Оргия за тридевять земель - Марина Серова

Люди потянулись к подмосткам. Опускали в ящичек для сбора пожертвований денежные купюры. Конферансье кричал и брызгал слюной направо и налево:

— Не упустите свой шанс! В ваших силах спасти природу страны, наставить человечество на путь истинный, спасти мир и подать пример заблудшим душам, не подозревающим, что братья наши меньшие — такие же существа, как и мы, способные чувствовать и откликаться на проявления человеческой доброты! И о вашей добродетели обязательно узнают! О тех, у кого сердце за несчастных животных болит сильнее всего, будет напечатана целая статья в газете! Спешите помочь братьям нашим меньшим!

То, что происходило вокруг, вызывало у меня приступы тошноты. Просто в голове у меня не укладывалось, как это взрослые люди могут заниматься черт знает чем!

— Может быть, и нам какую бумажку кинуть для виду? — спросил у меня Виктор Владимирович.

Я пожала плечами.

— Как хотите. Но особо растрачиваться не рекомендую. Не вижу никакого толку, даже для дела. Попробуйте свернуть десятирублевую купюру так, чтобы никто не смог разглядеть достоинство. Потому что, похоже, здесь собрались одни одержимые, которые выбрасывают на ветер — именно так, на ветер! — немалые суммы.

— Пойдемте, Евгения Максимовна. Если уж играть свою роль, то играть до конца.

Светин выдал мне десятирублевую купюру, и мы проследовали к подмосткам. По очереди мы опустили свернутые бумажки в ящичек. При этом я старалась улыбаться так, словно действительно спасала мир. Внезапно я услышала позади себя:

— А, Андрей Арсеньевич, здравствуйте! Как поживает ваш песик?

— Здравствуйте, здравствуйте, Сергей Павлович, — раздался в ответ сдавленный басовитый голос. — Му-Му чувствует себя прекрасно. Верный пес! Вчера Герасим попробовал со мной спорить, так Му-Му чуть не порвала ему глотку. Еле оттащить удалось!

Я медленно обернулась и увидела… человека невероятных размеров. Да что там! Невероятных — мягко сказано. Этот человек больше всего походил на огромный, неравномерно набитый мешок. Насчет того, чем именно набитый, тут мне сразу конкретные ассоциации в голову не приходили. У Леснина было красное потное лицо, щеки его тряслись, словно бульдожьи брыли. И я сразу представила себе, как должна выглядеть его Му-Му. Недаром ведь говорят, что хозяин и собака всегда похожи друг на друга! Описывая внешность Андрея Арсеньевича, в заключение хочу добавить, что из конгломерата жира, который полагалось воспринимать как человеческое лицо, нагло блестела пара черных и въедливых свиных глазок. По правую руку от Эрмитажа стоял человек с имбецильным лицом. Он то и дело кивал. Герасим, что ли?

Эрмитаж важно прошествовал к ящику для сбора пожертвований. Дурковатый спутник не отставал от него ни на шаг. Это был телохранитель, уж их-то повадки я знаю! Значит, точно, — Герасим.

Эрмитаж демонстративно, так, чтобы как можно большее число присутствующих разглядело его щедрость, опустил в ящик стодолларовую купюру. После этого он отошел в сторонку и с самодовольным видом принялся наблюдать, какое количество финансов выделяют остальные любители животных. Во взгляде Леснина нетрудно было уловить откровенное презрение, относящееся ко всем присутствующим без исключения.

Я улучшила момент, когда Андрея Арсеньевича никто не отвлекал, и обратилась к нему с вопросом:

— Я слышала, вы большой любитель собак?

Эрмитаж медленно, как бы с неохотой повернулся ко мне.

Герасим насторожился, но я сделала невинное личико, и интерес телохранителя ко мне как к возможной опасности поугас. Зато зажегся другой интерес. Ох уж эти томные взгляды мужчин, обращенные на женщину!

Леснин, фальшиво улыбаясь, произнес:

— О да, обожаю собачек!

— А какой породы ваша собачка?

— Бульдог. Английский бульдог. У меня — сучка.

— Ой, а мне больше нравятся пудели. Скажите, а чем именно вас привлекают бульдоги?

Леснин посмотрел мне в глаза с таким видом, как будто у меня в кармане миллион, который я ему должна и который цинично не желаю отдавать.

— Бульдог — настоящая собака, с железной хваткой. Вцепится — не отпустит.

В этот момент и в Андрее Арсеньевиче проклюнулось что-то бульдожье. Я подумала, что и в бизнесе он, должно быть, как бульдог — вцепится и ни за что не отдаст.

— Я видела сумму, которую вы отдали как пожертвование. Вы, должно быть, очень любите животных!

На самом деле я пыталась выяснить, с каким человеком я имею дело, что он за личность, пресловутый Эрмитаж, искренен он или нет.

— О да, я очень люблю животных, — ответил Леснин, но гримаса на его лице отражала чувство глубокого отвращения.

В этот момент кто-то положил Андрею Арсеньевичу руку на плечо.

— А, Дмитрий Дмитриевич! — воскликнула гора сала и отвернулась от меня так, словно господин Эрмитаж не желал иметь со мной никакого дела.

Герасим улыбнулся мне, после чего ему вновь пришлось обратить все внимание на хозяина.

Я кивнула Светину и отвела его в сторону. Первое знакомство с Лесниным состоялось. Надо было думать, что делать дальше.

— Ну как? — поинтересовалась я у клиента. — Видели? Отвратительная личность!

— Да уж, любитель животных… Я думаю организовать за ним слежку.

— Считаете, это целесообразно?

— Ну а почему нет? Быть может, нам удастся уловить момент контакта Леснина с подозрительными личностями, которые замешаны в убийстве Игоря Сергеевича Маркова. Быть может, удастся выявить контакт с человеком, покушавшимся на мою жизнь. В любом случае, мы ничего не теряем.

— Как говорится, попытка — не пытка, — вздохнула я. — В таком случае нам следует потихоньку выбраться отсюда и занять позицию в машине. Когда объявится Эрмитаж и сядет в свой джип «Чероки», последуем за ним.

— Пойдемте! — шепнул Виктор Владимирович, и мы принялись протискиваться сквозь гомонящую толпу к выходу.

На улице мы забрались в нашу скромную «шестерку» и остались ждать. На город стремительно опускались сумерки.

Ждать пришлось больше часа. Я с тоской созерцала прохожих, беззаботно прогуливающихся по улицам, не стесненных бременем работы. «Ничего, — думала я, — вот закончу дело, получу деньги и буду отдыхать, отдыхать, отдыхать…»

Наконец из дверей Дома культуры повалили люди. Представители тарасовской богемы улыбались, весело переговаривались друг с другом. Похоже, миссия по спасению фауны земного шара была завершена.

Я сосредоточенно всматривалась в толпу, надеясь не пропустить выход Андрея Арсеньевича Леснина.

Наконец появился и он. Вид его был весел и разгорячен.

Понаблюдав немного за будущим объектом нашей слежки, я догадалась, что он пьян. Эрмитаж, оживленно жестикулируя, втолковывал что-то молоденькой пухленькой женщине лет тридцати. По всей вероятности, старался проявить мужское обаяние.

В итоге Леснин потерпел неудачу. Дамочка кокетливо повертелась перед ним, несколько раз смущенно улыбнулась, помахала ручкой и зашагала прочь. Губы Андрея Арсеньевича скривились от злости. Он что-то сказал Герасиму, и тот отчаянно закивал. Далее эта парочка направилась к ядовито-желтому джипу. Я вставила ключ в замок зажигания и приготовилась.

Полминуты спустя джип тронулся с места. Пропустив его метров на пятьдесят вперед, я также стартовала. Вскоре я ненавязчиво сидела на хвосте у злостного нарушителя экологии, маскирующегося под большого любителя братьев наших меньших.

Джип Леснина свернул на проспект Ленина. Это показалось мне очень удобным, так как данная улица — весьма оживленная, именно через нее в конечном итоге лежат дороги на основные районы Тарасова. Можно следить открыто, не боясь, что заметят.

Сначала все шло, как и предполагалось. Леснин вырулил на проспект 50-летия Октября, и я полагала, что скоро мы будем на Стрелке, то есть что Эрмитаж направляется к себе домой. Однако мы миновали Стрелку и последовали дальше, в сторону аэропорта. А вскоре подъезжали к выезду из города, к Сокурскому тракту.

Километров пять мы следовали по трассе. Подобное поведение Андрея Арсеньевича казалось мне странным и вместе с тем настораживающим. Быть может, он едет на какую-то встречу, где будут обговариваться темные дела? Или на дачу, где у Леснина нечто вроде конспиративной квартиры?

Для меня явилось полной неожиданностью, когда со стороны джипа Эрмитажа прогремел первый выстрел. Первым рефлексом, который проснулся во мне на это действие, был крик, адресованный Виктору Владимировичу:

— Ложитесь!

Далее я сообразила, что к чему. Видимо, телохранитель Андрея Арсеньевича на самом деле не такой дурак, как мне показалось вначале. Каким-то образом ему удалось вычислить нас, то, что мы сели «Чероки» на хвост. И теперь Герасим решил нас проучить. Эх, моя самонадеянность! Надо же было вляпаться в такую переделку!