Лилия с шипами - Анна Черных

— Тань, подожди, послушай меня…

— Нет, это ты меня послушай! Давай ты сперва придешь в себя, а потом и поговорим! Сходи-ка, на себя в зеркало взгляни, какие разговоры на фиг? Да посторонний какой, тебя увидев, сразу бы дурку вызывать стал. В душ! Немедленно в душ! Спорит она еще…

Не возражая больше, я, слегка пошатываясь, пошла в спальню за чистыми вещами. Выудила из кучи белья по-прежнему лежащем на полу, полотенце и чистую майку с трусиками и отправилась в ванную. Мне надо было не только помыться, но и подумать…

* * *

Я терпеть не могла своего имени. Лолитой меня назвал отец, обожавший Набокова, и маме категорически не желающей так называть свою дочь, не удалось его переубедить. Мама же хотела назвать Лилией. В итоге, меня звали то Лола, то Лиля. А я, в свою очередь, отзывалась только на Лилю, чем несказанно обижала отца, который всегда и во всем стремился все решать за меня, считая, что я ни на что не способная тютя, которая даже не может с именем окончательно определиться. Впрочем, я его всегда бесила, особенно, его вывело из себя мое решение по окончании университета, пойти в криминальную хронику, а не в отдел мод, где, по его мнению, женщине и место.

С Танькой мы дружили с садика. Думается, мои странности, а их всегда хватало, она воспринимала как само собой разумеющееся. И когда тем или иным моим обидчикам, а иногда и её, Танькиным, бумерангом возвращались их пакости, то она об этом, похоже, не задумывалась, считая, что их наказал кто-то свыше. Во всяком случае, она мне так говорила… Хотя ее почему-то порядочно корежило, когда я пыталась разобраться, что же, в конце концов, со мной происходит.

Мы относились друг к другу как сестры. Она жила в неблагополучной семье — оба родителя алкоголики, и брат-уголовник, а потому, частенько убегала из дому и оставалась ночевать у меня. Моя мама не возражала и специально для частой гостьи была даже куплена раскладушка.

Полгода назад мои родители погибли под колёсами автомобиля — какой-то пьяный отморозок на «тойоте» неожиданно влетел во двор, сбив их на полном ходу и переехав через упавшие тела. Таня восприняла их смерть как личное горе, и только она помогла мне выбраться из той депрессии, в которой я пребывала после их гибели.

Был еще один момент, о котором я раньше старалась не думать. Непонятная гибель этого урода, что задавил маму и папу. Как? Почему? В принципе, ничего удивительного, что пьяный дурак разбился, но мне почему-то казалось, что это неспроста… Когда сотрудники милиции проводили беседу со мной в связи со смертью родителей, то сказали что виновник ДТП погиб очень странно: вдруг ни с того ни с сего проезжая по совершенно пустой дороге, он резко свернул прямиком в столб. Словно… ему приказали? Я старалась об этом никогда не думать вообще…

Тем не менее, я прекрасно знала, что Таня неоднозначно относилась ко мне. Она, с высоты своего почти модельного роста снисходительно смотрела на меня — невысокую и склонную к полноте, как она считала. Сама я, конечно, была другого мнения о своей внешности, но особо с ней не спорила, зачем? Особенно, помня горькое высказывание, вырвавшееся у нее, в момент нашей самой крупной ссоры, после которой мы полгода не разговаривали.

— Как несправедливо все в жизни распределено! — орала она. — Ну почему мне, высокой, красивой, умной достались родители — уроды и нищета, а тебе, мелкой, ничего из себя не представляющей, все и даже больше? Вот чем, ну чем я хуже тебя? У меня серые, почти голубые глаза, а у тебя болотные какие-то, то ли зеленые, то ли карие… Волосенки коротенькие, лень ей, видите ли, каждый день в порядок голову приводить! Хоть бы покрасила, так нет же, неохота. Так и ходишь брюнеткой, а ведь я тебе сто раз говорила, что блондинкой тебе будет лучше! Ну, грудь конечно… Да, грудью тебя Бог не обидел. Зато в остальном фигура так себе, и что в тебе мужики только находят… А еще у тебя веснушки никогда до конца не сходят! И горбинка эта дурацкая на носу! А у меня нос просто классический, греческий, ровный, ну может чуток длинноват…

Вторая глава

Я прижалась щекой к запотевшему кафелю. На голову лилась очень теплая, почти горячая вода, но мне никак не удавалось согреться — внутри все словно заледенело. Перед глазами как в калейдоскопе мелькали лица тех, кто понес заслуженное, как мне казалось раньше, наказание. Поломанные руки, ноги, нелепые падения, внезапная слепота, потеря речи и так далее, и так далее… И теперь вот, заключительный аккорд — умер человек! И это сделала я? Когда меня в последний раз пытались изнасиловать, а было это примерно месяца три назад, тогда у насильника случился приступ белой горячки — он принялся ловить инопланетян у себя на голове. И ведь сколько раз на меня нападали, столько же раз с этими придурками что-то случалось. Хотя нет, пару раз никаких проблем у них не возникало, мне элементарно удавалось вырваться и убежать, наверно, не больно-то им хотелось… Мда-а… Меня постоянно, лет с тринадцати, пытаются изнасиловать, прямо проклятие какое-то…» — Мысли незаметно направились в другое русло: — «Почему? Я же далеко не красавица, вызывающе не одеваюсь, ярко не крашусь, к прохожим не пристаю, какого лешего они ко мне липнут?

— «А ведь Танька мне завидует», — неожиданно мелькнуло в голове. — «Она считает меня замухрышкой, и тоже не понимает, почему со мной что-то вечно случается, а не с ней. Завидует… Нашла чему… Она представить себе не может, что это такое — безумные глаза мужика, трясущиеся от возбуждения вонючие лапы, закрывающие твой рот и шарящие по телу, полное ощущение беспомощности и осознание того, что никто, абсолютно никто не придет тебе на помощь. И полный ступор… Черт, сколько раз меня пытались изнасиловать, и каждый раз этот проклятый ступор… Хоть бы коленом кому в пах двинуть попыталась, за каким же я еще занималась каратэ? Так нет же, меня словно вырубает, и все тут. Даже шокер ни разу еще из сумки достать не сумела, тряпка… Ладно, пусть себе думает что хочет, она просто не понимает, чему завидует. Она думает, это показатель привлекательности… Зато она никогда не бросит меня в беде, и я всегда могу на нее положиться. Вот и сейчас… Она появилась настолько вовремя… Если бы не она, кто знает, до чего бы я в итоге додумалась. А вот она рядом и мне стало спокойнее».

Я тряхнула головой и выключила воду.

С кухни доносился голос Таньки — господи, с кем она там разговаривает? Неужели кто-то пришел… А вдруг — из милиции? Сердце бешено застучало, но тут до меня донеслось:

— Челли, хороший котик, красавчик!

Челленджер! А я-то перепугалась… Это всего лишь мой перс, а я-то уже чуть ли не в тюрьму собралась…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});