыщик… Я, конечно, не винила Светина. Как-никак, раньше заниматься частным сыском ему не доводилось, и слава богу. Но у меня-то имелся кое-какой опыт, и я не преминула его продемонстрировать:

— А были у Маркова в университете враги? — спросила я.

— Нет. Хотя… Да, были. Я могу вам кое-что рассказать, но при условии, что вы не выдадите, что эти сведения вам предоставил я.

— Я обещаю.

Светин кивнул, и Степан Олегович продолжил:

— Ладно. Некий… Впрочем, не буду называть имени того человека, не хочу выносить сор из избы. Вы, если вам необходимо, можете и студентов расспросить… Короче, назовем этого преподавателя «икс». В общем, чем-то он очень не нравился Маркову, и между ними постоянно выходили конфликты. Дело в том, что преподаватель «икс» известен как заядлый взяточник. Однако взятки он берет очень искусно, никто его поймать пока не смог. А еще «икс» — страшный бабник, то и дело заглядывается на девчонок-студенток, ни одну не пропустит, не отвесив сомнительный комплимент. Ходят даже слухи, что этот преподаватель порой выставляет оценки уже не за деньги, а за конкретные интимные услуги. У него, говорят, даже собственные расценки есть. Кстати, незадолго до убийства «икс» и Марков поссорились.

— Поссорились?

— Да. Знаете ли, Игорь Сергеевич был известен всему биофаку как человек комсомольской закалки. Бывший партиец, он отличался, э-э-э… нестандартной по нынешним временам принципиальностью. За это его и студенты, как огня, боялись. Скольких разгильдяев отчислили оттого, что они к Маркову на экзамен без достаточного количества знаний явились! Ну да я отвлекся… Дело в том, что Игорь Сергеевич смириться с поведением преподавателя-взяточника не мог. Вот он и хотел вынести обсуждение его личности на ученый совет факультета, с той целью, чтобы горе-преподавателя попросили покинуть университет. Конечно, вряд ли у него что-нибудь получилось бы… Но насолить таким образом «иксу» Игорь Сергеевич мог изрядно. Но чтобы это явилось причиной для убийства… Нет, не думаю.