Господин Лянми Часть третья - Владлен Подымов

Узкий полукруглый столик, обхватывал кресло с правой стороны. Его сделали таким, чтобы сидящему в кресле было удобно брать со стола нужные бумаги, или одну из нескольких лежащих на столе трубок телефонов. Большой экран, закрепленный на самом краю стола, сейчас нежно мерцал струящимися по нему цветами лотоса. Чтобы взглянуть на него, было достаточно слегка повернуть голову направо. Очень удобно.

В кресло только что опустился глава Средней ветви Син-ханза Ширай Гомпати.

Он довольно улыбался.

Перед ним склонились в глубоком поклоне его Левый помощник Ник Сагами, и командир только что вернувшейся в город экспедиции цан-ханза Гин-Фан. Син-ханза махнул рукой, и Сагами с Гин-Фаном выпрямились.

Выслушав короткий доклад цан-ханзы о последних днях экспедиции, Гомпати долго молчал, довольно щурясь и перебирая в руках неровные алмазы своего браслета. Все складывалось удачно. Очень удачно. Его мечты постепенно сбывались одна за другой, и даже этот северянин, в котором он подозревал человека дейзаку, даже он работал на будущее величие Средней ветви.

Как хорошо.

Ширай Гомпати бросил на стол сверкнувший в свете ярких ламп браслет и остановил свой взгляд на цан-ханза.

- По просьбе моей левой руки, господина Сагами, я дарую тебе новый, четвертый ранг. С этого момента ты носишь серебряный шнур кай-ханзы.

Гин- Фан глубоко поклонился и так застыл.

Син- ханза благосклонно взглянул на него и спросил:

- И как вел себя северянин после последнего боя? Что он говорил о тех, кто напал?

- Мой господин, он протестовал против того, что это Танцоры. Он сомневался - ведь Гетанс так мал! - вновь поклонился Гин-Фан, уже кай-ханза.

- Гетанс мал, - хмыкнул Гомпати и расхохотался, - почему это все считают Гетанс неопасным лишь потому, что он мал и молод!

Он вновь расхохотался, откинув назад голову. Сагами молча стоял, ожидая, когда он понадобится главе Средней ветви. Гин-Фан застыл, согнув спину в глубоком поклоне.

Ширай Гомпати умолк и несколько минут думал, постукивая пальцами по ручкам кресла и изредка похмыкивая.

- Где сейчас этот северянин? - вдруг повернулся он к Сагами.

- Немедленно узнаю, мой господин, - поклонился тот.

Он достал телефон, и что-то прошептал в него. Через минуту пришел ответ. Брови Сагами слегка приподнялись.

- Господин, он долго ездил по городу, видимо, пытаясь оторваться от наших людей, а теперь направляется на юг.

- На юг?

- Да, мой господин.

- Что у нас на юге?

Сагами помолчал и твердо сказал:

- Ничего, мой господин. Кроме аэропорта - ничего. И еще деревни, но вряд ли он…

Син- ханза вскинул руку. Сагами умолк. Ширай Гомпати задумался на несколько минут. Затем посмотрел на все еще согнутого в поклоне Гин-Фана.

- Так что, кай-ханза, он не хотел верить, что на вас напали Танцоры?

- Да, мой господин.

- И он пытался и тебя в этом убедить?

- Ах-х-х… да, мой господин, - не совсем уверенно произнес Гин-Фан.

- Хорошо, ты свободен. Можешь идти.

Когда дверь за кай-ханза закрылась, Ширай Гомпати встал, и подошел к окну. Он откинул в сторону темные плотные занавеси. Расшитый золотой нитью шелк прошуршал и открыл темное небо с крупными алмазами звезд.

- Сегодня из Кинто возвращается глава Гетанса.

Ник Сагами промолчал.

- Что молчишь, моя левая рука, - усмехнулся Гомпати, глядя на танцующие в небе звезды. - Когда прилетает самолет с господином Титамери?

- Через половину часа, мой господин.

- Где через половину часа может оказаться северянин?

- Возможно, он будет на поле аэропорта "Шоку", мой господин, - спокойно произнес Сагами.

- "Возможно"… Ты стал осторожен, моя левая рука, в отношении этого северянина. А ведь не так давно ты требовал его смерти, и немедленной смерти! - усмехнулся Син-ханза.

- Да, мой господин, - поклонился Сагами. - Но он оказался полезен. Очень полезен. Нельзя его терять!

Син- ханза неопределенно помахал в воздухе правой рукой:

- Нет людей столь полезных, чтобы они были незаменимы.

- Да, мой господин, - после некоторой паузы произнес Сагами, - но мы не знаем, кого он представляет в Кинто. Вдруг за ним стоит большая сила? Опасно его убивать.

Ширай Гомпати резко повернулся от окна и прошипел:

- Опасно?! Чтобы я более не слышал этого слова! Я не хочу, чтобы этот северянин и глава Гетанса встретились! Мне не нравится то, что может принести нам эта встреча!

- Господин, мы узнали малую часть того, что знает этот северянин. Он будет нам очень полезен и в будущем - неважно, чей он человек! - Сагами в последний раз попытался убедить Гомпати.

- Пусть это не слишком тебя беспокоит. У нас есть наши искусники, во главе с Мурамасой, - не ты ли его всегда хвалил? - они узнают все, что нам необходимо.

Ник Сагами молча поклонился. Его господин столь печально малоразумен. Он интересуется только одним, и более ничем. Поистине, разумный должен трижды открыть глаза своему господину на его ошибки, и, ежели тот не внемлет - с почтением отступить. Трижды разумный после такого найдет себе иного господина.

Как жаль.

- Можешь идти, - бросил Син-ханза и отвернулся к окну.

После того, как за Сагами бесшумно закрылась дверь, в углу комнаты едва заметно колыхнулась занавесь. Тот, кто стоял за ней, напомнил о себе.

Гомпати раздвинул в стороны створки окна. Холодный ночной воздух затопил комнату свежей волной, заставил трепетать занавеси, дернул свисающие с кресла Син-ханзы золоченые шнуры, прошуршал в разбросанных на столе бумагах.

Син- ханза несколько минут постукивал сжатой в кулак ладонью по подоконнику из черной сосны. Время неумолимо шло, бежало, летело… Мчалось, подгоняя его к решению. Он явственно ощущал, как исчезает на жарком солнце жизни роса оставшихся в его распоряжении минут. Пора. Надо решаться. Он долго ждал этого момента -неужели он отступит сейчас?

Тем более, что завтра Мурамаса обещал представить ему нечто замечательное. Это могло быть только одно… Гаки-о-Моро!

Глава Средней ветви, не оборачиваясь, жестко произнес:

- Ты слышал наш разговор. Им нельзя позволить встретиться.

Занавесь в углу чуть колыхнулась, затем тихо пискнул телефон.

Алмазное колесо провернулось.

Оно обрушилось давящей тяжестью на судьбы сотен людей. Чуть позже волны, поднятые его падением, захлестнут Кинто. А за ним - остальной мир. Распространяясь во времени и пространстве, они достигнут дальних уголков Вселенной.

Впрочем, был ли выбор?

Был. И каждый поступил так, как хотел.

- -

Над миром сиял яркий диск луны, еще не обгрызенный Небесной мышью.

Под его светом бесконечной чешуйчатой броней, блистающей начищенным серебром, раскинулось море. Казалось, будто обнимает оно весь мир, и нет ничего кроме него, кроме этого живого, неостановимого в своем движении доспеха. Но вот впереди из моря поднялись темные громады гор, затем разгорелись огни города, и самолет пошел на снижение, закладывая широкий разворот направо.

Скатывающиеся с гор потоки холодного воздуха у кромки моря сталкивались с теплым воздухом, создавая воздушные ямы и завихрения. Изредка самолет довольно сильно потряхивало. В такие моменты пассажиры преувеличенно сильно раскрывали глаза и улыбались друг другу. Все возвращались из далекого путешествия на северный материк, и впереди уже мерцали огни родного Кинто.

Из ста сорока пассажиров роскошного "Цветка ветра" лишь четверо-пятеро были таревцами. Остальные - своеобычные путешественники из Кинто. Крупные торговцы и их помощники, директора торговых домов и производств, пара больших чиновников из городского хозяйства, десяток студентов. Тихо смеялись и перешептывались десятка два детей, отправленных богатыми родителями к двенадцатилетию в Ла-Тарев. Они негромко хихикали, пока сидящие рядом в креслах сопровождавшие их родственники и учителей сладко спали, устав за время путешествия от детей. В иных креслах спали и люди достойного упоминания возраста, решившие перед своим канджао, наконец, увидеть вторую половину мира. Иногда мелькали лица и людей других занятий, возможно контрабандистов, или охранников уважаемых людей.

Было в самолете и несколько семей с детьми. Родители решили совместить поездку по делам с показом детям другой стороны человеческого мира - города этих загадочных северян.

Одна из этих семей сидела с правой стороны самолета, ближе к хвосту, там, где располагались места для наиболее уважаемых пассажиров. Отец, мать и дочь, одетые в основном по современной моде, лишь мужчина накинул поверх современной рубашки традиционный кинну. Они довольно оживленно разговаривали в течение всего полета, вспоминая о чудесах и необычности Ла-Тарева.

И все это время за ними пристально наблюдал острый зрачок камеры, а микрофон ловил тонким слухом каждое слово. И тот и другой были подключены к бортовой информационной сети, но не пилоты слушали и смотрели на пассажиров. О, нет!